Вера Чиркова - Женись на мне, дурачок!
Маги пришли целой толпой, человек шесть или семь, и в небольшом помещении сразу стало тесно и шумно. Как я и предвидел, они стаей голодных скворцов набросились на пироги и чай, наскоро пристраиваясь на стульях, лавке и даже подоконнике, и очень скоро последние крошки исчезли в магических ртах.
Потом Леон провесил точечный переход до места, расположение которого, кроме короля и нескольких доверенных особ, не знал никто в Этавире и за его пределами, и они дружно открыли туда стабильный портал.
Вполне ожидаемо выходим под непрерывно моросящий дождь, но даже сквозь его серые струи можно разглядеть грозные башни и зубчатые стены старинного военного сооружения. То ли форта, то ли крепости.
Ну, ну! Историю, тем более военную, я изучал с удовольствием и отличительные особенности, как и расположение всех старых крепостей, знаю назубок. Попробую угадать, только не буду больше делиться своими соображениями с этими шутниками, а то придется их потом собирать по всему Сереброморью.
В просторном помещении нас встречают явно встревоженные таким необычным, а главное, внеплановым нашествием охранники.
Старший по званию сначала долго и подозрительно читал поданный ему Леоном свиток, потом, сделав строгое лицо, заявил, что должен поставить в известность своего командира.
— Ставь, — легко согласился магистр и кивнул коллегам, — но мои люди пойдут с тобой.
Трое магов решительно окружили воина, и он, стиснув зубы, мрачно шагнул к двери.
«Ничего себе начало прогулки! — присвистнул я про себя. — А мероприятьице-то обещает быть веселым. Но даже если маги не ошиблись в своих выводах, то не слишком ли резко они начали проверку? Почему не подселили заранее кого-нибудь из своих или не подменили нескольких охранников? Зачем было так нагнетать страх в преданных людях, ведь им потом еще здесь работать?»
Мы стоим в ожидании командира посреди караулки, и только одно обстоятельство примиряет меня с этой пустой тратой времени. Клара пообещала, что напишет записку одному из дильшарских медников, который считает себя ее должником, чтобы он помог мне с клетками для птиц.
От скуки я сначала заинтересованно рассмотрел всех охранников, вводя их в тихую панику испытующим взглядом, потом перешел на скучающие физиономии магов. Они стоят в небрежных позах, явно настроившись на долгое, но необременительное ожидание.
И вдруг в один момент все переменилось. Застыл столбом, услышав что-то доступное только одному ему Леон, дернулась, как от удара, Кларисса. Сцепились руки младших магов, потянулись к магистру, передавая ему дополнительную энергию.
Охранники отпрянули к двери, кто-то даже дернулся было бежать, но магиня тяжело глянула в ту сторону, и безумец кулем осел возле двери.
— Всем оставаться на местах, если не хотите отправиться помогать своим подопечным добывать медь, — процедила ледяным голосом Кларисса, и даже у меня скользнул по спине холодок.
Вообще-то она очень участливая и сентиментальная женщина, но только до тех пор, пока не начинает говорить вот таким тоном. И тогда ее лучше беспрекословно слушать, дешевле обойдется.
— Можно идти, — скомандовал Леон, и мы рванули.
Нет, разумеется, не в двери. В портал, наскоро открытый магом и ведущий неизвестно куда. Возможно, даже в отсеки, где сидят наказанные за саботаж или драки.
Однако оказались мы все же не в камере или карцере. Разгромленная, словно ураганом, комната, скорее всего, еще недавно была уютной гостиной, обставленной добротной мебелью. Ведь лишь такая мебель могла достойно вынести баталию, случившуюся здесь минуту назад. Заброшенный на диванчик стул, перевернутый столик, сорванные со стены картины, разбитая ваза… распахнутая настежь дверь…
А посреди всего этого бедлама валяется недвижное тело человека в форме офицера стражи.
— Кто он? — Вопрос вылетает сам, не успеваю даже взвесить, нужно ли мне это знать.
— Командир одной из смен охранников, — сбрасывая стул и падая на диван, с досадой буркнул Леон. — Предатель.
— Но ведь… — едва ли не первый раз в жизни у меня не хватает слов.
Как может такое быть? Все, кто работает здесь охранниками, проходят не одну тщательную проверку. И по профессиональным качествам, и ментальную, в цитадели магов. И всегда считалось, что уж где-где, а здесь просто не может быть предателей.
— Если бы ты не узнал голос, — вдоволь налюбовавшись на мое ошеломленное лицо, тяжело вздыхает магистр, — мы бы до сих пор думали, что тут изменников просто не может быть. А когда решили проверить — просто для успокоения совести — твои подозрения, то вдруг обнаружили, что так хорошо защитили стражников амулетами от возможного ментального нападения, что сами не можем добраться до их истинных мыслей. Пришлось спешно готовить секретную операцию. Кларисса наложила на меня личину, и три дня в этих бараках жил новенький заключенный.
— Леон… — Поступок мага, никогда не готовившегося к выживанию в таких условиях, сразил меня.
— Не бери в голову, — отмахнулся он, — всего три дня, не такое уж большое испытание. К тому же меня хорошо подготовили. Зато ночами я понемногу расплетал защиту на их амулетах, и когда смог услышать неприкрытые щитами мысли, испытал настоящее потрясение. Целый заговор. Четыре человека. Главный — командир смены. Немедленно отправил вестника, и в то же утро меня отсюда забрали. Все последние дни мы готовили операцию по захвату. А тебя решили взять с собой в награду, ведь это было твое предположение. Не совсем сформированное, почти невероятное, но все же именно твое.
— Спасибо, конечно, но я бы хотел теперь узнать… а лучше посмотреть на того… ну ты понимаешь.
— Сейчас должна порталом прийти новая команда стражников, они под присмотром магов снимут со всех старослужащих амулеты, и ментальщики начнут всеобщую проверку. Вот тогда мы и сходим в камеры, — пообещал магистр.
Идти в камеры пришлось ножками. Хорошо хоть не в подвал. Бывшие оружейные комнаты старинной крепости, помещения для боеприпасов и просто припасов, коровники, конюшни, сенники и все прочие каменные постройки были переделаны под камеры для преступников. Причем комиссия, проверяющая тюрьму два раза в год, обязательно проверяла и условия жизни. Обычно проверяющие были довольны. Чистые, достаточно просторные камеры, свежие постели, простая, но сытная еда.
Может, я слишком придирчив, только почему-то мне вовсе не кажутся удобными каменные клетки и свежим — доносящийся из-за дверных решеток запах. Но особенно портят настроение настороженные, загнанные взгляды тех, кто находится за этими решетками. Какая-то неловкость заставляет меня отводить взгляд от худых, недобрых лиц. Словно это я, а не они сами повинны в том, что попали сюда. А больше всего при взгляде на этих ожесточенных людей мучат сомнения, что они действительно выйдут отсюда мирными законопослушными гражданами.
— И снова ты прав, — мрачно проговорил шествующий рядом Леон. — Пора пересматривать систему наказаний. Можешь предлагать свои идеи, если они у тебя есть.
— Есть, — ехидно откликнулся я. — И первая — запретить тебе лазать в моих мыслях.
— Даже и не думал, — обиженно возмущается магистр. — У меня после уничтожения амулетов нет ни сил, ни желания. Да и голова разболелась. Просто у тебя лицо было такое… выразительное, когда ты в камеры заглядывал. Но об этом потом, мы пришли.
Возле решетки нас дожидается встревоженный стражник, и по его дрожащим пальцам, перебирающим ключи, можно догадаться, как переполошил наш налет тюремщиков. Хотя всем официально объявили, что это были просто тактические учения и они уже закончены.
В камере сидят на грубо сколоченных лавках несколько заключенных, но среди них нет того, кого я так жажду увидеть.
— Где Ахтархон? — опередил мой вопрос Леон.
И хорошо, что опередил, я ведь собрался назвать совсем другое имя.
Однако заключенные словно не слышали вопроса. И не заметили нас.
Стражник ринулся было в камеру, поднимая прицепленный к запястью хлыст, но тут же попятился назад, остановленный ледяным взглядом магистра.
— Ему разрешено свидание, — безразлично пробормотал, ни к кому не обращаясь, маг.
— Спит он, — бросив на нас недоверчивый взгляд, хмуро буркнул один из узников.
— Где?
— Здесь я. — С верхней койки неловко слезает худой парень в грубой тюремной одежде.
— Это правда, про свидание? — С бледного, болезненного лица недоверчиво смотрят так знакомые мне по портретам Зары глаза.
— Правда, — шагаю к нему. — Идем со мной.
— Вещи его сразу захватите… — тихо и желчно произнес кто-то из заключенных, и парень дернулся, как от удара.
— А то потом окажется, что он сам захотел в другую камеру… — глухо донеслось из другого угла.
