Дмитрий Смекалин - Николас Бюлоф — рыцарь-дракон с тысячью лиц
В руках у девушек были подносы. На двух оказались чайные принадлежности и какие-то заедки вроде орешков и мелких печений, на третьем — непонятного назначения посуда. А вот на последнем подносе под пахнущим спиртом полотенцем лежали нож-ланцет, жгут, стопка влажных салфеток и набор каких-то проволочек.
— Не удивляйся, — настоятель ответил на недоуменный взгляд Николаса, — если покаяние назначено, оно должно состояться. На том и держится в Нионе установленный Небом порядок.
Сама процедура изъятия у него крови Николасу не понравилась. Варварство какое-то. Салфеткой ему, правда, локтевой сгиб одна из монашек протерла, другая обкрутила руку проволочками (не перетягивая), сформировав что-то вроде ромбовидной сетки. После чего первая вульгарно ткнула его принесенным ножичком в вену. Ругнувшись про себя, кэр решил проявить кротость и отключил свой артефакт защиты, так что со второго раза девушке удалось его уколоть. Довольно глубоко, кровь потекла весьма энергично. Оказалось, что накрученные проволочки предназначены для того, чтобы кровь не растекалась по руке, а лилась в одном направлении — в чашу, которую подставила вторая девушка. Кстати, чаша визуально казалась золотой, а размером была раза в два больше чайной пиалы.
Когда чаша наполнилась, девушка уже держала наготове вторую. Но Николас решил, что хватит. Наложил на ранку «Малое исцеление» и вновь активировал артефакт защиты.
— Хватит с вас, кровососы, — сказал он. — Ты говорил о малой чаше крови, а девки твои уже вдвое больше сцедили.
Наверное, даже втрое. По крайней мере, кровь из чаши девушки аккуратно перелили в три золотых же флакона, закрутили их крышками и даже воском залили. Руку и инструмент тщательно вытерли салфетками, после чего салфетки тоже отправились в золотую же на вид шкатулку, стыки крышки которой они опять же тщательно залили воском.
На демарш Николаса настоятель ничего не возразил, а вот два флакона у девушек забрал и спрятал в кошель на поясе. Судя по довольному виду, делиться этой добычей он ни с кем не собирался.
В том, что его инкогнито раскрыто, молодой кэр уже не сомневался, но непосредственной опасности пока не видел. Непонятно, как его опознали, неужели играл роль настолько плохо? Обидно. Надо было какой-нибудь другой образ на себя нацепить. Например, мальчика-арапчонка (Николас хмыкнул). Жаль, тут такие не водятся… Все равно решил продолжить беседу, делая вид, что ни о чем не догадался. Но дополнительно еще один артефакт защиты активировал.
Разговор же получился интересным. Настоятель сдержал слово и, когда не прошла попытка отделаться стандартной агиткой относительно честно отвечал на вопросы.
Странное здесь оказалось общество. Теоретически — абсолютно справедливое, провозглашающее полное равенство для всех и во всем, но жить здесь почему-то не хочется. Все вокруг — общее, своего ни у кого ничего нет. Даже семьи. Все жены и дети — общие. Для удобства ведения хозяйства их приписывают к какому-нибудь мужику, чтобы кормил и заботился. О женщине и ее детях. А она — об этом мужчине. Но, во-первых, трижды в год все взрослое население собирается в монастырях, и там, после трехдневного поста, их на сутки тасуют произвольным образом. В смысле по произволу жрецов, которые ссылаются на волю богов. А во-вторых, вернуться с такого мероприятия мужчина может уже с другой женщиной, причем необязательно с той, с которой здесь в ритуале участвовал. Тогда у оставшихся дома детей будет другая мать. К счастью, к подобным обменам редко прибегают. Разве что какая женщина профессиональному монаху приглянется до такой степени, что он ее у себя оставить захочет.
Все мужское население расписано по регистрам (это нечто среднее между цехами и сословиями, как понял Николас). Но службу в своем регистре нести обязаны все поголовно, за этим «небесные наставники» смотрят, а заодно и жрецы приглядывают. Причем из регистра в регистр, навсегда или на время, настоятель монастыря может перевести любого монаха своего района. А так как монахами считаются все… Так что призыв на любые общественные работы осуществляется временным переводом в соответствующий регистр. Ну а перевод в воинский регистр, это по-простому мобилизация.
Налогов в стране нет. Вообще. Но предполагается, что каждый, в благодарность богам за заботу, принесет в монастырь своего района добровольное подношение. А за недостаточное усердие накладывается покаяние, тут уже неси или отрабатывай не так, как сам пожелал, а что настоятель сказал. Кстати, если подношение сочтут недостаточно весомым, то и самого работника объявят недобросовестным (а что, раз мало смог принести, значит, мало наработал).
Болезни, кстати, тоже лечат постом и покаянием. Правда, монахи благословить страдальца могут, как правило, «Малым исцелением». Они все тут поголовно маги.
Административные центры в таких вот монастырях расположены. Настоятель фактически является правителем района. Но помимо территориального деления, есть и деление на регистры. В своем районе настоятель с регистрами сам управляется, но согласно директивам из главного монастыря. Вот там вместо настоятеля двенадцать (по числу богов) «небесных наставников» всем заправляют. Главный — от имени яшмового владыки Шан-ди говорит. («Кого же из богов так назвали? — удивился про себя Николас. — Вроде нет никого главного в пантеоне, так обходятся?») Он всем регистрам самовластно руководящие указания дает. А остальные «небесные наставники» уже каждый за свой регистр отвечают.
В общем, сложно как-то все и не очень привлекательно. Как боги такое терпят? Или им самим интересно посмотреть, как так жить можно? Целиция вот на нем эксперименты ставит. Кстати, ее тут Гуань-инь величают и изображают в виде сине-зеленого водяного дракона со здоровенными усами. И такими зубками, что даже у него в драконьей форме поменьше будут. Справедливости ради следует отметить, что тут и других богов в виде драконов изображать любят.
А еще местные считают, что Гуань-инь когда-то дочкой «небесного наставника» была (и даже не самого главного), пока ее другие боги за доброту и кротость к себе не взяли. Ну еще бы, с такой улыбкой в сто тридцать два зуба! Когда в следующий раз с ней говорить будет, не забыть бы поиздеваться над «нионской уроженкой». Не иначе как здешние порядки — тоже ее эксперимент.
Тут в голове у него раздался возмущенный голос богини:
— Ты думаешь, что у меня такая богатая фантазия?! Будем считать, что это комплимент. Но это не я до такой глупости додумалась, а они сами. И усы мне тоже они пририсовали, считают их признаком мудрости.
— Не переживай, красавица! — После того как они начали вместе экспериментировать, Николас все больше стал разговаривать с ней как с товарищем, богиня не возражала. — Усы у тебя очень хорошо с бровями сочетаются. И с сине-зеленой кожей в пупырышках… Ладно, ты лучше скажи, о чем ты мне барабанчиком сигналила?
— Непочтительный ты, кэр. — Вопреки строгим словам, гнева в голосе не было, богиня поддержала шутливый тон. — Между прочим, ты вообще в первый раз в жизни ко мне с молитвой обратился. Хотя я даже не поняла, от чистого сердца ты это сделал или поиграть в барабанчик захотелось?
— Ты же знаешь, что я тобой восхищаюсь. — Николас аккуратно ушел от ответа. — Неприятностей от тебя, конечно, много, но зато интересно.
— Сейчас еще интересней станет. Ты что, не знал, что вся территория монастыря храмом является? Когда ты ночью сюда прилетал, тебя все боги засекли, так что очень скоро тут все нионские кэры будут. Через десяток ударов сердца все на тебя кинутся. А я посмотрю, как ты выкручиваться будешь. Мне тоже с тобой интересно!
Николас вскочил с тумбы, превращаясь в дракона. Настоятель рыбкой нырнул в пруд — вылавливать гада, который, оказывается, все это время ему просто зубы заговаривал, было уже некогда: вокруг него сомкнулось кольцо кэров.
Активировав все имевшиеся в наличии артефакты защиты (целых три) и навесив на себя еще одно заклинание защиты уже без артефактов, он бросился на ближайшего кэра, зависшего над бассейном.
«Попробую-ка я тактику степной конницы, — мелькнуло в мозгу, — наскочил, ударил и дёру. Преимущество в скорости у меня есть, а лоб в лоб с шестью сразу мне ничего не светит».
Все гениальные планы всегда реализуются не так, как задумывались. Николас вцепился в кэра всеми четырьмя лапами и ударил его в спину шипом хвоста. И не пробил защиту. Нионец и не пытался бить в ответ, а все свои силы бросил на оборону. Второго удара дракон нанести уже не успел. Остальные пять кэров влупили в них со всех сторон огнешарами. Да какими! Почти по целому резерву в них вбухали, так что оказались дракон и его противник внутри маленького плазменного солнца с температурой под пять тысяч градусов. Защита противника Николаса не выдержала и двух ударов сердца, после чего тот буквально испарился (возможно, что-то и осыпалось пеплом, но сразу не разглядишь). Своего не пожалели, фанатики!
