Алексей Лютый - Двенадцать подвигов Рабин Гута
– Ладно, умник еврейский, – процедил Жомов, добросовестно выдержав все положенные десять минут молчания. – И где, на хрен, мы этого дебильного Мерлина искать будем?
– А для этого, быдло славянское, у нас эльфийское начальство имеется! – обиделся Сеня и торжественно достал из-за пазухи цепочку, на которой висел кулон размером примерно с ноготь большого пальца. – Вот эту штучку мне на Олимпе Лориэль дал, когда меня в сторону от вас, олухов, отвел. Вам-то, идиотам, доверить ценный прибор он никак не мог!
Жомов с Поповым удивленно уставились на Рабиновича, требуя немедленного объяснения. Тот от души поломался, стараясь показать, какой он умный, ценный и незаменимый работник. Друзья от него не отставали, а торопыга Жомов даже пообещал Сене, что набьет ему морду. Рабинович обиделся и начал посылать криминалиста с омоновцем в различные интимные места. Причем делал это до тех пор, пока не посчитал их извинения удовлетворительными. Ну а затем попросту пересказал недавнюю беседу с Лориэлем. Естественно, приукрашенную, ибо сам себя не похвалишь – хрен и от начальника отдела похвалы добьешься!
Жомов с Поповым слушали его бахвальства, не перебивая. Андрюша хитро прищуривался в самых трагических местах, однако вслух своего недоверия не выражал. Кто-кто, а он прекрасно знал, что стоит перебить хвастающегося Рабиновича, и снова начнется перепалка. В этом случае выяснение истины могло затянуться на пару часов, а Попову не терпелось поскорее покончить с задержанием Мерлина-рецидивиста и вернуться домой, к маминым щам и любимым рыбкам. В произвольной последовательности! Именно поэтому Андрюша сделал надлежащую скидку, решив считать за правду лишь одну десятую слов Рабиновича. Получилось вот что: кулончик на цепочке не есть украшение; данный прибор называется «аномальный компас»; он указывает на любые проявления, а поскольку Мерлин в нашем мире и есть настоящая аномалия, то укажет и на него. Амба! Остальное – художественно-фантастическое изложение Рабиновичем беседы с блудным эльфом.
– Работает он просто, – наконец перешел на нормальный язык кинолог. – Вот это колечко вокруг шара вращается и острым шипом указывает на аномальный предмет. Следуя в нужном направлении, мы упремся прямо в Мерлина. Ну а с тем, как заставить старого хрыча выдать нам краденого Зевса, мы и без посторонней помощи справимся.
– Это точно! – радостно рассмеялся Жомов, потирая кулаки. – Правда, старость уважать нужно, поэтому калечить его не буду, – и с сомнением посмотрел на друзей. – Ну, разве что пару ребер сломаю… И нос еще. Он ему все равно на хрен не нужен.
– Нос на хрен ему действительно не нужен, – великодушно согласился с ним Сеня и поднялся из-за стола. – Ладно. Давайте посмотрим, как эта эльфийская хреновина работает!
Странный приборчик на самом деле работал. Шип на конце серебристого кольца несколько раз покачнулся, а затем уверенно указал в сторону стойки бара. Менты удивленно переглянулись. За стойкой возвышался знакомый бармен, следом за ним стройными рядами красовались бутылки, а позади разномастных емкостей с алкоголем нерушимо стояла глухая стена. Впрочем, последнее утверждать со стопроцентной уверенностью было бы глупо, особенно когда в вашем арсенале имеется стенобитная машина марки «Жомов-1»!
– Ну, и куда? – удивленно поинтересовался вышеозначенный таран. – Тебя, Сеня, либо обманули с приборчиком, что невозможно, учитывая твою национальность, либо этот бармен и есть Мерлин. Не похож, правда, но за время нашего отсутствия все могло случиться. Сейчас я его поспрошаю!
– Стой, придурок! – со стоном выдохнул Рабинович. – А ты не можешь предположить, что Мерлин находится просто несколько дальше того пространства, которое находится у тебя перед глазами?
– Это за стенкой, что ли, стоит? – обрадовался омоновец. – Так, мужики, окружаем. Вы бар справа обходите, я слева. Никуда он не уйдет!
– Стой, идиот!!! – несколько изменил Сеня свою предыдущую реплику, но было поздно.
Омоновца, взявшегося за выполнение задания, удержать было уже невозможно, разве что за это бы взялись несколько других омоновцев. Не обращая внимания на выкрики друзей и разбежавшихся по углам посетителей (порядки знают – раз менты орут, значит, сейчас бить будут!), Ваня рванулся на улицу. Друзьям не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Мурзик выбрался из кабака последним, обреченно таща собственный поводок в своих же зубах.
Жомов несказанно удивился, когда увидел Андрюшу с Рабиновичем не впереди, а позади себя. Он обругал их ласковым матом и бросился было догонять скрывшегося за углом Мерлина, но Сеня в этот раз успел поймать его за бушлат. Ваня удивленно обернулся и потребовал от друга объяснений, а Сеня без слов показал ему на компас: тот вновь указывал назад. В то место, где располагалась стойка бара!
– Слушай, Сеня, а может быть, Мерлин каким-то своим магическим способом принял облик бармена? – растерянно поинтересовался Попов.
– Чего не знаю, Андрюша, того не знаю, – развел руками кинолог. – Давай вернемся и посмотрим, что будет дальше.
Менты, не сговариваясь, повернулись вокруг своей оси и направились снова в теплое нутро кафе. Переступив порог, Сеня сразу уставился на стрелку компаса, а она, подлая, продолжала придерживаться выбранного ранее направления. Правда, в этот раз шип указывал не на бармена, переместившегося в другой угол, а прямо на стеллаж с бутылками. Ну, прямо не компас, а нос алкоголика какого-то!
– Похоже, Сеня, приборчик и впрямь бракованный, – разочаровано пробормотал эксперт. – Дело дрянь. С этой штукой мы Мерлина никогда не найдем.
Рабинович промолчал. Он задумчиво теребил нос, переводя взгляд со стрелки на стойку и наоборот. Ничего от этих тяжелых взглядов не менялось, и друзья уже начали терять терпение, но тут Сеня вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и бросился к стойке. Жомов с Поповым, не сговариваясь, решили, что их верный товарищ и соратник свихнулся, решив перебить все бутылки на стеллажах, и бросились его ловить. Однако этого не потребовалось. Рабинович, прежде чем его поймали, успел кликнуть бармена и потребовать с полки бутылку «Смирновки». Тщательно изучив ее, он протянул бутылку друзьям.
– Сами посмотрите, – потребовал он. – Водка не поддельная. А разве не аномалия, видеть продукцию такого качества в этой забегаловке?
Жомов, а затем и Попов повторили операцию Рабиновича со «Смирновской», и вынуждены были признать правоту кинолога. Причем по обоим пунктам. И водка была не поддельная, и быть ее в дешевой «Рюмочной» просто не могло. Получалась настоящая аномалия! Прибор Лориэля работал, вот только к Мерлину он ни на шаг ментов не приблизил. Да, сами посудите, сколько таких аномалий друзьям придется перебрать, прежде чем до Мерлина добраться смогут? Тысячу? Десять? Миллион?.. А если учесть, что трезвый с утра в субботу тесть Жомова также имеет полное право считаться аномалией, то число возможных стимуляторов действия компаса вырастает и вовсе до бесконечности! Иголку в стоге сена слепому и безрукому баянисту найти проще, чем ментам Мерлина в российских аномалиях.
Рабинович пригорюнился и, круто развернувшись, пошел из предательского кафе прочь. Попов тут же последовал за ним, и даже Жомов было поставил бутылку на стойку бара и устремился следом. А затем резко остановился, выполнил команду «кругом» и почти строевым шагом вернулся обратно.
– Так, значит, где ты эту водку взял? Она у нас по делу об убийстве проходит, – тыча в нос бармену бутылкой «Смирновской» грозно заявил он. – Ладно. По старой дружбе в участок тебя не поведу. Сами там отпечатки пальцев с пузыря снимем и разберемся.
Жомов так ласково хлопнул бармена огромной лапищей по плечу, что несчастный мужик едва не растянулся на полу, а Ваня развернулся и, довольный своей сообразительностью, поспешил догнать друзей. Бармену ничего другого не оставалось, как смотреть омоновцу вслед и беззвучно разевать рот, словно он был аквариумной рыбкой, оказавшейся в переполненной пепельнице. А что еще в такой ситуации сделаешь?!
Сеня тем временем ушел далеко вперед, почему-то двигаясь в сторону, совершенно противоположную собственному дому, и даже настойчивые увещевания Мурзика не могли свернуть его с выбранного пути. Поначалу Жомов с Поповым думали, что у их друга есть какая-то определенная цель, но одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы разувериться в этом. Глаза у Сени были пустыми, рот скривился точно так, как это бывало в детстве, когда мать в наказание за плохой поступок запрещала ему играть с любимой милицейской фуражкой, а кончик носа безвольно обвис, делая порядочного еврея похожим на какого-то сибирского клеста.
Но хуже всего было то, что Сеня допустил вопиющее нарушение формы одежды: куртка нараспашку, воротник кителя не застегнут на две пуговицы, а на пузо свешивается цепочка с идиотским эльфийским медальончиком. Вот это уже точно ни в какие ворота не лезло, и Попов с Жомовым поняли, что их идейный вдохновитель иссяк, словно нефтяная скважина в Поволжье или газовый кран на Украине после очередного конфликта Кучмы с Россией. Омоновец с криминалистом тут же почувствовали себя обездоленными и брошенными, словно семь гномов, у которых какая-то сволочь увела Белоснежку!
