Terry Pratchett - Санта-Хрякус (пер. С.Увбарх под ред. А.Жикаренцева)
Татуированный человек вдруг поперхнулся. Он выскользнул из ее объятий, рухнул на колени в снег и, судорожно разевая рот, схватился за горло. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди.
– Ну что еще? В чем дело? Эй!
Он закатил глаза и снова схватился за горло.
– Подавился?
Сьюзен изо всех сил хлопнула его по спине. Стоя на коленях и опираясь о снег руками, мужчина жадно ловил ртом воздух.
Тогда она просунула руки ему под мышки, опять приподняла и крепко обхватила за пояс. «О боги, как же это делается, меня же учили, кажется, нужно сжать одну руку в кулак, другую положить на нее, сильно нажать и дернуть вверх, вот так…»
Мужчина кашлянул. Что-то отскочило от дерева и упало на ледяную корку сугроба.
Сьюзен присела, чтобы получше рассмотреть выскочивший из его горла предмет.
Это был маленький черный боб.
Высоко на дереве вдруг защебетала какая-то птичка. Сьюзен подняла глаза. Королек, наклонив маленькую головку, внимательно оглядел девушку с головы до ног и перелетел на другую ветку.
Когда она снова опустила взгляд, мужчина уже изменился. На нем появились меховой тулуп со штанами, меховая шапка и меховые сапоги. Он опирался на копье с каменным наконечником и выглядел куда увереннее.
Что-то мелькнуло между деревьями – так быстро, что Сьюзен успела заметить только тень улепетывающего прочь белого зайца.
А потом она снова посмотрела на мужчину. К тому времени меха исчезли, человек постарел, но глаза его остались прежними. Теперь он был одет в белую толстую рясу и больше походил на какого-нибудь жреца.
Когда же птичка защебетала в очередной раз, Сьюзен нарочно не стала отводить глаза. И тут она поняла, что ошибалась, думая, будто человек перед ней изменяется так, словно кто-то перелистывает картинки. Нет, все образы существовали одновременно – и многие другие тоже. А его облик зависел от того, как ты смотрел.
«К счастью, я девушка хладнокровная и немножко привыкшая к подобным вещам, – подумала Сьюзен. – Иначе можно было бы и в обморок хлопнуться…»
Они вышли на опушку леса.
Немного поодаль стояли окутанные клубами пара четыре огромных кабана, запряженные в грубые, словно бы сколоченные на скорую руку сани. С почерневшего дерева взирали какие-то лики, высеченные то ли каменным резцом, то ли дождем и ветром.
Санта-Хрякус забрался в сани. За последние несколько шагов он сильно располнел, и сейчас в санях сидел толстый старик в красном тулупе, усеянном яркими, блестящими кристалликами льда. И лишь прищурившись и очень внимательно присмотревшись, можно было разглядеть легкие намеки на щетину и клыки.
Поерзав на скамейке, он вдруг сунул руку куда-то вниз и извлек из-под себя фальшивую бороду.
– ИЗВИНИ, – раздался голос за спиной у Сьюзен. – ЭТО Я ЗАБЫЛ.
Санта-Хрякус кивнул Смерти – как один ремесленник другому, – после чего посмотрел на Сьюзен. Она не была уверена, поблагодарил он ее или нет: его кивок был скорее жестом признания, подтверждением того, что сделанное было необходимо сделать. Нет, он явно не благодарил ее.
А затем Санта-Хрякус натянул поводья, щелкнул языком, и сани умчались.
Смерть и Сьюзен проводили их взглядом.
– Я где-то слышала, – сказала Сьюзен, – что красно-белая одежда Санта-Хрякуса была придумана совсем недавно.
– НЕ СОВСЕМ. О НЕЙ ПРОСТО ВСПОМНИЛИ.
Санта-Хрякус уже превратился в красную точку на другой стороне долины.
– Значит, с одеждой все ясно, – рассеянно промолвила Сьюзен. – Но я хотела бы еще спросить, так, чисто из теоретического интереса… Ты знал, что я останусь в живых?
– У МЕНЯ ПОЧТИ НЕ БЫЛО СОМНЕНИЙ.
– Замечательно.
– Я ПОДВЕЗУ ТЕБЯ ДОМОЙ, – после некоторой паузы сказал Смерть.
– Спасибо. А скажи…
– ЧТО БЫЛО БЫ, ЕСЛИ БЫ ТЫ НЕ СПАСЛА ЕГО?
– Да! Солнце взошло бы? Как всегда?
– НЕТ.
– Перестань. Неужели ты думаешь, что я в это поверю. Это же астрономический факт.
– СОЛНЦЕ НЕ ВЗОШЛО БЫ. – Она повернулась к Смерти.
– Послушай, дед, эта ночь выдалась очень напряженной! Я устала, хочу принять ванну, и выслушивать какие-то глупости я сейчас совсем не в настроении!
– СОЛНЦЕ НЕ ВЗОШЛО БЫ.
– Правда? И дальше что?
– МИР ОСВЕЩАЛ БЫ ПРОСТОЙ ШАР ГОРЯЩЕГО ГАЗА.
Они еще немного помолчали.
– Ага, – наконец сказала Сьюзен. – Игра слов. Знаешь, я раньше считала, ты не умеешь шутить.
– Я САМАЯ СЕРЬЕЗНАЯ СУЩНОСТЬ, КАКАЯ ТОЛЬКО МОЖЕТ БЫТЬ. А ИГРОЙ СЛОВ ОБМАНЫВАЮТ СЕБЯ ЛЮДИ.
– Ну хорошо, – вздохнула Сьюзен. – Я все-таки не дура. Ты намекаешь, что люди без… фантазий просто не могут? Что они просто не выживут?
– ТО ЕСТЬ ФАНТАЗИИ – ЭТО СВОЕГО РОДА РОЗОВЫЕ ПИЛЮЛИ? НЕТ. ЛЮДЯМ НУЖНЫ ФАНТАЗИИ, ЧТОБЫ ОСТАВАТЬСЯ ЛЮДЬМИ. ЧТОБЫ БЫЛО МЕСТО, ГДЕ ПАДШИЙ АНГЕЛ МОЖЕТ ВСТРЕТИТЬСЯ С ПОДНИМАЮЩИМСЯ НА НОГИ ПРИМАТОМ.
– Зубные феи? Санта-Хрякусы? Маленькие…
– ДА. ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО В КАЧЕСТВЕ ПРАКТИКИ. ДЛЯ НАЧАЛА СЛЕДУЕТ НАУЧИТЬСЯ ВЕРИТЬ В МАЛЕНЬКУЮ ЛОЖЬ.
– Чтобы потом поверить в большую?
– ДА. В ПРАВОСУДИЕ, ЖАЛОСТЬ И ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ.
– Но это не одно и то же!
– ТЫ ТАК ДУМАЕШЬ? ТОГДА ВОЗЬМИ ВСЕЛЕННУЮ, РАЗОТРИ ЕЕ В МЕЛЬЧАЙШИЙ ПОРОШОК, ПРОСЕЙ ЧЕРЕЗ САМОЕ МЕЛКОЕ СИТО И ПОКАЖИ МНЕ АТОМ СПРАВЕДЛИВОСТИ ИЛИ МОЛЕКУЛУ ЖАЛОСТИ. И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ… – Смерть взмахнул рукой. – ТЕМ НЕ МЕНЕЕ ТЫ ПОСТУПАЕШЬ ТАК, СЛОВНО В МИРЕ СУЩЕСТВУЕТ ИДЕАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК, СЛОВНО СУЩЕСТВУЕТ… СПРАВЕДЛИВОСТЬ ВО ВСЕЛЕННОЙ, МЕРКАМИ КОТОРОЙ МОЖНО СУДИТЬ.
– Да, но люди вынуждены верить в это, иначе зачем еще…
– ИМЕННО ЭТО Я И ХОТЕЛ СКАЗАТЬ. – Она попыталась собраться с мыслями.
– ВО ВСЕЛЕННОЙ ЕСТЬ ТАКОЕ МЕСТО, ГДЕ ВОТ УЖЕ НА ПРОТЯЖЕНИИ МИЛЛИОНОВ ЛЕТ ПОСТОЯННО СТАЛКИВАЮТСЯ ДВЕ ГАЛАКТИКИ, – ни с того, ни с сего вдруг произнес Смерть. – НЕ ПЫТАЙСЯ УБЕДИТЬ МЕНЯ В ТОМ, ЧТО ЭТО СПРАВЕДЛИВО.
– Да, но люди об этом не думают, – возразила Сьюзен.
«Где-то там есть кровать…»
– ПРАВИЛЬНО. ЗВЕЗДЫ ВЗРЫВАЮТСЯ, МИРЫ СТАЛКИВАЮТСЯ. ВО ВСЕЛЕННОЙ ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ МАЛО МЕСТ, ГДЕ ЛЮДИ МОГЛИ БЫ ЖИТЬ, НЕ ПОДВЕРГАЯСЬ ОПАСНОСТИ ПРЕВРАТИТЬСЯ В СОСУЛЬКУ ИЛИ, НАОБОРОТ, В ДЫМЯЩИЙСЯ КУСОК МЯСА. ОДНАКО ВЫ ВЕРИТЕ… ЧТО, ДОПУСТИМ, КРОВАТЬ – ЭТО ОЧЕНЬ ДАЖЕ НОРМАЛЬНАЯ И ЕСТЕСТВЕННАЯ ВЕЩЬ. ПОРАЗИТЕЛЬНЫЙ ТАЛАНТ.
– Талант?
– ДА. ИНАЧЕ ГОВОРЯ, ОСОБАЯ РАЗНОВИДНОСТЬ ГЛУПОСТИ. ВЫ СЧИТАЕТЕ, ЧТО ВСЯ ВСЕЛЕННАЯ НАХОДИТСЯ У ВАС В ГОЛОВАХ.
– Послушать тебя, так мы абсолютные безумцы, – покачала головой Сьюзен.
«Мягкая теплая кровать…»
– НЕТ. ВАМ ПРОСТО НУЖНО НАУЧИТЬСЯ ВЕРИТЬ В ТО, ЧЕГО НЕ СУЩЕСТВУЕТ. ИНАЧЕ ОТКУДА ВСЕ ВОЗЬМЕТСЯ? – заключил Смерть, помогая ей взобраться на Бинки.
– Эти горы, – сказала Сьюзен, когда лошадь поднялась в воздух. – Они настоящие или просто тени?
– ДА.
Сьюзен знала, что другого ответа она не услышит.
– Э-э… и я потеряла меч. Где-то в стране зубной феи.
Смерть пожал плечами.
– Я МОГУ СДЕЛАТЬ ЕЩЕ ОДИН.
– Правда?
– КОНЕЧНО. ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, БУДЕТ ЧЕМ РУКИ ЗАНЯТЬ. НЕ ВОЛНУЙСЯ ОБ ЭТОМ.
Главный философ, что-то весело напевая под нос, расчесал бороду и обильно смочил ее своим любимым лосьоном – в воздухе сразу распространился аромат, больше походящий на запах вытяжки из желез дурностая, которой обычно пользуются для изгнания особо злых демонов. Во всяком случае, запах данного лосьона не имел ничего общего с «приятным мужским ароматом», каковым считал его главный философ[25].
А потом главный философ вышел в кабинет.
– Извините, что задержался, но… – начал было он.
В кабинете никого не было. Лишь откуда-то издалека донесся звук, будто кто-то сморкался, и «динь-динь-динь» растворяющегося в воздухе волшебства.
Свет уже коснулся крыши Башни Искусства, когда Бинки опустилась рядом с балконом детской. Шагнув на свежий снег, Сьюзен в нерешительности остановилась. Если кто-то подвозит тебя до дома, согласно правилам вежливости ты просто обязан пригласить такого, гм, человека зайти на чашку чая. Но с другой стороны…
– А ТЫ НЕ ЗАГЛЯНЕШЬ КО МНЕ В ГОСТИ НА СТРАШДЕСТВО? – спросил Смерть с надеждой в голосе. – АЛЬБЕРТ УЖЕ ЖАРИТ ПУДИНГ.
– Жарит пудинг?
– АЛЬБЕРТ ПРИЗНАЕТ ТОЛЬКО ЖАРЕНУЮ ПИЩУ. А ЕЩЕ ОН ХОТЕЛ СДЕЛАТЬ ВАРЕНЬЕ. ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, Я НЕ РАЗ СЛЫШАЛ ОТ НЕГО ОБ ЭТОМ.
– Я… э-э… думаю, я нужна здесь, – неуверенно промолвила Сьюзен. – Гетры пригласили много гостей. Деловых друзей хозяина. Скорее всего, весь день… мне придется присматривать за детьми…
– НУ ДА…
– Э… не хочешь заглянуть? – наконец сдалась Сьюзен.
– О, В ДАННЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ Я БЫ НЕ ОТКАЗАЛСЯ ОТ ЧАШКИ ГОРЯЧЕГО ШОКОЛАДА.
– Хорошо. На каминной доске стоит коробка с печеньем.
И, с облегчением вздохнув, Сьюзен направилась в кухню.
Смерть удобно устроился в скрипучем плетеном кресле, зарыл ноги в ковер и с интересом огляделся. Он услышал звон чашек, потом кто-то как будто судорожно втянул воздух, а потом все стихло.
