Явление Люцифуга - Белогоров Александр Игоревич
Наконец добрый старичок решился. Он осторожно подошел к молодому человеку, ткнул в него узловатым пальцем и тут же отдернул руку. Убедившись, что это не наваждение и что с его пальцем ничего не произошло, он стал придирчиво ощупывать Эрика, начав с лица, особо задержавшись на носе и дойдя до пояса. Остальные наблюдали за этим смертельным трюком со смесью страха и восхищения. Наконец, храбрый дедушка повернулся к товарищам и провозгласил свой вердикт:
– Живой! Не призрак!
Это послужило сигналом к расслаблению. Все наперебой стали ощупывать вконец засмущавшегося молодого человека, жали ему руку, предлагали выпить и очень интересовались, каково это – быть в плену у призрака. Мне показалось, что Боня даже обиделся, что его героической персоне уделяют столь мало внимания. Хотя если и благодарить кого-то за счастливое завершение эпопеи с приведением, так это нашу Эльзу.
Эрик старался отвечать кратко и уклончиво. Выходило, что в плену у призрака он пребывал фактически в полной амнезии, и только когда многомудрый гость принялся читать особые молитвы и заклинания, пришел в себя и принял посильное участие в изгнании злобного жителя потустороннего мира. Тут наконец внимание переключилось на Боню, принимавшего многочисленные похвалы как должное и важно раскланивавшегося. Мы с девушкой, разумеется, остались в тени и немного обсудили шансы Эрика на успех, сойдясь во мнении, что железо надо ковать, пока горячо. Он, похоже, и сам придерживался того же взгляда, поэтому, когда все снова расселись за столом, завел разговор с солидным мужиком.
– Я хочу посвататься к вашей дочке, – произнес он, да так, словно изображал неисправный телевизор.
Дело в том, что на протяжении такой короткой фразы молодой человек несколько раз умудрился покраснеть и побледнеть. А диапазон его голоса менялся от баса до фальцета. Все замерли, с любопытством поглядывая в сторону солидного мужика.
– Опять за свое! – усмехнулся тот и хлопнул ладонью по столу. – Сказано уже, что голоштанник мне в зятья не нужен!
– А сколько должен иметь ваш зять? – поинтересовался Боня, как будто он тоже претендовал на руку Анны.
– Ну, пару коров, лошадь… – начал перечислять солидный мужик.
– А в золотых? – напирал Боня.
– Сто! – воскликнул отец Анны, опорожнив очередной стакан, и среди присутствующих прошел ропот. Он явно загнул, и ни у кого в деревне, конечно, и близко не было такой суммы. Наверное, алкоголь заставил его высказать свои самые смелые мечты.
– Идет! – радостно воскликнул Эрик, косясь на Боню, в котором опасался увидеть соперника.
– У тебя есть сто золотых? – не поверил солидный мужик. – Да ты ври, но не завирайся!
– У меня есть триста, – скромно произнес молодой человек, потупив глаза.
– Откуда? – воскликнули хором несколько присутствующих, решив, что общение с призраком не пошло парню на пользу и крыша у него сдвинулась окончательно.
– Я нашел клад, – краснея, произнес он. Эх, тоже совершенно не умеет врать! С такими-то деньгами можно вести себя и поувереннее! – Там, где был призрак…
– Ну, если не врешь, тогда оно, конечно, можно, – крякнул отец Анны, вытаращив глаза и даже позабыв про свой стакан.
Дальнейшее течение вечера состояло из поздравлений и бурных возлияний. Солидный мужик, решив, что грех упускать такого зятя, сам побежал за дочкой, чтобы Эрика, чего доброго, кто-нибудь не перехватил. А то мало ли в деревне незамужних девиц! Привели Анну, которая конечно же была согласна. В общем, намечался большой праздник, совмещавший в себе помолвку и победу над зловредным привидением. И окончился он уже под утро.
ГЛАВА 20,
в которой Боня прикрывается моим честным именем
На следующий день можно было наблюдать картину, как население деревни едва ли не в полном составе прочесывает кладбище и окрестности в поисках новых кладов. Но успех, конечно, никому больше не сопутствовал. Счастливые Эрик с Анной уговаривали мою парочку остаться на свадьбу в качестве почетных гостей, а девушка даже намекала, что можно бы сыграть две свадьбы зараз, но Боня еще не созрел и намека не понял, а Эльза решила пока что на него не давить. Хотя, конечно, слегка повздыхала и даже пожаловалась вашему покорному слуге на нерешительность и упрямство спутника. Но я ее успокоил, что Бониным воспитанием вскоре займусь лично, и никуда он не денется!
Остаться мы все же отказались. Монашек бдительно следил за временем, а срок моего изгнания неумолимо приближался. К тому же, ободренный радушным приемом, он вбил себе в голову, что нечто подобное ждет его и во дворце князя. Поэтому мы отправились в ближайший город. Нам выделили лучшую деревенскую телегу, и вскоре мы без приключений устроились в уютной гостинице, с тем чтобы передохнуть, подкрепиться и нанять экипаж до столицы. Бывший монашек считал, что заявиться туда на телеге – значит уронить свое достоинство. «То, что подходит для невежественного крестьянина, не годится для ученого человека», – пояснил он. Эльза не стала спорить, так как тоже предпочитала перемещаться в карете.
Уже в номере Боня надумал произвести очередную ревизию наших средств (кажется, этот процесс доставлял ему большое удовольствие), и вскоре стены потряс его горестный вопль.
– Разбойники! Воры! Уроды! – кричал он. – Сатанинские отродья!
– Боня! Скажи толком, что случилось? – поинтересовался я, только собравшийся вздремнуть и возвращенный к суровой действительности его стенаниями.
– Неужели нас ограбили? – в притворном ужасе всплеснула руками Эльза.
– Ограбили! – Бывший монашек слегка понизил тон, но видно было, что внутри у него все клокочет от праведного гнева. – Эти крестьяне… Они украли у нас целых триста золотых! Можете пересчитать! И привел же нас черт в такое разбойничье место!
– Черт нас не вел. Мы сами пришли, – зевнул я.
– Все равно! Это все дьявольские штучки!
Без комментариев.
– Бонечка! Успокойся и послушай меня, – вздохнула Эльза, подбирая осторожные выражения для того, чтобы прояснить ситуацию.
– Триста золотых! – Монашка вдруг осенило. – Эта Анна не находила никакого клада! Она украла деньги у нас! Ты внимательно за ней следила? Ты видела, как она нашла деньги?
– Анна ничего не крала! – устало пояснила девушка. – Деньги ей дала я.
– Ты? – Боня с минуту смотрел на нее в упор, отчаянно хлопая глазами. – Ты отдала наши деньги?! О глупейшее из созданий своего глупого пола!
– Ну, во-первых, не наши, а свои. Мы с тобой, как ты знаешь, не муж и жена, так что финансы у нас раздельные, – жестко ответила Эльза. Эти нападки на женщин вообще и на нее в частности, похоже, наконец-то стали ее раздражать. – А во-вторых, ты же сам видел, что пожениться без этих денег Анна с Эриком не могли! Ну а в-третьих…
– Вот пусть бы и заработали сами! – раздраженно перебил монашек, который все еще не мог прийти в себя от такого коварства со стороны близкого человека.
– Ты и сам-то все получаешь только благодаря Люцифугу, – заметила Эльза, и я зааплодировал. Наконец хоть кто-то признает твои заслуги! – Так что чья бы корова мычала!
– Люцифуг мне прислуживает, так что просто обязан обо мне заботиться! А какая такая корова? – поинтересовался сбитый с толку Боня.
– Это такая поговорка, – терпеливо пояснила Эльза. – Имеется в виду не корова, а ты. То есть…
– Меня сравнивают с коровой?! – взвился бывший монашек, оскорбленный до глубины души. Он свирепо завращал глазами, а потом выскочил из номера и хлопнул дверью.
– Пусть побесится, – вздохнула девушка. – Есть захочет, вернется. Деньги-то все здесь!
Возможно, и следовало проследить за своим подопечным, но я так устал, что через минуту уже похрапывал на его кровати, а Эльза, против ожидания не донимая меня разговорами, разместилась на соседней.
Проснулись мы уже к вечеру, бодрые и отдохнувшие, и сразу бросилось в глаза отсутствие Бони. Час обеда для добрых людей давно уже прошел, а в то, что он может пропустить столь важное мероприятие по доброй воле, верилось с трудом. Эльза тоже забеспокоилась. Мы спустились вниз, и девушка поинтересовалась у хозяина гостиницы, куда делся его постоялец.
