Terry Pratchett - Интересные времена (пер. С.Увбарх под ред. А.Жикаренцева)
– Только клякс много ставит… – произнес Адриан, голос его звучал несколько беспомощно. – Что тут происходит?
Думминга этот вопрос давно беспокоил. И выводы, к которым он пришел, не утешали.
– Ну… ведь известно, что магические книги по прошествии лет… мудреют, – промолвил он. – А мы сделали целую машину для…
– Ты хочешь сказать, он живой?
– Спокойно, главное тут не впасть во всякий оккультизм, – Думминг постарался придать своему голосу как можно больше веселости. – Мы ведь все-таки волшебники.
– Послушай, а помнишь ту проблему с волшебными полями, которую ты просил меня ввести в Гекс?
– Да. И что?
– Сегодня в полночь он выдал ответ, – лицо Адриана побледнело.
– Прекрасно.
– Да, прекрасно, если не считать того, что вопрос я задал ему только в полвторого.
– Ты утверждаешь, что получил ответ до того, как задал вопрос?
– Именно!
– И зачем тогда ты задавал вопрос?
– Я немного поразмыслил и решил, что, наверное, все-таки стоит его задать. В смысле, Гекс же не мог дать ответ, если бы я не задал вопрос.
– Очень мудрое решение. Однако ты ждал целых девяносто минут.
Адриан воззрился на свои остроносые башмаки.
– Я… я прятался в уборной. Конечно, можно было…
– Ну хорошо, хорошо. А сейчас иди, перекуси что-нибудь.
– Послушай, Думминг, может, мы суем нос во что-то, чего не понимаем?
Думминг посмотрел на миниатюрный городок машины, напоминающий некий загадочный город гномов. Тут не было ничего угрожающего, просто машина выглядела… иной.
«Сначала сунем нос, а уж потом будем разбираться, – подумал Думминг. – Чтобы получить материал для размышления и осмысливания, нужно сунуть хотя бы кончик носа. Главное – не бояться, иначе можно всю свою жизнь провести в Уборной Невежества. Прежде чем крутануть вселенную, надо сначала приобнять ее за талию. Наверное, зря мы дали тебе имя. Но кто же мог предположить?… Мы просто шутили. И забыли, что имя – это очень важно. Вещь, у которой есть имя, перестает быть просто вещью».
– Отправляйся домой, Адриан, – твердо сказал он.
Потом уселся и напечатал:
«Привет».
Внутри Гекса что-то забегало.
«+ + + ?????? + + + Привет, – вывело перо. + + + Начать Заново + + +».
Высоко над его головой бабочка – крылышки неприметного желтенького цвета, с черными пятнышками – впорхнула в открытое окно.
Думминг принялся рассчитывать перенос из Гункунга в Анк-Морпорк.
Бабочка села на лабиринт стеклянных трубок. Когда же она вновь взлетела в воздух, позади нее осталась крохотная капелька нектара.
А Думминг все печатал и печатал.
Маленький, но поистине судьбоносный муравей, ничем не отличающийся от прочих живущих в Гексе муравьев, вынырнул из раструба и несколько секунд сосал сладкую жидкость, после чего вернулся к работе.
Через некоторое время Гекс выдал ответ. Ответ был совершенно правильным – за исключением одного очень маленького, но поистине судьбоносного пункта.
Ринсвинд повернулся.
Отреагировав дружным скрипом и скрежетом, Красная Армия повернулась вслед за ним.
И она действительно была красной. Ринсвинду внезапно пришло в голову, что воины были того же цвета, что и почва.
В темноте он несколько раз натыкался на статуи. Ему и в голову не могло прийти, что их тут так много. Ряды все тянулись и тянулись, исчезая в далеких тенях.
После нескольких фальстартов Ринсвинд пришел к выводу, что единственный способ оказаться лицом к лицу с Красной Армией это снять сапоги, повернуться и надеть их снова.
На мгновение он опустил забрало. И увидел самого себя, опускающегося забрало.
Он выставил вперед руку. Воины тоже подняли руки. Он подпрыгнул. Они тоже подпрыгнули – с таким грохотом, что шары дружно закачались на своих цепях. Из-под башмаков воинов струились шипящие молнии.
Неожиданно на Ринсвинда накатило истерическое веселье.
Он потрогал свой нос. Воины тоже дотронулись до своих носов. В припадке шаловливости Ринсвинд сделал традиционный жест, предназначенный для изгнания бесов.
В потолок уткнулись семь тысяч терракотовых средных пальцев.
Ринсвинд попытался взять себя в руки. Наконец слово, которое он все это время внутренне нащупывал, достигло верхних слоев сознания. И слово это было «голем».
Даже в Анк-Морпорке была парочка големов. Везде, где есть волшебники или священнослужители, склонные к экспериментаторству, вы обязательно найдете голема. Голем обычный представляет из себя фигуру, слепленную из глины и оживленную заклинанием или молитвой. Големы, конечно, могут выполнять какую-нибудь работенку попроще, но мода на них уже проходила.
Проблема была не в том, как заставить их работать, а в том, как заставить остановиться. К примеру, если поручить голему работу в саду, а потом забыть об этом, то через некоторое время вы обнаружите, что стали гордым обладателем грядки бобов длиной в полторы тысячи миль.
Ринсвинд посмотрел вниз, на одну из рукавиц.
Осторожно дотронулся до картинки с изображением сражающегося солдата.
Звук семи тысяч мечей, одновременно извлекаемых из ножен, напоминал скрежет разрываемого железного листа. Семь тысяч мечей нацелились прямо на Ринсвинда.
Он сделал шаг назад. Армия тоже отступила.
Итак, в его распоряжении оказались семь тысяч искусственных солдат, вооруженных острыми мечами. Тот факт, что он каким-то образом может ими управлять, не слишком утешал. Теоретически он всю свою жизнь мог управлять Ринсвиндом – ну и каков результат?
Ринсвинд опять посмотрел на картинки. На одной из них был изображен солдат с двумя головами. Когда Ринсвинд дотронулся до нее, армия повернулась на сто восемьдесят градусов. Ага.
Ну а теперь пора выбираться отсюда…
Люди лорда Хона суетились. Орда наблюдала. В передние ряды вражеских войск вытаскивали какие-то непонятные предметы.
– По мне, эти штуки не больно-то похожи на лучников, – заметил Малыш Вилли.
– Это Лающие Псы, – ответил Коэн. – Кому и знать, как не мне. Я их видел раньше. Это вроде как бочка, набитая фейерверками, а когда фейерверки поджигают, с другого конца вылетает здоровый камень.
– Почему?
– Что почему? Почему камень вылетает? Да ты представь себя на его месте. Если под твоей задницей запалят фейерверк, ты еще не так помчишься.
– Слушай, Проф, он сказал «задница», – нажаловался Маздам. – А на моей бумажке написано, что так говорить не…
– Но у нас ведь есть щиты, – прервал его Профессор Спасли. – Если мы сгрудимся вместе и прикроемся щитами, то все их камни для нас будут что твой дождик.
– Камень примерно фут в диаметре, летит очень быстро и раскален докрасна.
– Значит, щиты не помогут?
– Нет, – Коэн покачал головой. – Маздам, будешь толкать кресло Хэмиша…
– Нам не пройти и пятидесяти ярдов, Чингиз, – сказал Калеб.
– Лучше на пятьдесят ярдов вперед, чем на шесть футов вглубь, – ответил Коэн.
– Браво! – Профессор Спасли захлопал в ладоши.
– Чиво?
Лорд Хон со своей позиции наблюдал за врагом. Воины Орды обвесили инвалидную коляску щитами, образовав таким образом грубую передвижную стену. Колеса завращались.
Он взметнул меч.
– Огонь!
– Забиваем порох, о господин!
– Я сказал – огонь!
– Надо зарядить Псов, о господин!
Бомбардиры лихорадочно трудились. Ужас перед наступающей Ордой был куда больше, чем страх перед лордом Хоном.
Волосы Профессора Спасли развевались на ветру. Он топал по пыли, размахивая мечом и вопя во всю глотку.
За всю свою жизнь он никогда не чувствовал себя таким счастливым, как сейчас.
Так вот он, главный секрет: не отводя глаз, смотри Смерти в лицо и наступай… И все становится так просто…
Лорд Хон швырнул шлем на землю.
– Огонь, несчастные крестьяне! Шваль, отребье! Почему я должен повторять дважды?! Дайте мне факел!
Оттолкнув бомбардира, он присел на корточки возле Пса, рывком повернул его, так что жерло бочки теперь смотрело прямо на Коэна, поднял факел…
Земля содрогнулась. Пес встал на дыбы и катился в сторону.
Из-под земли вылезла круглая красная ухмыляющаяся голова.
Стройные ряды разом сломались, послышались вопли. Охваченные ужасом солдаты смотрели на шевелящуюся почву под ногами, пытались бежать, но земля больше не держала, она двинулась и перемещалась. Высокое облако пыли заволокло поле битвы.
А потом земля сомкнулась. И вновь расступилась. Насмерть перепуганные солдаты карабкались друг на друга, ища спасения от того, что неторопливо, словно не замечая всеобщей паники, поднималось из глубин. Это была земля, обретшая форму человека. Орда рывком затормозила.
– Это еще кто? – спросил Коэн. – Тролли?
Десять громадных фигур старательно и неторопливо «вывинчивались» из земли.
