Terry Pratchett - Маскарад (пер. С.Увбарх под ред. А.Жикаренцева)
– Эсме? – через некоторое время окликнула нянюшка.
– Что?
– Из-за угла за нами подглядывают человек и две лошади. – Она повысила голос. – Эй, выходите, мы вас видели! Семь часов, и дилижансу уже пора отправляться! Ты купила билеты, Эсме?
– Я?
– Гм, – несколько неуверенно произнесла нянюшка. – Так что… у нас, значит, нет восьмидесяти долларов на билеты?
– А в твоих панталонах ничего не осталось? – поинтересовалась матушка.
Между тем дилижанс осторожно приближался.
– Ничего платежеспособного.
– Тогда… мы не можем себе позволить купить билеты.
Нянюшка вздохнула.
– Ну что ж, в таком случае прибегнем к испытанному средству – к моему обаянию.
Дилижанс затормозил. Нянюшка, посмотрев на возницу, невинно улыбнулась.
– Доброе утро, любезный господин!
Господин отреагировал испуганно-подозрительным взглядом.
– А оно доброе? – недоверчиво осведомился он.
– Мы желали бы путешествовать в Ланкр, но, к сожалению, мои панталоны этого не потянут.
– И что?
– Однако мы ведьмы и могли бы заплатить за дорогу другими способами: например, вылечить некоторые досадные недомогания, которыми ты страдаешь.
– Я не повезу тебя просто так, старая карга, – нахмурился возница. – И никакими досадными недомоганиями я не страдаю!
Вперед выступила матушка.
– Недомогания – дело наживное, – твердо сказала она.
Над равнинами катился дождь. Ленивый, непрерывный ливень, в подметки не годившийся овцепикским грозам. Скорее даже густой туман, чем дождь. Однако настырности ему было не занимать – он преследовал путников весь день.
Дилижанс оказался в полном и безраздельном распоряжении ведьм. Перед самой отправкой несколько человек туда вроде бы заглянули, но по каким-то неведомым причинам решили отложить поездку.
– Неплохо проводим время, – заметила нянюшка, отодвигая занавеску и выглядывая в окно.
– Возница, по-моему, куда-то спешит.
– Да, мне тоже так показалось.
– Закрой-ка окно. Здесь становится мокро.
– Сейчас-сейчас…
Нянюшка уже было ухватилась за занавеску, как вдруг увидела что-то на дороге.
– Стой! Стой! – закричала она, высовываясь по пояс в дождь. – Эй, возница, скажи этому человеку остановиться!
Колеса бешено закрутились, и дилижанс, подняв волну грязи, затормозил. Нянюшка распахнула дверцу.
– Ты только посмотри, он ведь и правда возвращался домой. Ни дождь, ни буря не помеха! А ну залазь, со Смертью захотел свидеться?
В открытую дверь ворвались дождь и туман. Потом в карету нырнула заляпанная грязью фигура и, оставляя на коврах мокрые пятна, юркнула под сиденье.
– Очень независимый котик, – с гордостью произнесла нянюшка. – Все сам да сам.
Дилижанс снова тронулся. Матушка рассеянно уставилась в бесконечные темнеющие поля, затянутые вечным дождем, – как вдруг увидела еще одну фигуру. Та, утопая по колено в грязи, медленно двигалась вдоль дороги, которая в конце концов должна была привести в Ланкр. Проезжая мимо, дилижанс щедро окатил путника – вернее, путницу – из лужи.
– Да уж, независимость – достойное устремление, – произнесла матушка, решительно задернув занавески.
Когда матушка Ветровоск вернулась в свою хижину, деревья уже облетели.
Под дверь нанесло сухих веточек и семян. Под камином насыпало сажи. Ее домик, всегда представлявший собой нечто органическое, стал еще немного ближе к своим корням.
Однако надо было заняться делами, и она ими занялась. Требовалось подмести листья, сложить под навесом дрова. Полотняный экран, натянутый за ульями, был весьма потрепан осенними ветрами и нуждался в штопке. А еще нужно было заготовить сено для коз и сложить на чердаке яблоки. Да и стены неплохо было бы побелить.
Впрочем, кое-чем следовало заняться в первую очередь. После этого все остальные дела станут несколько более трудными, но тут уж ничего не поделаешь. Железо нельзя заговорить. И нельзя схватиться за клинок и не пораниться. Если бы это было не так, весь мир перевернулся бы.
Приготовив чай, матушка заново вскипятила чайник. Зачерпнув полную горсть трав из стоящей на полке коробки, она опустила травы в миску с водой, от которой поднимался пар. Вытащила из ящика чистый бинт и аккуратно положила его рядом с миской. Заправила нить в чрезвычайно острую иглу и положила нить с иглой рядом с бинтом. После чего зачерпнула ногтем из бутылочки с зеленоватой мазью и намазала мазью кусочек корпии.
Ну вот, теперь все готово.
Опустившись на табурет, матушка положила руку на стол, ладонью вверх.
– Теперь можно, – произнесла она, обращаясь к вселенной в целом.
Отхожее место нужно было перенести, э-э… на другое место. Эту работу матушка предпочитала выполнять сама. Когда роешь очень глубокую яму, испытываешь необыкновенное удовлетворение. Эта работа так незамысловата. Копая яму, ты буквально чувствуешь, как мир делается все более простым и понятным. У земли нет странных идей типа «если-человек-не-отводит-глаз-и-крепко-жмет-тебе-руку-значит-он-говорит-правду».
Нет, земля лежит себе спокойненько и ждет, пока ты перенесешь ее на другое место. И заканчивать рыть яму тоже очень приятно. А после этого ты сидишь, и тебя греет приятная мысль, что тем же самым придется заниматься только через много-много месяцев.
Работа уже близилась к завершению, когда на яму упала тень.
– День добрый, Пердита, – не поднимая глаз, поприветствовала матушка.
Подняв полную лопату на уровень головы, она высыпала землю через край.
– Приехала навестить? – спросила она и с силой вонзила лопату в глину на дне ямы.
На мгновение ее лицо исказилось от боли. Надавила на лопату.
– Мне казалось, у тебя прекрасно идут дела в опере, – продолжала она. – Хотя я, конечно, не специалистка по таким вопросам. И все же приятно видеть, как молодежь отправляется на поиски счастья в большие города.
Подняв голову, матушка Ветровоск улыбнулась радостной, дружелюбной улыбкой.
– О, вижу, ты здорово похудела, – эта фраза истекала невинностью, как сладкой тянучкой.
– Я… занималась, – ответила Агнесса.
– Занятия – вещь хорошая, – согласилась матушка, выкидывая наружу очередную лопату земли. – Хотя, говорят, с занятиями и переборщить можно. Ну а когда обратно?
– Я… еще не решила.
– Ну и правильно. И правильно. Всегда планировать тоже плохо. Лично я все время твержу: не связывай себя всякими планами. Живешь-то у мамы?
– Да, – кивнула Агнесса.
– Правда? Это я к тому, что домик Маграт все еще пустует. Ты окажешь всем большую услугу, если проветришь его немного и приведешь в порядок… Пока ты здесь.
Агнесса ничего не сказала. Просто не знала, что сказать.
– Забавная штука, – произнесла матушка, сражаясь с особенно упорным корнем. – Я никому раньше не рассказывала, но на днях мне вспомнилось: когда я была моложе и называла себя Эндемонидия…
– Что, в самом деле? И когда это было?
Матушка утерла лоб забинтованной рукой, оставив рыжий глиняный потек.
– О, это длилось недолго. Часа три-четыре, – пожала плечами она. – Некоторые имена не клеятся к человеку. Имя должно быть таким, чтобы в нем было удобно мыть пол.
Она выбросила лопату наружу.
– Помоги выбраться, а?
Агнесса подала ей руку. Матушка стряхнула с фартука землю и ошметки листьев и пару раз топнула ногами, сбивая с башмаков глину.
– А не выпить ли чайку? – предложила она. – О, да ты выглядишь просто отлично. А все свежий воздух. В этой твоей Опере вечно такая духота.
Агнесса пристально посмотрела матушке Ветровоск в глаза, но увидела там незамутненную глубину и абсолютную честность.
– Да. Я тоже так считаю, – сказала она. – Э-э… ты что, руку поранила?
– Заживет. Все раны постепенно затягиваются.
Закинув лопату на плечо, она было направилась к хижине, но на полпути вдруг оглянулась.
– Слушай, я просто хочу полюбопытствовать, так, по-соседски, было бы странно, если б я не спросила…
– Да? – вздохнула Агнесса.
– …Ты по вечерам очень занята?
– О? – с некоторым сарказмом откликнулась Агнесса, все еще сохранившая толику бунтарского духа. – А ты что, предлагаешь научить меня чему-нибудь?
– Учить? Я? – усмехнулась матушка. – Избави боги. Чтобы учить, нужно терпение, которым я не обладаю. Но я могу позволить тебе поучиться у меня.
– Когда мы вновь увидимся втроем?
– Мы еще ни разу не виделись.
– Ну да! Лично я знаю тебя уже по крайней мере…
– Я имела в виду, что Втроем мы еще не Виделись. В смысле… официально…
– Хорошо, хорошо… Так когда ж мы встретимся втроем?
– Мы только что встретились.
– Ладно. Но когда…
– Закрой рот и жарь зефир. Агнесса, дай нянюшке зефир.
