Роджер Желязны - История рыжего демона

— Идем. Нам нужно сделать одну вещь…

Ягеллонский музей, мрачное, тяжеловесное здание из серого камня, располагался в Бельведерском парке, устроенном на французский манер. Повернув направо от Ворот святого Рудольфа, Фауст и Маргарита оказались прямо перед ним. В окнах музея не горело ни единого огонька. Кругом не было ни души. Стояла гнетущая тишина. Маргарита старалась ни на шаг не отставать от Фауста, направившегося прямо к крыльцу.

Бормоча непонятные заклинания, Фауст стоял у дверей. Его опасения подтвердились: колдовство оказалось бессильно. Тяжелые створки, окованные бронзой, никак не хотели открываться. Чуть поодаль Маргарита подставила лунному лучу свое лицо, казавшееся безмятежным и сверхъестественно прекрасным в серебристо-голубоватом свете. Но сейчас доктору Фаусту было не до любования красотой подруги. Знаменитый алхимик знал множество случаев, когда плохое произношение магических слов — неправильно поставленное ударение или не вовремя сделанный выдох — сводило на нет результаты многолетнего труда. Страшный бич всех магов, насморк, приводил к трагической гибели многих великих ученых, когда они нечаянно чихали или сморкались во время произнесения заклинания, ибо любой посторонний звук, вклинившийся в магическую формулу, мог иметь совершенно непредсказуемые последствия.

Перепробовав все отворяющие заклинания и не добившись никакого результата, Фауст решил прибегнуть к крайним мерам. Вынув из сумки сверток с инструментами, он развернул его и, отобрав несколько тонких металлических предметов, напоминающих воровские отмычки, несколько минут возился с замком.

Раз-другой он большими глотками пил вино прямо из бурдюка, чтобы хоть немного снять нервное напряжение и привести рассеянные мысли в порядок. Наконец, выпрямившись, Фауст толкнул дверь — она чуть приоткрылась. В эту щель и пролезли они с Маргаритой.

Они очутились в центральном холле музея — огромном темном зале. Тусклый лунный свет, проникавший сквозь витражи высоких узких готических окон, не мог рассеять царившего здесь полумрака. Однако Фауст мог обойтись и без света — помещение было хорошо знакомо ему. Он потащил Маргариту, заглядевшуюся на портреты древних польских королей, в узкий коридор, окончившийся тупиком.

— И что же дальше? — спросила Маргарита, увидев перед собой прочную каменную стену.

— Смотри. Сейчас я покажу тебе кое-что. Тайна Ягеллонского музея известна немногим…

С этими словами доктор нащупал в кирпичной кладке стены механизм, открывающий потайной ход. Особым образом нажав на скрытую пружину, он отступил на шаг назад. Раздался глухой гул; выстланный каменными плитами пол вздрогнул под ногами Фауста и Маргариты — и они увидели, как часть сплошной каменной стены откатывается назад. Перед ними был узкий тоннель, показавшийся Маргарите черным провалом в саму преисподнюю. Ни малейшего проблеска света не было видно в его кромешной тьме; ни звука, ни шороха не доносилось из-за стены.

— Куда он ведет? — прошептала девушка.

— В потайную комнату, — ответил ей Фауст. — Там создан целый музей магических объектов и предметов культа более ранних эпох. Святая Церковь давным-давно уничтожила бы бесценные сокровища, хранящиеся в нем, сожгла на костре его посетителей и, может быть, не оставила от Ягеллонского музея камня на камне, если бы узнала о существовании этой комнаты.

И ученый доктор увлек оробевшую спутницу во мрак коридора. Воздух здесь был спертым, и тончайшая пыль, поднятая их шагами, щекотала ноздри. Одолев не слишком крутой спуск, Фауст и Маргарита попали в просторную комнату с высоким потолком. Их глаза успели привыкнуть к темноте, а в зале было уже не так темно, как в коридоре, — поэтому они сумели разглядеть застекленные столики и шкафы, где хранились редчайшие экспонаты. Доктор Фауст почувствовал, как мурашки забегали у него по телу — оказавшись перед лицом глубочайшей древности, он испытывал смешанное чувство благоговения и страха. Вещи, собранные здесь, были сделаны руками искуснейших мастеров, живших за несколько тысячелетий до Рождества Христова. Осторожно ступая по каменному полу, Фауст провел вздрагивающую всем телом Маргариту в противоположный конец потайной комнаты. Они увидели много разных диковин: волшебные медные кольца халдейских магов, попавшие сюда из Ура — столицы древнего царства между двух великих рек, — бронзовые кольца из Тира — с их помощью оракулы предсказывали будущее, — кремневые ножи иудеев, используемые для жертвоприношений (если бы мертвый камень, из которого были сделаны эти клинки, мог заговорить, то — кто знает? — не поведал бы он что-нибудь о жизни библейского пророка Моисея?), жуки-скарабеи — древние египтяне верили в их волшебное свойство исполнять любые желания, — серповидные жертвенные ножи кельтов, поклонявшихся радуге… Среди предметов культа и волшебных талисманов племен, давно исчезнувших с лица земли, попадались творения магов современной эпохи: медная голова Роджера Бэкона, машина абсолютного знания, изобретенная Раймундом Лулием, которую предполагалось использовать для обращения язычников в христианскую веру, несколько призраков и матрикатов Джованни Баттисты Вико (в наиболее доступной для восприятия форме), сложные механизмы и вещи, о назначении которых не мог догадаться даже сам доктор Фауст.

— Этого более чем достаточно, — сказал он, набрав целую кучу колдовских приспособлений из застекленных витрин.

— Тебя повесят за это! — воскликнула Маргарита.

— Сначала пусть попробуют меня поймать, — ухмыльнулся Фауст. — Вон там висит настоящая Туринская плащаница. Не прихватить ли нам ее с собой?

— Не нравится мне твоя затея, — сказала Маргарита. — У меня такое чувство, что вот-вот случится какая-то беда…

Тем не менее она подошла к витрине, на которую указывал Фауст, и набросила ветхую ткань себе на плечи.

В тот же самый миг из коридора, по которому они попали в потайную комнату, донесся резкий стук тяжелых сапог, окованных железом. Такие сапоги обычно носили караульные-гвардейцы. Если арестованный преступник в припадке бессильной ярости пытался наступить на ногу своему конвоиру, твердые металлические пластинки на носках сапог защищали гвардейца от болезненного удара каблуком по пальцам.

— Мы попались! — раздался горестный вопль Маргариты. — Теперь нам не выбраться отсюда…

— Молчи. Подойди сюда, скорее! — приказал ей Фауст. Быстро разложив на полу в определенном порядке магические предметы, алхимик взмахнул руками и громовым голосом произнес заклятие — Великое заклятие, нарушающее привычный ход событий и способное изменить саму природу вещей. Эхо под потолком неразборчиво повторило его слова. Губы Маргариты приоткрылись, а глаза расширились от изумления, когда она увидела радужное сияние, исходящее от предметов, лежащих у ног Фауста. Свет разгорался все ярче, и вот уже фигура Фауста, подносящего ко рту бурдюк с вином, начала таять в воздухе. Волшебные лучи упали на Маргариту, расцветив полинявшую пыльную накидку на ее плечах всеми красками радуги…

Когда запыхавшийся гвардеец с пикой наперевес вбежал под высокие своды потайной комнаты, где еще несколько мгновений назад звучали человеческие голоса и горел свет, он никого не обнаружил. В огромном зале было тихо и темно.

Фауст и Маргарита продрогли от резкого холодного ветра, когда некая могучая сила подняла их высоко над землей и перенесла на зеленую лужайку в предместье Рима, где только что закончилась торжественная часть праздника — XLIV Всемирного Шабаша, или Великого Бала Сатаны. Солнце уже почти зашло. Приземлившись на росистом лугу в долине между двух гор, гребни которых были похожи на головы сказочных чудовищ, ученый доктор и его спутница увидели множество пустых мехов из-под вина, ярких бумажных колпаков и груды мусора, оставшиеся на примятой траве после того, как огромная толпа демонов и ведьм разлетелась кто куда. Оглядевшись кругом, доктор Фауст заметил группу венгерских музыкантов, бережно укладывающих свои инструменты в футляры: небольшой оркестр, возглавляемый седым дирижером, готовился к отправке обратно в Будапешт. В самом центре зеленой лужайки был воздвигнут огромный черный алтарь, доверху заваленный щедрыми пожертвованиями участников пышного торжества, закончившегося всего несколько минут назад. Возле алтаря несколько демонов-слуг длинными ножами резали жертвенное мясо и раздавали его бедным (ибо в царстве духов, как и во всяком земном царстве, есть свои богачи и бедняки).

Фауст чуть не заплакал от досады и огорчения. Он опять опоздал! Отправиться так далеко, затратив столько сил на это путешествие, — и все впустую! Однако на сей раз он быстро овладел собой, решив бороться с судьбой до конца. Может быть, не все еще пропало.