Серая радуга (СИ) - Кисель Елена Владимировна
Кристо вспомнилось, как полгода назад Дара навесила похожие узлы на ремень Ковальски. Причем невозмутимо мотивировала свой поступок: «Так тебе легче будет соблюдать верность Лорелее». Это тогда выяснилось, что Макс все же умеет орать, причем очень громко и не совсем цензурно. Когда через пятнадцать минут Ковальски наконец замолчал, а Кристо основательно пополнил лексикон на самых разных языках (в том числе на родном, это было странно), Дара пожала плечами и произнесла: «Ну, как хочешь. Но, судя по тем словам, которые ты только что произносил, эта штука нужна тебе просто позарез. Теперь я просто-таки боюсь спать с тобой в одном доме». Макс онемел, побагровел и спасся бегством, но после отплатил с лихвой, каждую ночь старательно баррикадируя комнату, в которой спала Дара: «Чтобы никому не пришлось опасаться за свою честь». Помнится, как-то осведомился у Кристо, не нужно ли баррикадировать и его, Кристо машинально брякнул: «Сам лучше бойся!» — и только потом понял, что сказал… После все друг с другом не разговаривали неделю, пока не пришлось отправляться на Бермуды за очередным опасным артефактом.
Мелита, кажется, не замечала, что он смотрит на ее подарок и молчит.
— Гораздо лучше, чем в Производственном Отделе делают, у них-то осечки раз на сорок шесть дней из-за одного недовязанного узла на второй диагонали. И долговечнее, конечно: не на год рассчитан, а года минимум на три… Хочешь примерить?
Получить такую оплеуху от девушки и не заметить ее — тут надо быть либо слишком терпеливым, либо совершенно тупым. Кристо в ту же секунду выяснил, что не является ни тем, ни другим.
— Ты меня совсем идиотом считаешь? — Мелита обиженно захлопала ресницами, но Кристо не купился. — А без этой штуки ты не можешь со мной даже по саду пройтись? Опасаешься, значит?
— Да нет, я больше боюсь, что не смогу себя контролировать, — Мелита завела глаза в звездное небо и начала с придыханием: — Ночь, кусты, бабочки, полнолуние, мы вдвоем… ты в такой замечательной рубашке и с сердоликовым амулетом под ней, — Кристо инстинктивно прикрыл воротник, но Мелита только усмехнулась: — Не бойся, не видно его. Так на чем я там остановилась? А, рубашка, амулет, духи — как тут устоять под звездным небом? Вдруг наброшусь на тебя и начну одежду рвать — а ты совершишь еще один подвиг и отстранишь меня с мужественным лицом. Эта штука тебе поможет, нет?
Кристо, весь красный, таращился на пояс и совершенно не понимал, что происходит. Какая-то жалобная и побитая рожа, вытуренная Бестией с прошлого поцелуйного места, засунулась в куст, схватила неловкую тишину, пробормотала извинения и скрылась.
— Ты как-то совершил подвиг, я помню, — сказала Мелита весело, но с какой-то горчинкой в голосе. — Из-за чего — не особенно важно. Просто я не очень-то люблю врать и не очень-то люблю, когда мне врут. И даже недоговаривают: поэтому я и с Нольдиусом не могу сойтись во мнениях. Так вот, у меня такое ощущение, что для наших встреч с тобой наедине этот артефакт — в самый раз. Или я не права, и ты можешь его спокойно надеть и все равно быть рядом сколько угодно, потому что он тебе ничем не будет мешать?
Кристо открыл рот. Закрыл рот. Еще раз открыл рот и закрыл рот. Сердобольная Мелита дождалась, пока он его откроет, и всунула ему в зубы яблоко.
— Покушай на здоровье. И так, между делом, реши, чего от меня хочешь. Если переспать — готова хоть сейчас, только потом не забывай надевать эту штуку каждый раз, как меня увидишь. Я того мнения, что на один раз — это действительно на один раз.
Кристо вытащил изо рта яблоко с отпечатками собственных зубов. Смотрел на них и понятия не имел, что говорить и делать.
— Такие вот мы дуры, — радостно подвела Мелита итог беседе. — Кому-то нравятся герои, а кому-то — надежные. А кто-то балдеет от слабых и поэтических, а одна моя подруга прямо тащилась от лысых. Жаль, она со мной не попала в артефакторий: может, у Гробовщика был бы шанс…
Кристо издал звук, вроде «э-э», и Мелита ласково и понимающе улыбнулась ему:
— Не знаешь, что делать, да? О-о, оно так часто бывает. Ничего, я могу подсказать: вот конкретно сейчас — у тебя три выхода. Первый: ты делаешь вид, что я тебе ничего не говорила, садишься и ешь виноград, и… вино, кстати, ничего такое… И мы болтаем и расходимся друзьями. Второй — ты прямо сейчас решаешь, что с первого взгляда возмечтал меня… э-э… полюбить в физическом смысле. Ну, и тогда мы тоже разойдемся, только попозже и с беспорядком в одежде, скорее всего. А третий — ты гордо удаляешься в ночь, чтобы провести время до рассвета в душевных муках и терзаться какими-нибудь мыслями в духе Мечтателя… Кристо?
Кристо выбрал вариант: он выскочил из кустов, не прощаясь, и зашагал по аллее с горящими щеками. Будто пощечин надавали. Еще успел услышать насмешливый возглас Мелиты: «Ого, а я и не думала, что ты это выберешь! Предупреждаю: я одна сожру весь виноград», — и потом ускорил шаг, и уже ничего не слышал, кроме ветра в ушах.
И не сразу понял, что так и сжимает в руке этот проклятый «пояс воина».
Луна светила с неба как-то слишком желто и противно. Будто подмигивала нахально: мол, что, взял? Соловьи раздражали своими вечными призывами, а хуже всего было от звуков поцелуев, доносившихся из кустов.
Спасибо еще, что кроссовки на ногах, и можно проскочить несколько аллей бегом, не глядя на рассыпавшихся по траве светлячков, перепрыгивая через выползших на дорожки жаб, не чувствуя аромата цветов… И не понимая, что это с ним такое творится.
В спину ему раздалось застенчивое «би-и?» и негодующий крик Вонды: «Сгинь, Холдоново отродье!» — видно, общительный дракоша все-таки разбудил кладовщика. Лорелея и Гиацинт навстречу не попадались, то есть, попался один Гиацинт, несчастный какой-то с виду. Поздоровался, но Кристо был в расстройстве и ему даже не кивнул.
На душе было тухло и непонятно.
«Пояс воина» болтался в опущенной руке.
Чего он от нее хочет? А что он хотеть должен, ему семнадцать лет. Если маг в двести женится — так знакомые его на мальчишнике, как покойника, оплакивают и утверждают, что с ума сошел: в брак лучше к четырёмстам, не раньше, подаваться…
А ему семнадцать. И он вроде как — приходится иногда напоминать — отморозок.
Доказывать ей что-то? А может, доказывать себе совсем другое? Или совсем не думать, оно лучше всего получается…
Хет его перехватил возле комнаты. Прямо захлебывался от восторга, описывая, как девчонки у комнаты Нольдиуса подняли такой шум, что пять минут назад явилась Бестия, и ей кто-то брякнул в запарке: «И вы туда же? Мы вам его не отдадим, вы для него слишком старая!»
…толпа рассосалась сама собой после этих слов: жизнь всем была дороже…
— А ты как? А у тебя как? А что это в руке? — заинтересовался Хет, но Кристо молча толкнул его кулаком в грудь, рванул на себя родную дверь и захлопнул ее за собой.
И понял, что нет, не кончилась нынешняя паскудная ночь. Из какой-то книжки вдруг припомнилось: «В полнолуния особую активность проявляют отдельные артефакты и некоторые виды нежити».
Сидящая на его постели Дара задумчиво крутила в руках карманный фонарик, который достался Кристо полгода назад во время одного из рейдов.
Кристо на секунду замер на пороге, а потом с успехом выразил все ощущения по поводу этого вечера в единой фразе:
— Чё за хрень?!
— Угу, — пробормотала Дара, брезгливо рассматривая батарейку. — «Кошкин глаз» удобнее, хотя на мой взгляд — лучше создать какой-нибудь артефакт, вроде «светлячка».
В ответ разъяренный Кристо отобрал у нее фонарик и указал на дверь со словами:
— Комнаты перепутала? Или опять где-нибудь переклинило? Пришла спрашивать что-нибудь вроде «Ты не хочешь быть со мной?» — с того раза было непонятно, так я могу ответить! Не хочу! И твое учение мне тоже к нечту не сдалось, ясно? Все эти ваши… манеры, риторики… Или другие… женские заморочки… вам героев надо? Или там… надежных, или слабых, или лысых — ну, так и разбирайтесь с этим всем сами, а мне на мозг не капайте!
