Лана Туулли - Короли и Звездочеты
- Понимаешь, тут такое дело выходит, - Октавио пожевал травинку.
- То самое, из-за которого вы меня вызвали? - педантично уточнил Зиманович. - Из-за которого мне пришлось на два часа бросать все остальные занятия и гнать машину на край света?
- Что, правда - здесь край света? Вот уж не думал… - прикинулся дурачком Октавио. - А я-то верил, что Земля - круглая, как апельсин.
Кирилл глубоко вздохнул и повторил про себя «Я спокоен, я совершенно спокоен». Кто бы ни придумал этот простейший аутотренинг - он явно не общался с господином Курезадовым, атаковавшим программиста предложением шашлычков и просьбами найти спутниковую тарелку «поглыбже», или с таким вот… не найти другого слова - «союзничком».
Какие цели он преследует? Почему так доверяет нам? Неужели в самом деле хочет всего-навсего поиздеваться над Лукиным?
- Я проверил окрестные горушки, - сплюнув, продолжил Громдевур. - Ребят вон, - он кивнул в сторону шумевших вокруг автобуса ролевиков, - к делу приспособил, они помогли, по склонам полазили. И понимаешь, какая штука - я нашел нору, в которой кошки ночевали. И шерсть там, и кости, и пара остывших куч поблизости. Только, понимаешь, нора-то пустая оказалась.
- Не понял? - переспросил Зиманович.
Громдевур сжал кулак, еле сдерживаясь, чтоб не попробовать свой самый любимый метод объяснений. Увы, со здешней алхимической братией приходится быть вежливым.
- Ну я ж тебе человеческим языком объясняю: вашего товарища - того самого, в убийстве которого меня подозревали, волки загрызли. Вернее, сначала думали, что волки, но потом тот, тощий, глазастый, - втянув щетинистые щеки, Октавио попытался изобразить тощего очкарика Глюнова, - мне и шепнул, чтоб я кошек каких-нибудь по окрестностям поискал.
- Действительно… - задумался Зиманович. - Хвостов после пожара в бункере что-то такое говорил, будто видел улепетывающую со всех лап черную пантеру, которая чуть не превратилась в вампира. Он хвастался, что ранил зверя, но пантера испарилась, как утренний туман… Странно, а я почему-то считал, что вампиры в мышей, а не в кошек превращаются. И тут мутация… Бедная экология!
- Хрен с ним, с вампиром, - не дал развиться дискуссии Громдевур. - Меня гораздо больше интересуют кошки. Кто их знает, на кого они решат наброситься завтра? Вроде бы договорились, что попытаемся прижать клятых тварей к ногтю. Или ты против?
- Я - исключительно «за». Только, знаете ли… Вчера мы с Кубиным отслеживали три четверти окрестностей - и никаких подозрительных тварей не заметили. Четыре волчьих норы на востоке и две на юго-востоке; отары, принадлежащих Курезадову, вся остальная живность - мельче сурков. Не беспокойтесь, - предупредил Кирилл следующий вопрос «союзника». - Ваше присутствие пока никем, кроме нас, не обнаружено.
- Да если обнаружат - добро пожаловать, я им так рыла начищу, что надолго хватит. Речь о другом. Если в норе никто не прячется, и если верно, что ваш охранник подстрелил сволочугу, а значит, далеко сбежать она не могла - то где же, укуси меня дракон, она спряталась?
Задумавшись, Зиманович сорвал ближайшую травинку и закусил сочное основание стебелька. Действительно, загадка.
Загадка и этот человек. Сейчас, проведя в пути от Объекта до фермы Курезадова целый час, Зиманович, пользуясь отсутствием посторонних разговоров, размышлял, просчитывал вероятности положительного исхода их с Глюновым и Ноздряниным авантюры так же, как прорабатывал свою экспертную задачу в изобретении академика Сабунина. В составляемом уравнении Октавин был огромным Иксом.
Честно говоря, Кирилл сам себе удивлялся: логика подсказывала, что знакомство с громилой неплохо было бы начать с вопроса, он или не он убил Федота Прытковецкого. Но почему-то во время их кратких встреч обсуждалось многое - высота ближайших горушек, вероятность выпадения дождя, льстивость и подобострастие Курезадова, его несчастная клятвенная мама и тому подобных разговорный хлам. Была упомянута даже дискуссия одного популярного форума, посвященного загадкам фэнтези-миров - относительно возможностей охоты на драконов, причем Октавин высказывался с редкостным знанием возможностей средневекового режущего, колющего и стрелкового оружия, но демонстрировал полное пренебрежение перед авторитетом классиков жанра. Лукин и его навязчивая психотерапия обсуждались ядрёно и неоднократно. И Кирилл, по большому счету, верил Глюнову, со всей серьезностью молодости утверждавшему, что Волидарова убили хищники, за сутки до того, как его труп был найден Октавиным. Хмм, верил…
Если бы убили кого-то другого, а не Игоря Волидарова, Кирилл, возможно, рассуждал бы совсем иначе. Игорь по большому счету Кириллу не нравился - уж больно был самонадеян, эгоистичен, профессионально прогибался перед начальством и, сказать по секрету, полностью обнулил шансы Зимановича понравиться Гале. С самого первого слова Зиманович оценивал Октавина именно как человека, подозреваемого в покушении на жизнь девушки - и приходил к выводу, что этот уверенный в себе, простодушный, незамысловатый, как топор, мужик просто не мог поднять руку на женщину.
Что это было? Самообман? Легковерность? Логика?
Загадка смерти Волкова - если она, собственно, могла считаться загадкой, решалась просто. Константин Сергеевич что-то сказал или сделал такого, что господин Октавин прирезал его собственной незамысловатой персоной. И, с подобающей топору прямолинейной траекторией движения по жизни, тут же выкинул подобную мелочь из головы.
Константин Сергеевич был мастер на слова, после которых самый выдержанный и законопослушный человек начинал искать аргументы потяжелее. Да уж, это Зиманович прекрасно знал. А после пяти лет, отданных армии, знал и то, что иногда чужая смерть - единственный выход из сложившейся ситуации.
Вот только вопрос - кто и из какой ситуации прокладывает себе путь, мостя дорогу свежими трупами?
Это случилось три года назад, таким же жарким засушливым летом. Впрочем, на Объекте каждый год, с мая по сентябрь, царила жуткая засуха, и солнце выжигало серую полынь до состояния блеклых чахоточных ниточек.
Поздно вечером Кирилл вышел покурить к ограде, делая вид, что любуется восходящими звездами, а на самом деле обдумывая возможности одной хитрой задачки, которую ему поручил лично академик Сабунин. В голове аккуратно и четко рисовались формулы и уравнения, пальцы сами собой бегали по воображемой клавиатуре, будто пробуя будущую программу на вероятность исполнения, свежий ветерок остужал перегруженный мыслями лоб, сигарета согревала ароматным дымом.
Выкурив первую, Кирилл задумался - возвращаться в компьютерную, даже оснащенную кондиционером, не хотелось; идти спать - вроде как рано. Он достал из кармана халата баночку с пивом и продолжил медитировать над сабунинской задачкой дальше.
В кустах зашуршало. «Сурок или ящерица», лениво подумал Кирилл. Но появившееся из зарослей существо было похоже скорее на иллюстрацию к фантастической книге, чем на настоящего сурка.
Оно было маленьким - сантиметров восемьдесят роста, щуплым, с большой головой, острыми большими ушами, маленькими ручками и кривыми ножками. В неярком свете далекого фонаря можно было различить, что у существа странная кожа - или действительно кожа, только грубая и неровная, или даже мелкая мягкая чешуя.
Темно-зеленого цвета.
Существо склонило к плечику большую голову, украшенную плешивой порослью, и уставилось на Кирилла огромными желтыми глазищами. Жалобно всхлипнуло. Облизнулось. Снова всхлипнуло.
Ощущая себя героем передачи «Их снимает скрытая камера», Зиманович протянул существу остатки пива. Зеленый «человечек» подпрыгнул, выхватил подношение и начал громко, причмокивая и покряхывая от удовольтвия, смаковать напиток.
Можно сказать - они подружились. По вечерам Кирилл выходил покурить за ограду, и угощал Зеленого то косточками, то пирожками из столовой. Зеленый пожирал подношение с редкостным азартом, учился лакать минералку из бутылки, с тихой робкой надеждой выклянчивал пиво…
А через неделю о странном создании узнали Монфиев и Волков. На Объект приехал Лукин; и три ответственных работника прошлись вдоль ограды, внимательно рассматривая кусты полыни и лебеды. А потом Евгений Аристархович спустился в компьютерную. «Не видели ли вы что-то странное в последнее время, Кирилл Анатольевич?»
