Терри Пратчетт - Роковая музыка (Музыка души)
— ИСТОРИЯ СТРЕМИТСЯ РАСКРУТИТЬСЯ В ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ. ОНИ КАК ВСЕГДА ЗАЛАТАЮТ ЕЕ НА СКОРУЮ РУКУ. ОСТАНЕТСЯ НЕСКОЛЬКО ПОТЕРЯННЫХ НИТЕЙ… ПОЛАГАЮ, У НЕКОТОРЫХ ЛЮДЕЙ ОСТАНУТСЯ СМУЩАЮЩИЕ ВОСПОМИНАНИЯ О КАКОМ-ТО КОНЦЕРТЕ В ПАРКЕ. НО ЧТО С ТОГО? ЭТИ ВОСПОМИНАНИЯ БУДУТ КАСАТЬСЯ СОБЫТИЙ, НИКОГДА НЕ ПРОИСХОДИВШИХ.
— Но они происходили!
— В ТОЙ ЖЕ СТЕПЕНИ.
Сьюзан уставилась вниз, на расстилающийся под ними темный ландшафт. Там и сям помигивали огоньками фермы и деревеньки, в которых жили люди, не задумывающиеся ни на секунду о том, что проносится мимо, высоко над ними.
— Ну а… — произнесла она. — Просто к примеру, ты понимаешь… Что будет с Бандой?
— О, ОНИ МОГУТ БЫТЬ ГДЕ УГОДНО, — Смерть смотрел в затылок Сьюзан. — ВОЗЬМЕМ, НАПРИМЕР, ЭТОГО ПАРНЯ. МОЖЕТ БЫТЬ, ОН ВЕРНУЛСЯ В БОЛЬШОЙ ГОРОД. А МОЖЕТ, ОТПРАВИЛСЯ КУДА-ТО ЕЩЕ. РАБОТАЕТ, ТОЛЬКО ЧТОБЫ СВЕСТИ КОНЦЫ С КОНЦАМИ. ПРЕТЕРПЕВАЕТ НЕВЗГОДЫ. ДВИЖЕТСЯ СВОИМ ПУТЕМ.
— Но той ночью он должен был оказаться в «Барабане»!
— НЕТ, ЕСЛИ САМ НЕ ПОЙДЕТ ТУДА.
— Так ты можешь сделать это? Его жизнь должна окончиться! Ты же говорил, что не способен дать жизнь!
— Я — НЕТ. ЭТО ТЫ МОЖЕШЬ.
— Что ты имеешь в виду?
— ЖИЗНЬЮ МОЖНО ПОДЕЛИТЬСЯ.
— Но он же— исчез. Наверное, я даже никогда его не увижу.
— ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО УВИДИШЬ.
— Почему ты так решил?
— ТЫ ВСЕГДА ЭТО ЗНАЛА. ТЫ ПОМНИШЬ ВСЕ. КАК И Я. НО ТЫ ЧЕЛОВЕК И ТВОЙ РАЗУМ БУНТУЕТ ПРОТИВ ЭТОГО — РАДИ ТЕБЯ САМОЙ. НО КОЕ-ЧТО ВСЕ ЖЕ ПРОСАЧИВАЕТСЯ. СНЫ, МОЖЕТ БЫТЬ. ПРЕДЧУВСТВИЯ. ОЩУЩЕНИЯ. НЕКОТОРОЕ ТЕНИ СТОЛЬ ДЛИННЫ, ЧТО ПОЯВЛЯЮТСЯ ДО СВЕТА.
— Не думаю, что я хоть что-то поняла.
— НУ, СЕГОДНЯ БЫЛ ТЯЖЕЛЫЙ ДЕНЬ.
Облака под ними сгущались.
— Дедушка.
— ДА?
— Ты вернулся?
— ПОХОЖЕ НА ТО. ДЕЛА, ДЕЛА, ДЕЛА.
— Значит, я мне больше не надо этим заниматься? По-моему, я была не слишком хороша на этом месте.
— ДА.
— Но.. ты же нарушаешь целую кучу законов.
— ВЕРОЯТНО, ЭТО ПРОСТО ПОЖЕЛАНИЯ.
— Но мои родители все еще мертвы.
— Я БЫ НЕ СМОГ ДАТЬ ИМ ЖИЗНЬ. ВСЕ ЧТО Я МОГ ДАТЬ ИМ — ЭТО БЕССМЕРТИЕ. НА ИХ ВЗГЛЯД, ЭТО БЫЛ НЕРАВНОЦЕННЫЙ ОБМЕН.
— Я думаю, тебе лучше знать, чего им хотелось.
— КОНЕЧНО, ТЫ МОЖЕШЬ ПРИХОДИТЬ И ГОСТИТЬ У МЕНЯ.
— Спасибо.
— ЭТО ТВОЙ ДОМ, ЕСЛИ УГОДНО.
— Правда?
— ТВОЮ КОМНАТУ Я ОСТАВЛЮ В ТОМ ВИДЕ, В КАКОМ ТЫ ЕЕ ПОКИНУЛА.
— Спасибо.
— В ПОЛНОМ РАЗГРОМЕ.
— Извини.
— Я ДАЖЕ ПОЛА НЕ СМОГ РАЗГЛЯДЕТЬ. ТЫ МОГЛА БЫ СЛЕГКА ПРИБРАТЬСЯ.
— Извини.
Внизу замерцали огни Квирма. Бинки мягко коснулась земли.
Сьюзан посмотрела на окружающие ее школьные здания.
— Значит, я — кроме всего прочего — была здесь все время? — спросила она.
— ДА. ИСТОРИЯ ПОСЛЕДНИХ НЕСКОЛЬКИХ ДНЕЙ БЫЛА ДРУГОЙ. НА ЭКЗАМЕНАХ ТЫ БЫЛА НЕПЛОХА.
— Да? А кто их сдавал?
— ТЫ.
— О… — Сьюзан смешалась. — А что у меня по логике.
— ПЯТЬ.
— О, брось. По логике я всегда получала пять с плюсом.
— ПРИДЕТСЯ ПОДТЯНУТЬСЯ.
Смерть вскочил в седло.
— Погоди секундочку, — быстро сказала Сьюзан. Она знала, ей обязательно нужно это спросить.
— ДА?
— А как насчет — ну, ты понимаешь — изменение судьбы отдельной личности изменяет весь мир?
— ИНОГДА МИР НУЖДАЕТСЯ В ИЗМЕНЕНИЯХ.
— О. Эээ… дедушка…
— ДА?
— Эээ… качели, — сказала Сьюзан. — Ну те, в саду. Я хотела сказать — они очень хороши. Отличные качели.
— ПРАВДА?
— Я просто была слишком мала, чтобы оценить их.
— ОНИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТЕБЕ НРАВЯТСЯ?
— В них есть… стиль. Не думаю, что кому-нибудь другому удалось бы построить что-то подобное.
— СПАСИБО.
— Но, все, что случилось, ничуть не изменило мир. Он по прежнему полон идиотов. Они не пользуются мозгами. И кажется, им и не хочется попробовать подумать.
— В ОТЛИЧИЕ ОТ ТЕБЯ?
— Я хотя бы пытаюсь. Ну например, если я все время здесь была, кто сейчас спит в моей постели?
— Я ПОЛАГАЮ, ТЫ ПРОСТО ВЫШЛА ПРОГУЛЯТЬСЯ ПОД ЛУННЫМ СВЕТОМ.
— А. Тогда все в порядке.
Смерть откашлялся.
— Я ПОЛАГАЮ…
— Извини?
— Я ПОНИМАЮ, ЧТО ЭТО НЕЛЕПО, КОНЕЧНО…
— О чем ты?
— Я ПОЛАГАЮ, ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ РАЗОК ПОЦЕЛОВАТЬ СВОЕГО СТАРОГО ДЕДА?
Сьюзан уставилась на него.
Голубое свечение в глазах Смерти постепенно угасало, одновременно засасывая ее взгляд вглубь его глазниц, во тьму, которая находилась за ними… и которая длилась и длилась — всегда. Для нее не существовало слов. Даже вечность — это человеческое понятие. Дать тьме имя — это значит дать ей протяженность; вероятно, весьма большую. Но эта тьма была тем, что останется после того, как вечность окончится. И в ней и жил Смерть. Совершенно один.
Она бросилась к нему, наклонила к себе его голову и поцеловала его в макушку. Она была цвета слоновой кости и гладкая, как бильярдный шар.
Она отвернулась и уставилась смутно виднеющиеся вокруг здания в попытке скрыть смущение.
— Я только надеюсь, что не забыла оставить окно открытым, когда уходила… — нет, она не о том. Она должна спросить, хотя уже и сама злится на себя за эти вопросы. — Слушай, а те… эээ… те люди, с которыми я встречалась… если я когда-нибудь их увижу…
Повернувшись, она обнаружила, что с ней никого нет — только пара отпечатков копыт истаивала на булыжниках.
Оказалось, что все окна закрыты. Она проскользнула в двери и нащупала во тьме первую ступеньку.
— Сьюзан!
Сьюзан поймала себя на том, что по привычке пытается раствориться. Она одернула себя. В этом нет нужды. В этом никогда больше не будет нужды.
В конце коридора, в круге света от лампы, маячила знакомая фигура.
— Да, мисс Буттс?
Директриса смотрела на нее так, как будто ожидала от нее как-то определенного действия.
— С вами все в порядке, мисс Буттс?
Учительница собралась с мыслями.
— Ты знаешь, что уже заполночь? Как не стыдно! А ты не в своей постели! И это безусловно не школьная форма!
Сьюзан окинула себя взглядом. Да, за всем не уследишь. Она все еще была в черном с кружевами одеянии.
— Да, — сказала она, одарив мисс Буттс ослепительно дружелюбной улыбкой. — Точно.
— Ты же знаешь, что существуют школьные законы, — начала мисс Буттс, но уже как-то неуверенно.
Сьюзан похлопала ее по руке.
— Я всегда думала, что это скорее пожелания. А вы, Эулалия?
Рот мисс Буттс открылся и захлопнулся. И Сьюзан заметила, что она довольно маленькая. Она носила голову высоко поднятой, ее голос был высок, она выражалась высоким слогом — все в ней было высоким, за исключением роста. Удивительно, как она ухитрялась держать эту деталь в тайне от окружающих.
— Но мне лучше отправится в постель, — добавила Сьюзан. Ее рассудок отплясывал под аккомпанемент адреналина. — Да и вам тоже. В вашем возрасте не следует скитаться по этим холодным коридорам в такое позднее время, как вы полагаете? Да к тому же завтра выпускной. Вы же не хотите выглядеть усталой, когда приедут родители?
— Эээ… да. Да. Благодарю тебя, Сьюзан.
Сьюзан подарила полностью сбитой с толку учительнице еще одну горячую улыбку и направилась в спальню, разделась в полной темноте и укрылась простыней.
В комнате царила тишина, нарушаемая лишь тихим дыханием девяти девочек и ритмическое бурчание, исторгаемое принцессой Жадеитой. Через некоторое время к этим звукам присоединились сдавленные рыдания — и долго не умолкали. И еще так много оставалось наверстать.
Смерть, находящийся далеко за пределами мира, покивал. Или ты выбираешь бессмертие, или человечность.
Каждый должен выбрать сам.
Это был последний день семестра, и оттого он проходил в совершенном беспорядке. Некоторые девушки уехали пораньше, родители всевозможных рас прибывали потоком и об учебе не могло быть и речи. Все молчаливо согласились с тем, что сегодня правила школы могут и отдохнуть.
Сьюзан, Глория и принцесса Жадеита медленно шли в сторону цветочных часов. Было где-то без пятнадцати ромашкового.
Сьюзан была спокойна, но внутри натянута, как струна. Она удивлялась, отчего искры не сыплются с кончиков ее пальцев.
Глория купила в лавке на улице Трех Роз пакет вяленой рыбы. Из него исходил едкий уксусно-холестериновый аромат, но без оттенка сушеной гнили, которую в лавке обыкновенно добавляли для остроты.
— Отец говорит, что я вернусь домой и выйду замуж за какого-то тролля, — сообщила Жадеита. — Эй, если тебе попадутся приличные рыбьи кости, отдай их мне.
— А ты его видела? — спросила Сьюзан.
— Нет. Но отец говорит, что у него великолепная большая гора.
— А я бы на твоем месте не согласилась, — заявила Глория с полным ртом рыбы. — Я бы топнула ногой и сказала нет. А, Сьюзан?
— Что? — переспросила Сьюзан, которая задумалась о чем-то своем. Когда ей все повторили, она сказала:
— Нет. Я бы сначала посмотрела, на что он похож. Может быть, он симпатичный. Да вдобавок с горой.
— Да, это логично. Твой папаша не присылал тебе картинку? — спросила Глория?
