Александр Дихнов - Хотелось как лучше
Сменив наряд и взбив прическу, я открыла лежащую на тумбочке брошюру с планом корабля. Размеры поражали воображение — одних корабельных этажей, то есть палуб, насчитывалось двадцать…
Вздохнув, я набралась мужества и отправилась исследовать летучий дворец, куда меня забросила воля начальства. В отличие от каюты с ее роялем коридоры воображение не поражали — белых меховых шкур на полу и янтарных стенных панелей не наблюдалось. Ковровое покрытие мягкого серого цвета скрадывало звуки шагов, а через разумные интервалы на стенах попадались традиционные японские гравюры. Ненадолго останавливаясь возле каждой из них, я все же смогла достичь лифта и переместиться из жилой зоны в ту часть корабля, где располагались ресторан, спортзал, обсерватория, библиотека, салон красоты (о!) и прочие заведения, призванные скрасить досуг скучающих в полете пассажиров. Внимание мое немедленно привлек экран с разнообразной полезной информацией, в частности, там в доступной красочной форме был изображен маршрут данного транспортного средства, и при первом же взгляде на него у меня банально отвисла челюсть. Нет, безусловно, мы не летали ни кругами, ни по спирали. Так, по изумительно ломаной линии, сущие пустяки.
Начав свой путь на Фудзи, лайнер последовательно облетел большинство планет Империи, затем через мусульманскую часть космоса достиг Аркадии, где высадил всех желающих покормить свежей японской кухней местных акулоподобных монстров и там же принял на борт группу загоревших, отдохнувших и уцелевших счастливчиков. (Да, конечно, опасность, исходящую от обитателей водного пространства Аркадии, я преувеличила, но никуда не деться от того факта, что, невзирая на сети, ультразвук и прочие меры безопасности, время от времени заплывший не туда отдыхающий все же становился обедом.) После посещения галактического курорта лайнер повел себя логично и посетил две планеты, обитатели которых составляют большинство туристов Аркадии, — Вегу Прайм и Рэнд. К вящей своей радости, я убедилась — остановок больше не планируется и через неделю мы прибудем в финальную точку столь затейливого маршрута — Новую Калифорнию. Если вдуматься, рейс очень напоминал плановую доставку очередной партии имперских актеров в хвойные кущи «Нового Голливуда», обеспечивая рентабельность мероприятия за счет курортников. Более чем здравый подход.
Закончив изучение зигзагов маршрута, я перевела взгляд на расписание работы ресторана. Выяснилось, что ужин за счет заведения (то есть входящий в стоимость билета) планируется через два часа, в остальное время, дорогие пассажиры, добро пожаловать, но уже с потерями для вашего кошелька. Я, как известно, всегда любила вкусно покушать, однако совсем недавно умяла на орбитальной станции вполне солидный обед, поэтому с легким сердцем развернулась и отправилась опустошать свою кредитку в… салон красоты. В конце концов, я лечу в царство новоголливудских красавиц и просто обязана соответствовать. Это не значит, естественно, немедленную операцию по изменению размера бюста со второго на пятый, но чисто косметические улучшения были сочтены необходимыми.
Результат оказался легко предсказуем — на ужин я безнадежно опоздала, поскольку для начала мной занялся имперский кудесник, который колдовал над моими волосами в течение трех незабываемых часов. Эффект получился сокрушительный: часть моих буйных рыжих прядей приобрела перламутрово-сиреневый цвет, форма стрижки являла собой вершины экстравагантности, и в довершение картины то тут, то там прическа вспыхивала осветленными до сияющей белизны кончиками.
— М-да… — протянула я, в полном обалдении изучая свое отражение в огромном зеркале.
— Нравится? — поинтересовался мастер.
Я с энтузиазмом кивнула, и бесстрастное восточное лицо расплылось в довольной улыбке. Сняв с кредитки гонорар за работу, он передал меня в умелые руки маникюрши, и вскоре мои пальчики украсились длиннющими накладными ногтями, расписанными под звездное небо. Ту же картину повторили и на ногах, но уже не экспериментируя с длиной.
Расплатившись, я попыталась вырваться, но не тут-то было. Еще час в моем… хм… декольте шла кропотливая работа, завершившаяся органично вписавшейся туда змейкой из серебристых и синих хрусталиков. От восторга я потеряла дар речи, а вновь обретя его, горячо уверила творца, что ничего красивей в жизни не видела.
Наконец, во втором часу ночи я, абсолютно преобразившись, покинула гостеприимный салон и вернулась в каюту. Скинув одежду, покрутилась перед зеркалом, любуясь зрелищем, неизменно поднимающим мне настроение, после чего забралась под одеяло и, утешая себя мыслью, что отсутствие ужина полезно для фигуры, заснула.
Разбудило меня недовольное бурчание голодного организма. Мазохизмом я никогда не страдала, поэтому, быстренько приняв вид, достаточно приличный для появления в общественном месте с красными коврами и белыми скатертями, отправилась завтракать. К собственному удивлению, не опоздала, и вежливый метрдотель проводил меня к свободному месту за одним из столиков. Мгновенно слопав первую булочку, я поумерила пыл, с которым набросилась на пищу, и огляделась.
Подтверждая мои предположения, абсолютное большинство вкушающих завтрак оказались выходцами из Империи, лишь четыре стола в ближнем углу зала были заняты будущими кинозвездами европейской наружности, в основном, естественно, молодежью, излучающей красоту и успех. Причем на фоне их причесок, макияжа и внешнего вида в целом я напоминала ученицу средних классов на балу выпускников.
Убедившись, что интересных знакомств тут не заведешь, я покончила с едой и направилась в обсерваторию — понаблюдать за приближающимся п-в-прыжком. Располагалась она, как ни странно, в нетипичном для космических кораблей месте — в самом центре «Хоккайдо». Стены огромного сферического помещения представляли собой сплошной экран, куда проецировалась картина, которую можно было бы наблюдать, находясь в рубке. Иллюзия реальности была полной, а ведь не далее, как четыре месяца назад, я регулярно стояла рядом с капитаном, отделенная от внешнего мира только стеклом, и вот сейчас, находясь в сердце лайнера, особой разницы не заметила.
Посередине сфера была разделена прозрачным полом, по всему пространству которого стояли вращающиеся кресла с откидывающимися спинками и небольшие столики. Отыскав уютное местечко, я расположилась с максимальным комфортом и принялась с интересом оглядываться по сторонам. К счастью, большинство пассажиров за долгую дорогу уже насмотрелись космических панорам, и зал был практически пуст, так что мне был прекрасно виден тоннель, обозначенный на экранах ромбом, и станции, его охраняющие. Меня не беспокоили, и минут двадцать я созерцала окрестности в ожидании прыжка.
Как правило, люди отзываются об ощущениях, возникающих при переходе п-в-тоннеля, крайне отрицательно — их и тошнит, и голова кружится, и в глазах рябит. Мне же прыгать нравится. Может, это вызвано особенностями жизни на искусственной планете, а может, наследственность или просто повезло, но мои ощущения наиболее точно описываются выражением «легкая эйфория» — я где-то там парила, бездумно и безмятежно, получая от этого большое удовольствие. Но все хорошее когда-нибудь кончается, и мы в очередной раз благополучно вынырнули за тысячи световых лет от Рэнда, целые и невредимые. Теперь тоннель и станции оказались точнехонько за моей спиной, так что пришлось развернуть кресло и пялиться через весь зал.
Это занятие мне быстро надоело. Решив пойти в каюту и потратить немного времени на обдумывание плана действий по прибытии на Новую Калифорнию, я поднялась и двинулась в направлении выхода. Естественно, по дороге я продолжала изучать пространство над головой, в результате чего под ноги не смотрела и споткнулась о вольготно вытянутые конечности одного из пассажиров. Перелетев через него, я в панике замахала руками, пытаясь восстановить равновесие, наступила каблучком на ботинок другого любителя звездного неба и завершила свой изящный маневр на его коленях.
Не успела я туда приземлиться, как пострадавший от моей невнимательности вскочил, сбросив меня на жесткий пол, схватился за отдавленную шпилькой ногу и огласил окрестности нецензурной бранью. Проведя на полу добрые две минуты, я пришла к выводу, что помочь мне подняться никто не стремится, проделала это сама, повернулась к ругающемуся на все лады мужчине и самым вежливым тоном начала:
— Простите, сэр, мне так жаль…
— А пошла ты!
От неожиданности я остолбенела, но не отступила.
— Вы же понимаете, я не нарочно…
— Сучка чокнутая. Смотреть надо, куда прешься. А ну, пшла отсюда.
Я развернулась и продолжила путь к выходу, сопровождаемая расчудесным монологом:
— Отрастила грабли, одну другой кривее, и размахивает, деревенщина неотесанная. Быдло позорное…
