Светлана Жданова - Лисий хвост, или По наглой рыжей моське
— Ты хочешь, чтобы я ответила честно? — посмотрела я на него.
— Да. Твоей лжи я уже наслушался.
— Тогда я помолчу. Правду все равно сказать не могу, а слушать ложь ты не хочешь.
Темные глаза начали наливаться красным.
— Рейвар! — резко прикрикнул на него Хельвин.
Тот тряхнул головой.
Ага, теперь понятно, зачем здесь этот всклокоченный полукровка — успокоить своего лэй’тэ и не позволить ему придушить кого-то рыжего и чересчур глупого.
Ну не могу же я сказать про Кая. Во-первых, это будет выглядеть нелепо. «Один знакомый бог подкинул», — вот звучит-то! По мне и так дурдом плачет, с этим иномирьем-то, а тут еще такие признания. А во-вторых, Кай предупреждал — им нельзя напрямую вмешиваться в дела смертных, следовательно, надо держать его участие в секрете. Эх, как это все неправильно и по-идиотски! Хотя разве у меня по-другому бывает?
Нет, я таки поражаюсь этим мужчинам. «Ничего не чувствую, почти не болит, никому ничего не скажу…» А то, что я проснулась от скрежета чьих-то зубов и слабых стонов, — просто почудилось, да? Так бы и покусала его за подобную глупость! Но жалко страдальца. Ему ведь по моей вине досталось.
Тяжело вздохнув, я села и из своего угла, куда забилась после ухода Хельвина, спросила:
— Ты хоть рану чем обработал или поплевал и замотал?
— И чего рыжим не спится? Промыл и мазью намазал, — все же ответили мне. — Завтра Елна должна приехать.
— Ага. Завтра. А если ты до этого времени помрешь, что — опять я виновата окажусь?
— Еще как окажешься, — усмехнулся «больной», и у меня просто руки зачесались проверить, что там с его боевым ранением, попутно сделав побольнее. Рейвар, кажется, об этом подозревал и недоверчиво косился в мою сторону.
— Поэтому я хочу сразу обезопасить себя и убедиться, что ты точно помрешь! — Вот так-то! Я тоже умею зубки показывать. — И, между прочим, я даже отсюда чую, что рана загноилась. Хочешь, чтобы у тебя интоксикация произошла?
Рейвар нахмурился. А я занялась поиском своей рубашки. Где же она? Помню, вот здесь бросила… то есть положила, когда обернулась. Если уж приходится спать в одной палатке с этим ушастым соблазном, то надо максимально обезопасить себя. А отпускать меня Вареник не собирался — ради моей же сохранности, по его словам.
— Где же рубашка? — не найдя оной, начала возмущаться я. — Вот ворье, только, понимаешь, новой вещью разжилась — обязательно кто-то прикарманит!
— Я велел Хельвину ее сжечь. Это вещь Юстифы, нечего ей здесь делать.
— Да что ты в этом смыслишь? — разозлилась я, щеря клыки. — Она хвиса, она знает, как вещи надо хранить и стирать! Они же у нее ничем не пахнут, понимаешь? — Чуть успокоившись, я помяла лапками пол и горестно вздохнула: — Нашелся мне тут… Иван-царевич с лягушачьей кожей.
— Вот и сиди так, само пройдет.
Я уперлась и угрозами перекинуться без одежды, а потом надавать ему по рукам и разбудить весь лагерь, чтобы полюбовались на совратителя малолетних, добилась-таки своего. Точнее, хоть и не новой, но явно кипяченой накрахмаленной рубашки.
Нет, ну я ему удивляюсь! Сидит, губы побелели, челюсть от боли сводит, а все туда же — на ноги мои пялится.
Не меньше времени и ругани ушло на то, дабы раздеть самого Вареника, хотя могу поспорить на собственный хвост — процесс ему понравился. Сев и прислонившись спиной к своим тюкам, он, хоть и с недоверием, все же позволил мне осмотреть три болезненно вздувшиеся полосы, Идущие от ключицы к груди. Та, что ближе к шее, опасений не вызывала и даже начала затягиваться, а вот две другие настораживали.
— Перекись есть?
На меня посмотрели, как на идиотку. Не то чтобы раньше он глядел на меня, как на умную, но сейчас в его взгляде было что-то… совсем уж нелестное.
— А чем вообще можно рану промыть?
С горем пополам мы нашли в его вещах небольшую бутыль с синеватой жидкостью. Обильно смочив ею тряпочку, я подсела поближе к Варенику и прижала ее к ранам.
Почти в ту же секунду меня грубо откинули. Сам же Рейвар нагнулся вперед и зашипел, как костер на пионера.
— Рей? — потирая ушибленную поясницу, села я рядом.
— Не называй меня так, — сквозь зубы прорычал он. — Добить все-таки решила? Надо было разбавить раствор водой, прежде чем использовать!
— Надо было предупредить.
— Прости, Лисавета, вечно забываю, что ты самого элементарного не знаешь.
Уел. Перестав заглядывать ему в лицо, я скромно сложила руки на коленях и отвела взгляд, пережидая грозу. Через пару минут он успокоился и тяжело откинулся на тюки. Лицо, кажется, стало еще бледнее, а губы припухли. Чисто вампир! Но, надо признать, чертовски привлекательный даже в таком измученном виде.
У меня самой слезы на глаза навернулись. Понимаю, что он сволочь, каких мало, к тому же лэй’тэ, готовый на все ради своей страны и своих полукровок. И моя жизнь по сравнению с его спокойствием — мелкая монетка. Нас разделяют разные миры и разные культуры. Понимаю я это! Но сердце все равно щемит, когда ему больно.
Пока он не заметил моей скорбной мины, я взяла еще одну тряпочку и просто смочила ее водой из фляжки. Под бдительным надзором стерла остатки жгучего снадобья с тела и раны и, смочив еще раз, накрыла плечо. Пусть корка от воды размягчается, а мне надо гной выпустить.
— Ты хоть имеешь представление о том, что собираешься делать?
— Конечно! — уверенно кивнула я, протирая небольшой кинжальчик разведенным раствором. Уточнять, что в основном я тренировалась на своих кошаках, не стала: меньше знает — крепче нервы.
Чуть приподнимая корочку, я выдавливала зловонную зеленовато-желтую жижу, тут же утирая ее влажной тряпкой. Мой кошак, уличный драчун, давно приучил не морщиться от подобных видов и запахов, у него как минимум раз в год бывает свищ, который приходится лечить его хозяйке. И ничего, кот подратый, конечно, но живой. Так что и этот выживет… надеюсь. Очень сильно и искренне.
Когда из ранок пошла чистая кровь, я в последний раз протерла грудь своего пациента (или подопытного?) слабеньким раствором, не рискуя прижигать больную кожу, и озадачилась. Теперь бы неплохо намазать чем-то бактерицидным. Коту я обычно прямо в рану сыпала порошок стрептоцида, а вот чем его заменить в условиях магического средневековья? Ну не подорожник же ему в раны совать!
— Есть что-нибудь обеззараживающее, чтобы намазать и замотать?
Рейвар не ответил, лишь отрицательно помотал головой. По окончании лечения… ладно, экзекуции, выглядел он, как свежепреставленный, что, разумеется, не добавляло мне оптимизма. Кожа вокруг раны стала красного цвета, а уж сама рана… даже страшно смотреть — похоже, я только ухудшила положение. Что неудивительно с такими кривоватыми, неприспособленными к целительству ручками. Такими только по клавиатуре стучать, а не хирургические операции делать.
— Попить дай, — тихо попросил Рейвар, отвлекая от важного, но крайне редкого для меня явления — пиления самой себя по живому. Эх, знаю я о своей абсолютной безалаберности и непрокости, но вот лишних напоминаний об этом крайне не люблю.
— Но хоть бинты-то должны у тебя быть! — возмутилась я, придерживая флягу.
— Напиться я и сам могу, до такого состояния ты меня еще не уморила, — огрызнулся Рейвар, из чего можно было заключить, что все не так уж плохо, но достала я его прилично. — Лучше найди рубашку. Бинты мне раньше особо и не нужны были — регенерация хорошая. Но от вас, хвис, хорошего не жди.
Понятненько, значит, добралась до него Юстифа. Вот поганка чернявая!
Я нашла рубашку, застегивающуюся спереди, очень похожую на наши, привычные. Только пуговички из перламутра. Красивые. Процесс одевания грозил растянуться надолго — Варенику было больно даже пальцами левой руки шевелить. И без того чуть волнистые волосы на висках взмокли и стали закручиваться, придавая бледному лицу с лихорадочно горящими щеками еще большую трогательность. Мне же было физически больно смотреть на Рейвара, всегда такого уверенного, подчас жестокого и невероятно сильного.
Правой, здоровой рукой он коснулся моей щеки, вытирая прорвавшуюся на свободу слезу. За ней потоком хлынули и другие. Я не всхлипывала, не рыдала, просто молча плакала, смотря на такого… дорогого мне нелюдя.
Ну, как же так? У меня есть Нелли, есть Файта, Фарт и Мики. Они успели стать мне близкими и родными. Но дороже этого кареглазого полукровки для меня никого нет. И как я так умудрилась? Нашла к кому привязываться и кого любить.
Лиска, какая же ты нелогичная дурочка!
Выплакавшись, я предприняла вторую попытку одеть полукровку. Только не тут-то было — рана снова закровоточила. Сил ругаться у меня уже не осталось. Захотелось просто плюнуть на это дело и завалиться спать, оставив Вареника дожидаться Елну.
Тут в непутевую голову нашла путь на редкость прилипчивая и соответственно бредовая идея. А что, если лечить подобное подобным? Правда, во рту, как назло, пересохло, и слюна стала вязкой, словно я хурмы наелась. Но идея продолжала штурмовать разум, и, пока Вареник отвлекся на второй рукав, я лизнула палец и осторожно провела им по ближней к шее ране. Украдкой, чтобы в случае неудачи меня не обвинили в попытке добить тяжелобольного. А то этот может!
