Сны и башни (СИ) - Царенко Тимофей Петрович

Люди в зале тихо роптали.

– Но не только моего милосердия в твоих планах не оказалось, тварь. Мистер Салех, конечно, не архимаг, но все равно достаточно безумен, чтобы ты мог начертать в его разум своей силой. И потому у нас с собой бомба, а все зрители молчат в тряпочку! – Ричард снова истерично хохотал. – Ах, леди и джентльмены, прошу меня простить, я знаю, вы не до конца понимаете, что происходит! Минуту терпения, все объясню. Но для начала, Ульрих, ваше первое завоевание? Какая страна пала первой на твоем пути к господству?

Первый император, что все это время бесстрастно взирал на Ричарда, дрогнул лицом.

– Я…

– О, многоуважаемый предок, не утруждай себя, прямо сейчас тебе в голове выделят нужное воспоминание и выдадут за истину. Так что слушайте меня: больше трех тысяч лет назад первым на пути пепельных легионов встало королевство Грейтания, правил им Ангвир Аталийский. Король-чародей. Последний чаропевец. Вы можете только догадываться, но в начале своего пути Ульрих был тем еще кровавым отморозком. Молодая империя тогда едва не обломала зубы о маленькую страну с королем-чудаком. Наш доблестный правитель лишил короля Ангвира его магической силы и замуровал в башню. Там было немного воды и еды и восемь дочерей короля, в возрасте от шести до восемнадцати лет. А дальше, по задумке Ульриха, который потерял треть магов и половину воинства, венценосное семейство должно было жрать друг друга. Перекосило, дедушка? Это ничего, это так и должно быть, душеед прячет воспоминания, но не может украсть их насовсем. Так что, уважаемые зрители, не надо так крепко сжимать оружие, оно может и выстрелить ненароком, – Ричард немного устало перевел дух. – А ведь всего этого можно было избежать. Достаточно было капли милосердия, всего лишь быстрая смерть поверженному врагу и все, но ты решил отмстить сполна! Отец, пожирающий своих дочерей, дочери, глодающие кости отца! В крайнем случае – это отец, который убивает своими руками тех, кого он любил больше своей жизни! Для перерождения в душееда не нужна магия, только любовь, голод и кровь королей.

Храм тонул в звенящей тишине. Люди даже не дышали. Даже Виктор больше не баюкал труп невесты, а лишь с ненавистью смотрел на Ричарда.

– Наша родина прирастала землями, а душеед, что сожрал восемь душ, отданных добровольно, ждал. Ждал, копил силы и иногда сжирал одно или два поколения. Тогда король Ангвир был еще слаб и не мог многое. Но его сил вполне хватило на одну мысль: заклять покой своих детей, дабы защитить их хотя бы в смерти. Да, мой лорд? Вижу, вижу, вы вспоминаете. Знатно вас перекосило. Но если дать твари достаточно времени, она исправит и этот разговор, может сотрет его. Душеед очень похож на растение под названием росянка. Он выращивает башню, как цветок, а в его бутоне спит спящая красавица. Самая настоящая принцесса. Чистая душа. И жизнь ее похожа на сон. А сон похож на смерть. Только вот сама она проснуться может, а те, кого она любит – уже нет, их выпивает король-чародей, великий сказочник, жертва его не страдает до самого последнего момента. Отдает добровольно свою любовь, свою преданность, самого себя. Любовь и клятвы, что связывают души, знакомо, не так ли?

Старик в мантии был страшен. Черты лица его осунулись, глаза ввалились. Пальцы мелко дрожали.

– Только вот беда, разумеется, для твари. У нее тоже есть слабые места! – Ричард аж на месте закрутился от полноты чувств и просто ударной дозы адреналина. – Она не может прозреть в разуме безумца, не может писать в разуме безумца и не может быть во многих местах одновременно. Душеед оставляет следы. Едва заметные. Ну и главная беда короля-чародея в том, что в этом мире появился я. Он может скрыть себя даже от глаз богов, ведь они смотрят на мир глазами людскими. И эти глаза обмануть можно. А сейчас… Сейчас этот ублюдок должен быть равен богам. Слишком много у него власти над миром. И сегодня его путь к мести закончится. Мой сюзерен, вы достойны жить по праву победителя! Мы все боремся за место под солнцем, а мудрость к нам приходит только с годами. Я лишь сегодня осознал, что милосердие возможно и для меня. Ведь не познав добра, как можно познать все то зло, в котором купается моя душа? Как я смогу понять себя? Не прощения я ищу, но мудрости. Так что я защищу Империю и вас с ней заодно! Вы мои должники, вам понятно? – закончил Ричард неожиданно и мерзко улыбнулся.

– А ещё, знаешь, в чем твоя проблема, тварь? – теперь молодой человек снова говорил в потолок. – Такие, как ты, совсем не умеют выпускать добычу из глотки. Я долго думал, как же можно уничтожить душу? Ведь уничтожить можно лишь то, что отдано добровольно. Но кому мы отдадим душу? Кому пожертвуем в дар все, что можно? Тем, кого любим. Мне неведомо это чувство и, на мой взгляд, любовь омерзительна. Человек теряет часть себя в обмен на сомнительное счастье регулярной телесной близости, странного семейного статуса и бездонной пропасти в каждодневных расходах, в которую летят деньги на бесконечные статусные увеселения и модные туалеты от известных кутюрье!

Вообще, сейчас Ричарда можно было обвинить в лукавстве. Сам он тратил на гардероб до четверти всего легального дохода: весьма щедрой стипендии и пансиона, который определил ему отец.

– А вот это мы наедине обсудим. Надо только потом будет попросить у молодого человека фалангу пальца, – Морцех бормотал себе под нос планы на ближайшее будущее.

– Но что еще, помимо любви, может связать людей? Душеед сожрал души не только близких, но еще и далеких родственников или даже тех, с кем ни разу не встречался. Там, где не справляются письма и разговоры – помогают клятвы. «Хранить и защищать» – этого уже достаточно, – Ричард так уверенно демонстрировал свое собственное интеллектуальное превосходство, что Рей понял, они никому не расскажут, как оно было на самом деле.

Громила к бахвальству приятеля относился предельно равнодушно и потому только сделал себе мысленную пометку Ричарда не выдавать. Эта была одна из тех тайн, которую, в случае испорченных отношений, активно используют как предмет шантажа.

Короче, компаньоны друг друга стоили, хоть и были предельно разные.

– А еще, любовь, как мне видится, не вырастает мгновенно. Она занимает время. Это видно, когда у мужчины постепенно пропадает из взгляда расчетливый азарт опытного охотника и появляется выражение трепетного дебилизма. Надеюсь, мой повелитель был больше увлечен медовым лоном девицы, нежели ее внутренним миром. Статусная самка, а не жена! Да, я вижу, что вы хотели иного, но ваша порода… Мы с вами одной крови, ваше высочество, – поклон в сторону Виктора. – Я, кстати, понял еще одну замечательную вещь, знаете, почему тварь так легко пишет в чужих душах? Потому что в душе все мы восторженные дети, которые хотят верить в сказку. И люди готовы слепо следовать за тем, кто им эту сказку дарит. Душеед всего лишь делает людей счастливыми. А потом берет плату. Всем. Только мое детство лишено радости. Я искал, кому сделать больно. И сказки вызывали у меня скуку. Жизнь – не сказка и тут правит бал не сюжет, а кровавое безумие первозданного хаоса. Такой может быть только жизнь, не книга.

Ричард перевел дух.

– Я переиграл ублюдка. Сказки не случилось. Я призвал безумцев и безумцы исполнили клятву. Так что сегодня я здесь, ликую и торжествую. Моя воля сохранила вам жизни, мои лорды. Помните об этом.

– И что дальше? Ты готов хоть как-то подтвердить свой бр… свои слова? Ульрих боролся с наваждением, но было видно, что справляется он так себе.

– Да, ведь одну клятву нашей спящей красавице дали. И одну исполнили. Я докопался до истины и убил бедняжку. Верите, нет, мне ее даже немного жаль. Он была обречена с самого начала! Но прошу вас, не будем тянуть, иначе вы все быстро передумаете меня слушать и признаете душевнобольным. Я же упоминал, что тварь никогда не выпустит жертву из глотки? – Ричард профессионально упер себе ствол пистолета в голову и выстрелил снизу. Содержимое черепа украсило камни храма.

И снова воцарилось молчание. Длилось оно лишь десять ударов сердца, а потом…