Александр Рудазов - Демоны в Ватикане
– Шустро!
– Я огр, шестирукий. Я велик и силен. Я могу много дней подряд идти широким шагом, не испытывая усталости. Если не испытываю проблем с питанием, конечно.
– Совсем как я.
– Да. Голодный огр – плохой боец. Плохой работник. Плохой друг.
– А это почему?
– Потому что голодный огр жаждет съесть друга.
– Тоже совсем как я, – нехотя признал я. – А огры едят других огров? Чисто ради интереса спрашиваю.
– Очень редко. Гоблины – часто. Огры – редко. Только когда очень голодные. Однажды я знал огра, который убил и съел собственного брата, но Девон Едок Огров вообще был довольно странным огром.
– Едок Огров?!
– Да, у Девона было такое щебу, – произнес Крэйг, вставая с табурета. – Я же говорю, он был довольно странным огром.
За окнами темнеет. Народу в зале стало поменьше – кое-кто уже отправился на боковую. Или еще куда-нибудь. Мне подумалось, что надо бы выяснить у местной администрации, где предполагается размещать меня. Надеюсь, пан Зовесима или кардинал дю Шевуа этот вопрос утрясли, а то неудобно получится.
Снаружи послышался какой-то шум. Кажется, прибыла еще одна делегация, сильно запоздалая. Интересно, кто на этот раз?
– Прибыли послы от славного народа трегонтов! – провозгласил церемониймейстер, вставая у дверей.
Трегонтов? Незнакомое название. Эльфы, гномы, цверги, гоблины, тролли, огры – все это существа из нашей европейской мифологии. В этом мире они реальность. Но трегонты… кто бы это мог быть?
Хотя я вроде бы что-то о них уже слышал. Только не помню, где и когда.
Я с интересом повернулся ко входу. Интересно, какие чудики явятся на этот раз. Карлики или великаны? Уродцы или очаровашки?
Насколько мне известно, снаружи стоит тихая погода. Но почему-то подул резкий ветер. Пламя бесчисленных свечей заколыхалось, некоторые погасли совсем. И в банкетный зал вошли трегонты.
Вошли? Я сказал – вошли? Неточно выразился. Они вовсе не вошли. И не вползли. И не вкатились. И не влетели. Из всех необычных способов передвижения, которые я повидал, трегонты воспользовались самым необычным.
Их попросту вдуло.
– Они что, растения?! – пораженно воскликнул я.
Судя по всему, да. Невероятно странные создания, похожие на стебельчатые веретена. Множество твердых изогнутых веток составляют каркас, своеобразный скелет, внутри которого извивается и пульсирует настоящая каша ярко-зеленых стеблей. В нескольких местах торчат прямые длинные ветви, а меж них растут огромные листья-паруса. Трегонты складывают их, разворачивают, переставляют в разные позиции – и ловят порывы ветра, успешно передвигаясь при полном отсутствии конечностей.
Хотя нет. Нечто наподобие конечностей у них все-таки есть. Въехав в зал подобно сухопутным кораблям, трегонты выпустили из «днищ» десятки тонких извивающихся корней. Похоже, с их помощью они закрепляются в земле. Здесь закрепиться не удалось – пол-то каменный – поэтому трегонты просто ухватились за мельчайшие неровности и трещины.
– Правильно рассуждаешь, патрон, – подтвердил Рабан. – Трегонты – странствующие растения. В этом мире они населяют почти треть Африки. Постоянно кочуют по пустыне Сахара, ища источники влаги. Когда находят – укореняются и так живут.
– Странная какая-то цивилизация, – пробормотал я. – Я так понимаю, у них нету ни городов, ни орудий труда… ни хрена нету. Верно?
– Верно. Но ты ошибаешься, патрон, если думаешь, что цивилизация непременно должна быть похожа на человеческую. Разум способен оформляться в самом разном виде. Возьми меня, например. Моя цивилизация тоже ничего не строит и не производит.
– Какая у тебя там цивилизация… Вы же просто паразиты.
– Симбионты, – сухо поправил Рабан. – И вообще – знал бы ты, какие встречаются формы жизни, какие встречаются типы цивилизаций… Помнишь ичи-когосе-ичи?
Я хмыкнул. В те дни, когда я работал на Академию Наук Земли двадцать девятого века, мне довелось познакомиться с крайне необычной формой жизни – ичи-когосе-ичи. В их мире жизнь основывается не на протоплазме, а на металле. Растения, животные – все металлическое. Вместо лап у многих колеса, в скелетах преобладают шарнирные соединения, кровь и желчь заменяют кислоты и горючие жидкости, в мозгу нечто наподобие транзисторов. Размножаются самостоятельно – ничего общего с роботами.
Причем Рабан поведал, что подобная экологическая система встречается не так уж и редко. Она ничуть не более уникальна, чем привычная нам углеродоводородная.
– Всякое существо считает собственную культуру с ее нормами и логикой эталоном, – продолжил Рабан. – Но это от ограниченности интеллекта, патрон. Немало видов вообще не считает нужным что-либо строить и производить. Существуют народы, целиком посвятившие себя изучению окружающего мира, без попыток как-либо его менять. Существуют народы, развивающиеся исключительно внутренне, совершенствуя самих себя. Те же самые трегонты – очень развитый вид, вообще-то. Только развивали они не камни-сверлилки, как хомо сапиенсы, а собственный организм. В далеком прошлом у них не было ни таких вот парусов, ни корней-щупальцев. Они были просто растительными клубками, мало отличающимися от обычного перекати-поле. Катились себе, куда ветер дует. А теперь, видишь, ведут дипломатические переговоры.
Мне стало ужасно любопытно – как эти причудливые существа разговаривают? Не вижу у них ничего даже отдаленно напоминающего рот. Глаза… вот что-то наподобие глаз есть. Полураскрытые фиолетовые бутоны, проглядывающие то там, то здесь. Судя по тому, что все они повернуты в сторону Папы Римского, видеть трегонты могут.
Но говорить?..
Меж растительными послами важно прошагал еще один гость. Худощавый разодетый гоблин, похожий на нашего Цеймурда. Он опустился перед папой на колени, поцеловал его туфлю и снова выпрямился.
– А нас туфлю целовать не заставляли… – вполголоса пробормотал я.
– Это устаревший обычай, патрон, – ответил Рабан. – Ее уже давно никто не целует, кроме гоблинов.
– А почему только их заставляют?
– Никто их не заставляет. Просто гоблины от природы подобострастные. Унизиться перед начальником для них только в радость.
Папа Леон Второй и в самом деле выглядит не особо довольным таким приветствием. Кому понравится, когда твою обувь муслякают гоблинские губешки? Папские туфли, вон, жемчугом обшиты – еще сопрут втихаря шарик-другой…
– Ваше Святейшество! – звонко произнес гоблин, отвесив еще один низкий поклон. – Позвольте нижайшему из ваших рабов представить посольство от народа трегонтов!
– Как тебя зовут, милейший? – внимательно посмотрел на него папа.
– С вашего всемилостивейшего позволения я Шекил! Шекил из клана Костедробителей! Состою на службе у народа трегонтов, исполняя обязанности переводчика!
– Мы слышали об этом необычном народе… – задумчиво кивнул папа. – Однако слухи, что доходили до нас, поневоле заставляли усомниться в их достоверности. Они и в самом деле принадлежат царству растений?
– О да, Ваше Святейшество! В их жилах нет ни крови, ни желчи, ни иной телесной жидкости – лишь зеленый сок, подобный тому, что выжимается из сочных трав!
– И никто из них не знает нашего языка?
– О нет, Ваше Святейшество! Знают! И знают многие! Трегонты – народ, постигший многие учености, и познать язык людей для них – сущая безделица! Ничуть не солгу, если скажу, что все из присутствующих здесь прекрасно поняли все, что было здесь сказано!
– В таком случае зачем же им нужен ты?
– О… – озадаченно поджал губы Шекил. – Ваше Святейшество, это довольно сложно объяснить…
– Но ты все же попытайся. Мы постараемся понять.
– Как вам будет угодно, Ваше Святейшество. Затруднение состоит в том, что трегонты могут обучиться понимать наши языки, но совершенно не способны сами произнести хоть слово. У них нет ртов. И нет языков. Да и ушей тоже нет – они совершенно глухие.
– Глухие? – приподнял брови папа. – Но разве не ты сказал минутой ранее, что они верно поняли все, что мы тут сказали? Как такое возможно, если все они глухие?
– Я подозреваю, что этот мерзавец насмехается над нами, Ваше Святейшество, – понизил голос Торквемада. – Я положительно уверен, что мы имеем дело с еретиком. Гоблинам нельзя доверять – все они лжецы и предатели. Отдайте его мне – и я выжму из него истину, как сок из спелого апельсина.
– Благодарю тебя за усердие в делах веры, брат Фома, – кивнул Великому инквизитору папа. – Но все же дадим вначале нашему гостю возможность объясниться. Быть может, мы что-то неверно поняли?
Торквемада отступил на шаг, злобно бормоча себе под нос. Он даже здесь не снимает капюшона. Такое впечатление, что у него на лице постоянно лежит черная тень – как ни вглядываюсь, не могу ничего разглядеть.
– Так что же ты имел в виду, милейший? – доброжелательно посмотрел на Шекила папа.
