Владимир Михальчук - Клыки на погонах
Спустя какие-то минуты мы уже подходим к высокому забору. Упираемся прямо в крепкие ворота из толстых сосновых стволов, перевязанных крепкими канатами.
— Эй, открывайте! — кричит Ходжа.
Он изо всех сил стучит по створке превращенным в молот Карателем.
В ответ — тишина. Маленькая будка привратника, размещенная над воротами, пустует. Не видно даже огарка факела дозорного. А ведь должен бы кто-нибудь торчать сейчас на стене. Вдруг из темноты прибудут усталые мокрые путники? Или набросится враг?
Видимо, стражник разумно посчитал, что только идиоты могут нападать в такой дождь. Потому он спокойно закрыл ворота и убрался восвояси. Сидит где-нибудь у себя дома или в трактире. Сытым голосом рассказывает небылицы и потягивает подогретое вино. Собака!
— Там никого нет, — с печалью в голосе ноет Слимаус.
Он разворачивается и собирается идти назад.
— Куда? — властно останавливает парня король. — Сейчас будешь взбираться по стене.
— Я? — искреннее изумление.
— А кто еще? — грозно супится Эквитей. — В боевых действиях ты участия не брал. Толку в походе с тебя мало. Только и умеешь, что направление указывать…
— Компас звездочный, — хихикает Наследиев.
Монарх с сомнением смотрит то на повара, но на звездочета. Если их сравнить, то по физической комплекции вширь они одинаковы — идентично худы. Но Грумпль заметно выше, а значит и тяжелее. Выбор ясен и однозначен.
— Кроме того ты у нас — самый легкий, — суммирует король. — Нам ясно, что ты не взберешься по мокрым бревнам. Потому мы тебя перебросим.
У парня безмолвная истерика. Но он без протестов дает нам схватить его. Бросаем мы с Ходжей. Король, несмотря на более крепкое телосложение, чем у Наследиева, сослался на больной позвоночник и отошел.
Высота стены и ворот не меньше трех метров. Становится друг другу на плечи мы хотим. Помним о том, что молния всегда ударяет в наиболее высокие конструкции. Даже если они сооружены из человеческих тел.
Словно в подтверждение мои размышлением в дальний угол стены бьет разряд. Поднимаются густые клубы сизого пара. Слабые огоньки, поднявшиеся от молнии, тут же затухают под потоком дождя. Гром сотрясает окрестности. Что поделать: романтика оперативной работы.
— Э-эх! — с молодецким гиком забрасываем почти невесомое тело Слимауса вверх.
Первая попытка оказывается неудачной. Он не успевает схватиться за краешек стены, пальцы скользят, и возвращается обратно.
С тонким писком астролог бухается нам под ноги. Поднимается волна грязи.
— Вставай, — хватаю парня за полу мантии.
Он лежит, раскинув руки, и тихонько пускает пузыри.
— Э-эх!
На этот раз удачно. Правда, немного перестарались.
Слимаус перелетает через стену. Спустя несколько секунд изнутри заграждения слышится его испуганный писк и глухой удар. Словно бы в болото швырнули небольшой мешок с потрохами.
Мы ждем довольно долго.
Король нервно прогуливается вдоль ворот. Дождь барабанит по его шлему. Монарху вторит шлем оруженосца. Угрюмо сопит ишак. Бормочет какую-то молитву повар.
— Не убили? — участливо интересуется Эквитей.
Мы синхронно разводим руками. Мол, кто ж его знает, болезного.
— Он сам хотел умереть, — несмело предполагает Наследиев. — Мы лишь слегка помогли…
В это же время за воротами слышны шорохи и стук дерева. Кто-то там возится с засовом. Будем надеяться, это Слимаус, а не, скажем, разъяренный сельский житель, кому на голову упали тощие мощи паренька.
Длительный скрежет и звук падения чего-то тяжелого в воду. Створка ворот медленно раскачивается и, подняв перед собой небольшую волну грязи, приоткрывается к нам. На пороге гостеприимного хутора возвышается звездочет. Вид у него несчастный, мокрый, но довольный. В руках Слимаус сжимает длинную жердь.
— Простите, ваше величество, — сообщает он королю, указывая на зажатое в руке орудие. — Щеколда была очень тяжелой и мне пришлось собрать в кулак все свое изобретательство и мужество, чтобы открыть это монструозное чудище из дерева.
— С дороги, — король на ходу сметает астролога. — Поменьше бы пафоса в твоих речах — цены бы тебе не было.
Втаскиваем утомленного ишака и закрываем ворота за собой. На всякий случай. Мало ли что. Вдруг звери опять пожалуют, а тут им оставили свободный проход. Не надо делать подарки врагу — не оценит.
Мы оказываемся на маленькой улочке. Собственно, эта улица и есть весь хутор. Несколько приземистых срубов, довольно старых, почти вросших в землю. Первые два строения почти прижимаются к внешней стене поселка. Я даже радуюсь, что мы не подбросили Слимауса сильнее. Точно бы о крышу ударился.
Всего домов здесь около дюжины. Они расположены в два нестройных ряда по бокам от устланной сосновыми бревнами дороги. Ближе к центру несколько избушек стоят чуть дальше одна от другой. Дорога слегка расширяется, образуя небольшую площадь. В центре высится накрытая сосновыми же досками крыша колодца. За косой занавесью ливня виднеется задняя оборонная стена.
— Предлагаю немного отдохнуть и заняться колдуном, — говорит Ходжа.
Он не дожидается согласия и начинает стучать в дверь ближайшего сруба. Бьет сильно — сразу видно, что и ему надоело торчать под дождем. Висящая над дверной рамой подкова раскачивается и грозит упасть.
Проходит пять минут, но никто не отвечает. Я в свою очередь подхожу к другому дому и пинаю дверь. Тоже закрыто. И без ответа.
Остальные расходятся по хутору и поочередно штурмуют каждый дом. Я уже предчувствую результат. Нетрудно догадаться, что нам никто не открывает.
— Что же за демонщина в моем государстве? — рычит Эквитей и грязно ругается. — Я даже правую рукавицу погнул, пока не надоело.
Монарх тыкается мне под нос деформированную латную рукавицу. Низ кулака действительно погнулся и выглядит довольно плоским.
— Будет удобнее по голове кому-нибудь стучать, — успокаиваю короля.
В ответ он бубнит что-то непотребное.
Рядом с колодцем падает молния. Одно из дорожных бревен раскалывается в щепки. Тянется серебряный дымок, воняет гарью. Серебро и вода — ненавижу!
— Ломаем дверь, — решаю без промедлений. — Иначе к утру мы растопимся, словно ледышки.
— В самом деле? — ахает Слимаус.
Он и в самом деле думает, что оборотень может растопиться. Всю дорогу расспрашивал нас про нравы Валибура (а по местной версии — далекой южной страны), наши быт и уклад.
— Хочешь на это посмотреть? — рассерженно ворчу на него.
Фамильный демон мне под хвост, этот молодой дурак согласно кивает.
— Тогда твоей головой и выбьем дверь!
— Мне голова важнее… — лепечет парень и извиняется. Мол, больше не хочу ни на что смотреть. Молодец, будут из него люди — астрологу не чуждо понимание и чувство вины.
Активируем Каратели и нарезаем дверь в мелкую труху. Пусть простят нас хозяева сруба, но выбить эту демонскую дверь мы так и не смогли. Видимо, был немалый засов или даже два. Сейчас об этом уже не узнать. Под ногами лишь жалкие щепки, а перед носом — темный провал внутрь дома.
Я ожидаю появления селянина, причитающего о неуважении к праву частной собственности. Но хозяев мы сначала не замечаем.
Входим все вместе и затаскиваем Прасса. Следом затолкался ишак, и не поддался никаким пинкам. Животное не желало оставаться мокнуть на холоде. Я его прекрасно понимаю. Потому сдаюсь и прекращаю попытки выдворить ослика на улицу.
У нас в снаряжении имеются факелы, но они настолько промокли, что никто даже не пробует зажечь хоть один. Света двух Карателей хватает, чтобы в деталях рассмотреть подробности интерьера. Дом не радует воображение убранством. Очень аскетическая обстановка: уложенный досками пол, около двери большая выбеленная печь, две лавки у стен; между двумя маленькими окнами стоит приземистый столик и ткацкий верстак; в полутьме высится широкий сундук, накрытый выцветшим одеялом, за ним виднеется кровать.
— Ох ты ж, — выдыхает Слимаус и в порыве бессилия опускается на лавку.
Свет Карателя падает на постель и я едва сдерживаю рвотный порыв. Хозяева здесь. В наличии две штуки. По-другому и сказать нельзя.
На кровати рядышком, вытянувшись в струнку, лежат два трупа. Мужчина и женщина. Раздетые до пояса, причем груди у них размалеваны какими-то фиолетовыми знаками. Сквозь краску отчетливо проступают темно-синие трупные пятна. Давненько покойнички лежат. Даже стены, кажется, провоняли этим тошнотворным запахом.
— Они мертвы, да? — механическим голосом спрашивает астролог.
— Если не учитывать громадные раны у них на шеях, — отвечает Ходжа, — то можно предположить, что они просто спят.
— Кончай свои шутки, — я подхожу к телам и, слегка наклонившись, рассматриваю их.
