Приятно тебя общать - Ирина Евгеньевна Кикина
— А какие твои призраки?
Мальчик грустно улыбнулся.
— Мои тоже много обо мне говорят. Папа и бабушка.
Варечка потупилась. Потом взяла палку из рук Егора и, затирая, приминая, переделывая, нарисовала огромного, жуткого робота-убийцу поверх неумелых каракулей. Егор следил за каждым движением, чуть дыша.
— Научишь меня? — с надеждой спросил он, когда маленькая художница принялась отряхивать измазанные ладошки и колени, оценивая своё творение.
Варя сделала вид, что задумалась, а потом с достоинством кивнула.
— Круто! А я — хочешь, я воплощу для тебя друга? Он будет ходить за тобой, и никто не будет знать, что ты пси-минус. Ты с ним только говори иногда. А потом я спрошу у парней, как у них получается двигунов делать. И может, он тебе даже будет помогать, хлеб из магазина носить. Хочешь?
— Пусть лучше мусор выбрасывает, — милостиво согласилась восьмилетняя кокетка. — Пойдём, руки помоем. У нас арбуз есть. И найдём что-нибудь не очень девчачье посмотреть.
Дети поднялись с земли и зашагали к дому. Позади Егора прозрачные папа и бабушка хитро переглянулись.
Тарелка в городе
Утром на второй по оживлённости улице города появилась натуральная летающая тарелка. Ну натуральнее не бывает. Серебристая, блестящая, как в фантастических фильмах. Гудит и помигивает. Ещё вчера не было, а теперь вот появилась — непонятно откуда и как.
Ну, первым делом собрались вокруг лихие людишки. Уже минут через пятнадцать после того, как тарелка была впервые обнаружена, крепкие парни в спортивных костюмах нашли вход, открыть не смогли даже при помощи подручных инструментов местного домушника и на двадцатой минуте предприняли попытку отвинтить с обшивки что-нибудь на память.
Через полчаса подоспели бравые блюстители порядка, оттеснили семкоядных (те, надо отдать им должное, оказали достойное сопротивление), выстроились в жиденький круг, как дети на ёлке, и стали с важным видом рассказывать прохожим, что смотреть тут абсолютно не на что.
Подъехали сапёры. Изо всех сил старались обезвредить бомбу (возможно, несуществующую). Чудо робототехники гордо демонстрировало всем свои сияющие бока, но на фоне корабля пришельцев никого особо не впечатляло. Оцепили уже чуть ли не целый квартал, а всякий транспорт отправили по параллельным улицам. Троллейбусы, поникнув длинными усами, стояли неприкаянно и мечтали затесаться в недостижимые пробки, но увы: на соседней улице была только трамвайная линия, и троллейбусам туда путь был заказан.
Местные репортёры учуяли сенсацию. Они рвались к заветной тарелке, как лабрадор к любимому хозяину, как разъярённый доберман к разлаявшейся шавке, как голодная дворняга к миске. Блюстители порядка заученно повторяли, что смотреть тут не на что, но с особым выражением поглядывали на журналистов.
Сапёры уже отчаялись что-то обезвредить или хотя бы взорвать, но тут люк тарелки открылся сам по себе, и выяснилось, что кучка бледных полноватых журналистов может в мгновение ока превратиться в неудержимую ораву искателей правды. Только вот даже прорвав внутренний круг оцепления, в саму тарелку они лезть побоялись (тут уже в качестве гласа рассудка выступила группа учёных в защитной одежде и с громоздкими пикающими приборами в руках), но уж как они только ни изгибались, чтобы получить кадр повыгоднее.
Ближе к полудню тарелку снимали столичные репортёры с вертолёта. Важные мужчины в серых костюмах в окружении грозных мужчин в чёрных костюмах жали друг другу руки, улыбались на фоне космического корабля, произносили нашёптанные прямо в ухо фразы о прогрессе и вселенской дружбе народов.
Потом, когда важные и грозные отчаливали, в сумятице фотосессии и раздачи предвыборных обещаний простому народу какой-то шустрый мальчишка проник в заколдованный круг и швырнул в люк тарелки перепуганную кошку. Кошка побегала внутри корабля, поорала — да и выскочила наружу целая и невредимая. Учёные в защитных костюмах похватали свои приборы и ринулись внутрь. Началась вакханалия науки. Репортёры обиженно вопили, щёлкали фотоаппаратами, автоматическими ручками и зубами на блюстителей порядка.
Как и крепким парням в спортивных костюмах, светилам науки не удалось ничего открутить даже при помощи подручных инструментов местного домушника. Надо сказать, у них и у самих инструментов было как грязи, только ни один не пришёлся к хитрым инопланетным креплениям. Наделав кучу ценных кадров и забив гигабайты памяти разных электронных устройств всяческими подробностями, умозаключениями и теориями, учёные хотели устроить симпозиум прямо не отходя от тарелки, но тут как-то неожиданно стемнело, и всем, если честно, вдруг так захотелось домой. Сесть за стол с семьёй, поесть горяченького, послушать, что сляпали на тему пришельцев неугомонные журналисты. А корабль — ну корабль. Завтра будет день, завтра можно будет продолжить изыскания на благо человечества, завтра можно будет выдумать сотню сенсационных историй о похищениях пришельцами, завтра можно будет с важным видом отправлять любопытных прохожих восвояси фразой о том, что здесь не на что смотреть…
Тарелку окружили прожекторами, дежурным блюстителям порядка выдали термосы с кофе. Завтра, завтра будет новый день…
Назавтра в кольце прожекторов и сонных служителей закона на канализационном люке дремала знакомая кошка. Вчерашняя сенсация пропала так же неожиданно, как и появилась.
А настоящий корабль улетал всё дальше в чёрно-крапчатую бесконечность космоса, унося с собой ценные материалы о когнитивных и социальных тенденциях в человеческом обществе.
* * *
— Спасибо большое вам за рассказ. Правда, помнится, было задано сделать научный проект, но творчество студентов у нас всегда приветствуется. Судя по всему, у ваших соучеников накопились вопросы. Вы готовы ответить?
— Конечно. С удовольствием.
— Скажите, где происходит действие?
— В России. Думаю, это и так понятно. Если хотите точнее, то в городе Курске, на улице Радищева. Но это несущественная в данном случае подробность. То же самое могло произойти в любом другом городе.
— Мне очень понравился ваш рассказ. Приятный язык, лёгкая ирония, живые подробности.
— Спасибо за высокую оценку.
— Скажите, вы намеренно решили рассказывать от третьего лица? Ведь выбор повествователя всегда очень важен. Конечно, у нас тут не литературная студия, но мне так кажется…
— Да, повествование от третьего лица ощущается как более правдивое, объективное.
— А я, например, не понимаю: они что, всю шумиху подняли вокруг
