Смерть и прочие неприятности. Орus 1 (СИ) - Сафонова Евгения

Драконица задумчиво переступила трёхпалыми лапами по крыше, царапая когтями мёрзлый камень.

Видимо, её слух действительно был тонок настолько, чтобы позволить ей понять: некромант говорил всерьёз. И без нужды воевать не собирался, но с нуждой — будет сражаться до конца.

Его или её.

— Я могла бы согласиться, пожалуй… если мне предоставят гарант, что всё будет именно так, как вы говорите, — произнесла она наконец. — Не желаю в какой-то момент обнаружить себя в окружении сотни магов и тысячи солдат. Или чтобы моя смерть в конце концов оказалась совсем не притворной.

— Со своей стороны могу принести нерушимую клятву, — тут же отозвался Герберт. — Магическую. Гарантирующую вашу безопасность и выполнение всех оговоренных нами условий. Что взамен можете предложить мне вы?

Ева не знала, насколько она права, но ей почудилось, что перед следующими словами Гертруда очень серьёзно колебалась.

— То, что очень для меня дорого, — шелестяще ответила драконица.

— И я должен просто поверить, что потеря этого действительно будет для вас ударом?

Когда Гертруда без слов сползла куда-то за внешнюю стену замка, оставив их во дворе наедине, Ева принялась старательно возиться с застёжками футляра. И, к сожалению, застегнула их куда быстрее, чем драконица избавила её от необходимости как-то взаимодействовать с некромантом.

К примеру, заглянуть в его суженные глаза, лёд которых выцвел от гнева.

— Герберт…

— Потом, — процедил он.

Она послушно замолчала. В конце концов, выяснять отношения под носом у Гертруды было бы не самым мудрым решением.

На сей раз драконица выползла во двор из того самого провала, откуда Ева ждала её появления во время игры. Должно быть, снаружи в стенах были пробиты ещё ходы, которых Ева просто не увидела, ибо не додумалась обойти замок кругом; а теперь Гертруда пролезла через них насквозь.

— Будете отвечать за него головой, — проговорила драконица, бережно опустив на снег то, что она несла в пасти. — И если с ним что-то случится, я клянусь, избранник Жнеца — твои земли будут гореть, пока ты не пожалеешь, что жив. Ибо смерть станет для тебя слишком лёгким выходом.

Ева ошеломлённо воззрилась на то, что и правда не могло сравниться для дракона ни с одним сокровищем.

Яйцо. С Еву размером, чуть мерцающее изнутри, будто идеально гладко выточенное из непрозрачного янтаря.

Лучше — и рискованнее — гарантии придумать было трудно.

— Это… — выговорила она, — ваш…

— Один из трёх. Два других останутся при мне. И во многом потому, что я заинтересована в их счастливом спокойном будущем, которое вскоре должно начаться, я сейчас вас слушаю. — Гертруда медленно легла наземь, заслонив яйцо скрещёнными лапами, воздвигнув между людьми и своим детёнышем непреодолимую стену из шести смертоносных когтей. — А теперь, надеюсь, вы объясните мне, чем я привлекла к себе столь настойчивое внимание.

ГЛАВА 24

Salut d'Amour

Salut d'Amour — «Приветствие любви», в другом переводе «Любовное приветствие» — музыкальное произведение, созданное английским композитором-романтиком Эдуардом Элгаром в 1888 году. Первоначально написано для скрипки и фортепиано

Замок они покидали в том нехорошем молчании, которое мешало Еве толком радоваться одержанной победе.

Гертруда попросила день на раздумья. Но девушка подозревала, что если драконица уже решилась поведать им о детёнышах, она согласится. Таким образом теперь у Евы был бутафорский меч, бутафорский жених и почти — бутафорски-злобный дракон.

Все декорации готовы. Осталось разыграть спектакль и надеяться, что никто не порушит сцену в самый неподходящий момент. А предварительно — примириться с Гербертом.

Выводы, насколько тот зол, Ева сделала по тому, как быстро некромант направился к дожидавшемуся их экипажу, оставляя её за спиной.

— А вот и последствия, — прошелестел Мэт на ушко, в лучших демонических традициях соткавшись за левым плечом.

— Уйди, не до тебя, — выплюнула она, стараясь поспеть за Гербертом по утопленной в снегу цепочке следов.

Как ни странно, тот и правда ушёл. Видимо, прекрасно понимал, что в массовке предстоящее захватывающее представление не нуждается — иначе оно рискует стать куда более коротким и вовсе не таким захватывающим.

Ева подбежала к экипажу как раз вовремя, чтобы расслышать изречение, обращённое к Эльену:

— Скажи, что она опять тебя загипнотизировала.

Голос, вымораживавший даже Евино небьющееся сердце, не особо смутил призрака, смиренно склонившего голову подле дверцы кареты.

— Господин, она следовала своей судьбе. И, как я понимаю, действительно сразила чудище огнём сердца?.. И смычком вместо меча. — Эльен говорил со своим хозяином с той извиняющейся, но не униженной мягкостью, которую редко можно было услышать от слуги. — Кто я такой, чтобы перечить богам, когда избранная ими велит мне помочь ей пройти по уготованному пути?

Она была тронута, что призрак согласился разделить с ней вину. Впрочем, Эльен не казался человеком (пусть даже бывшим), который предпочитает не брать на себя ответственность за свои поступки. И ошибки — особенно.

Однако Герберт явно был не в том настроении, когда подобная искренность могла бы его тронуть.

— Я с тобой ещё поговорю, — пообещал он, отступая на шаг. — Когда вернётесь.

Ева прекрасно поняла, что он собирается сделать. И схватила некроманта за руку прежде, чем тот успел исчезнуть в магическом переносе:

— Можно мне с тобой?

Герберт устремил на неё взгляд, ясно выражавший его точку зрения на этот счёт.

— О, теперь тебя интересует моё мнение, — проговорил он ядовито. — Надо же.

Встряхнул рукой, пытаясь выпутаться из цепкой хватки её пальцев, однако Ева вцепилась в него так, будто висела над пропастью.

Она не смотрела на Эльена, но знала — тот поймёт, что ею движет. И не обидится. Может, так было бы проще: дать Герберту перекипеть так же, как предпочитала перекипеть вне дома сама Ева, бродя по вечерним улицам. Да только за время, что она будет возвращаться в замок конным ходом, он вполне может напридумывать себе такого, что к моменту их следующей встречи кипеть будет уже нечему.

Если захочет сорваться, пусть лучше срывается при ней. Предоставив возможность сразу объясниться и оправдаться, склеив расползающиеся трещины, пока их хрупкая связь не развалилась на куски.

Видимо, осознав, что вырываться бесполезно, Герберт рывком прижал её к себе. Ева едва успела сомкнуть руки вокруг его талии, когда земля ушла из-под ног; потом чуть не упала, пытаясь обрести равновесие в заново соткавшемся пространстве — некромант отпустил её сразу, как только они переместились к воротам. И по дороге к замку зашагал так же стремительно, как до того пробирался по заснеженной пустоши.

— Прости, — нагнав его, произнесла Ева. Искренне виновато. — Но я знала, что ты придёшь. И готова была позвать тебя… в любой момент. Если бы дело стало плохо. Или дошло до заключения договора.

Герберт молчал. Лишь подошвы сапог отбивали мерный стремительный ритм.

— Ну признайся, ты не верил, что можно решить всё так, — примиряюще сказала девушка, стараясь не отстать. — Ты же и слышать об этом не хотел. Вот я и решила…

Он развернулся на каблуках столь стремительно, что она едва не ткнулась в него носом. И вцепился в её плечи — даже сквозь куртку и плащ — так, что наверняка причинил бы боль, если б Ева могла её чувствовать.

— Мне снова отдать приказ? Чтобы ты безвылазно сидела в четырёх стенах?

Некромант не кричал. Но тихий, почти шелестящий голос его был, пожалуй, страшнее крика.

— Герберт…

— Ты могла просто сказать мне? Пойти туда со мной?

— Я пыталась, — справедливо напомнила она. — Ты отказывался слушать. Вот и решила взять пример с тебя. Ты ведь так любишь решать что-то один.