Сергей Ковалев - Котт в сапогах
– Что, понравились вещички?
– Ага… Кто здеся?! – вновь завел шарманку парень, только на этот раз испуганно.
Даже в его тупую башку пришла мысль, что голос за спиной может означать нацеленный в затылок пистолет или нож. Увы, дворянская честь не позволяла мне бить в спину… да и, честно говоря, что я мог ему сделать в нынешнем своем положении? Расцарапать задницу, чтобы неделю не мог сесть? Потому я спокойно вышел у разбойника из-за спины и сел прямо перед ним. Выдержал паузу, чтобы до него точно дошло, КОГО он видит, и тем же вкрадчивым голосом промурлыкал:
– Чужое брать нехорошо. Знаешь такую заповедь: «Не укради»?
Конечно, полной уверенности в реакции разбойника у меня не было. Он мог с испугу и дубиной приложить. Но не приложил. Наоборот, горящая ветка, при свете которой он копался в моих вещах, выпала из ослабевшей руки, маленькие медвежьи глазки закатились, и амбал рухнул в обморок почище монахини, увидевшей голого мужика. Все бы хорошо, но рухнул он прямо на мешок, безнадежно скрыв под тушей все мое достояние. Дьявол! Я-то надеялся, что от испуга он бросит мои вещички и сбежит. Что за времена настали – даже разбойники какие-то жеманные.
Пришлось задействовать план «Б». То есть ждать.
Порода оказалась крепкая – парень очухался минут через пять. Все это время я терпеливо просидел на месте, подавляя мучительное желание заняться каким-нибудь полезным делом – например, вылизать шерсть на брюхе. Кошачья часть моей новой сущности возмущалась ужасным состоянием шкуры, но человеческая часть пока не готова была к такому способу наведения гигиены. К счастью, разбойник наконец зашевелился и отвлек меня от внутренней борьбы. Посмотрев в его мутные глаза, я строго произнес:
– Только попробуй снова грохнуться в обморок! Нос откушу!
– Ы-ы-ы-ы-ы! – промычал парень, лихорадочно шаря за пазухой. Я с интересом наблюдал за этим, гадая, что он там ищет. Оказалось – нательный крест. Я откровенно зевнул, вежливо прикрыв рот лапой, потом, подождав, пока он вдоволь намашется крестиком, произнес:
– Ты был плохим христианином, Булыга. Очень плохим. Потому крест тебе не поможет.
– Ты заберешь Булыгу в ад? – всхлипнул разбойник и заплакал от жалости к себе.
– Хотел, – со всей возможной серьезностью произнес я. – Но вижу, ты искренне раскаиваешься…
– Да! Да-да-да! – Булыга принялся истово креститься. – Булыга раскаивается! Булыга больше не будет!
– Ну хорошо, хорошо. Только перестань мельтешить. Я вижу, ты парень не совсем пропащий, потому дам тебе шанс. Ты сможешь послужить делу добра и тем самым спасти свою заблудшую душу…
– А?
– Тьфу ты, черт! Короче. Поможешь мне – в ад не попадешь. Не в этот раз, во всяком случае… – добавил я про себя. – Скажи мне, мой скудоумный друг, далеко ли до ближайшей деревни.
– Ну… это… не-а, к утру можно дойти.
– Очень хорошо. Тогда слушай мою команду. Веши сложи в мешок, понесешь. Так… Взвали его на спину и держи аккуратно… – Я запрыгнул на поклажу. Булыга даже слегка покачнулся – все-таки размерами я значительно превосходил обычных котов. – Топай в деревню. А там я скажу, что дальше делать.
Разбойник перекрестился и послушно затрусил по дороге, освещая путь горящей веткой. Со стороны, наверное, зрелище было совершенно умопомрачительное. Но смотреть со стороны было некому.
Ехать на разбойнике оказалось совсем не так удобно, как на лошади. В плавности хода Булыга значительно уступал Иголке, да и разговор не поддерживал – при каждой попытке заговорить с ним лишь втягивал голову в плечи и начинал бормотать «Отче наш» – похоже, единственную молитву, которую знал. Ну да дареному… гм… коню в зубы не смотрят.
Мой столь неожиданно завербованный «рысак» не ошибся – солнце только вставало, когда тропинка вывела нас на окраину леса и побежала дальше уже через поле с аккуратными стожками сена. Невдалеке виднелась и деревня – где-то с дюжину маленьких чистеньких домиков за невысокими заборами. Я только подивился, как можно жить столь беспечно в окружении леса, по которому бродят разбойники и волки. Впрочем, меня это не касалось. Все, что мне нужно было от деревушки, поймать колдуна, если он был здесь, и заставить его вернуть мне человеческий облик.
– Ох-ох-ох… – неожиданно подал голос разбойник и остановился.
– Ну, волчья сыть, чего встал? – недовольно проворчал я, выглядывая из-за плеча гиганта. – Нам в деревню, если ты не забыл.
– Нельзя. Господин черт, нельзя. – В голосе Булыги отчетливо слышались испуганные нотки. – Булыга не пойдет дальше.
– Кто тебя спрашивает? А ну вперед, бегом, марш-марш!
– Нельзя! Здесь плохие люди! Злые!
– А где они добрые? – возразил я. – Булыга, мне плевать на морально-этические качества местного населения. Двигай в деревню, если не хочешь прямо сейчас отправиться в ад. Ты же не думаешь, что черти окажутся добрее этих людей?
После недолгих размышлений Булыга тяжко вздохнул и потрусил все-таки в сторону деревни. Меня должна была бы насторожить возникшая пауза, но на тот момент я еще плохо разбирался в тонкостях душевной организации разбойника и не обратил внимания на его сомнения. Чтобы не нервировать крестьян, на околице я соскочил на землю и побежал рядом с Булыгой. Конечно, передвигаться на четвереньках наследнику тевтонских рыцарей не пристало, но идущий на задних лапах кот мог вызвать среди местного населения ненужный ажиотаж. Пришлось напомнить себе, что сейчас я как бы нахожусь в разведке, а разведчику и на четвереньках, а то и ужом поползать незазорно.
Впрочем, как вскоре выяснилось, можно было и не переживать о производимом на крестьян впечатлении – никто на меня и внимания не обратил. Звездой сезона стал Булыга.
Первая же встречная селянка пару мгновений вглядывалась в моего спутника, после чего всплеснула руками и бросилась прочь, оглашая деревню пронзительными воплями. Что именно кричала женщина, мне разобрать не удалось, да и не до того было – на ее крик из домов начал вылезать народ, вооруженный вилами, топорами и прочим смертоубийственным сельскохозяйственным инструментом. Булыга испуганно икнул и нацелился было сделать ноги, но дорогу к отступлению уже перегородили несколько сурового вида мужиков, один из которых даже имел при себе настоящий старомодный меч. Выражение большинства лиц не сулило Булыге ничего хорошего. На меня пока никто не обращал внимания, и я предпринял обманный маневр, укрывшись в ближайших кустах. И вовремя! Булыга даже не пытался сопротивляться, да и о каком сопротивлении может идти речь, когда со всех сторон на тебя нацелены вилы? Разбойник лишь обреченно вздохнул и, бросив дубинку, позволил себя связать.
– Эй! Ты чего здесь делаешь?! Пошел вон! – неожиданно налетел на меня сзади бешено лающий комок шерсти. – Пошел! Пошел вон! Мой сад! Пошел вон!
Моя кошачья половина отреагировала быстрее, чем я сообразил, что происходит, – спина сама собой выгнулась, шерсть стала дыбом, клыки оскалились, а правая лапа самостоятельно нанесла увесистую оплеуху налетевшему на меня псу.
– С-с-сам пшшшел вон!
Учитывая, насколько я в нынешнем своем виде был крупнее обычных котов, удивительно, что этот пес вообще осмелился на меня напасть. Получив же когтями по морде, он и вовсе растерялся и, отскочив на приличное расстояние, жалобно завизжал.
– Ну чего ноешь? – раздраженно поинтересовался я, косясь на него одним глазом, а вторым посматривая, куда повели Булыгу. – Сам напросился. Нечего было наскакивать…
– Я же на службе! – с обидой в голосе возразил пес. – Это вы, кошки, совсем порядка не знаете – где хотите, там и шастаете! А мы дворы охраняем!
– От кого? От меня, что ли? Нужен мне твой двор… Не видишь, что ли, я за тем человеком наблюдаю? Сейчас его уведут, и я за ним уйду. Подождал бы пару минут, шкура осталась бы целой.
– Это был бы бесчестный поступок! – возмутился пес. – Как бы я мог дальше служить суверену, если бы предал его интересы ради своей шкуры?
– Кому? А… ты имеешь в виду хозяина дома? – Я хмыкнул. – И ты искренне считаешь, что твоему… хе-хе… суверену не все равно, сколько кошек шастает у него по двору?
– Не имеет значения! Порядок есть порядок! Вдруг ты цыплят воровать пришел?
– Ну-ну… – проворчал я, окончательно теряя интерес к туповатому служаке. – Охраняй сколько угодно, только ко мне не суйся. Не до тебя. Сейчас досмотрю, куда повели моего приятеля, и сам уйду с твоего драгоценного двора.
– Я тебе и так скажу, куда его повели. В дом старосты. Запрут в погребе до завтра.
– А завтра что?
– А завтра будут судить. Его здесь хорошо знают. Лет пять назад он пришел в село. Устроился батраком к тогдашнему старосте. А через год старосту убил, дом его спалил, а сам ушел в лес и стал на дороге разбойничать. Как уж на него ни охотились, а выловить не смогли. Ан вот он и сам явился! Теперь наверняка повесят…
