Terry Pratchett - Дамы и Господа
— Госпожа Ягг, а что было в том мешке? — поинтересовался Казанунда.
— То, что она просила принести, — пожала плечами нянюшка. — Ее старый серебряный чайный сервиз. Фамильная драгоценность. Я сама видела его всего два раза, причем второй раз — сегодня, когда складывала сервиз в мешок. По-моему, она никогда им не пользовалась. Там еще такой молочник забавный, в виде коровы.
К кузнице продолжали подходить люди. Толпа заполнила почти всю площадь.
Стук молота прекратился. Совсем рядом раздался голос Джейсона:
— Мы уже выходим.
— Они уже выходят, — перевела всем нянюшка.
— Что она сказала?
— Сказала, что они уже выходят.
— Они уже выходят!
Толпа отступила. Распахнулись двери кузницы.
Появилась матушка с единорогом. Зверь шел совершенно спокойно, мышцы перекатывались под его белой шкурой, как лягушки в масле. Копыта звонко стучали — и как-то странно блестели.
Он послушно дошел с ведьмой до самого центра площади, где она его отпустила, слегка шлепнув по крупу.
Единорог тихо заржал и помчался галопом по улице в сторону леса…
Матушка Ветровоск проводила его взглядом. За ее спиной бесшумно появилась нянюшка Ягг.
— Серебряные подковы? — тихо уточнила она. — Они же моментально сотрутся.
— И серебряные гвозди. Ничего, они прослужат достаточно долго, — сообщила матушка миру в целом. — И она никогда его не дозовется.
— Подковать единорога… — промолвила нянюшка, покачав головой. — Только ты могла до такого додуматься, Эсме.
— Я всю жизнь этим занималась, — сказала матушка.
Единорог превратился в точку на вересковой пустоши, а потом и вовсе канул в вечернюю мглу.
Нянюшка Ягг вздохнула, тем самым рассеяв чары — если они, конечно, были.
— Ну что, значит, все?
— Да.
— Пойдешь в замок на танцы?
— А ты?
— Понимаешь… господин Казанунда попросил меня еще раз показать ему Верзилу. По-настоящему. Понимаешь? Думаю, это из-за того, что он — гном. Эти гномы сами не свои до всяких земляных сооружений.
— Ага, сами не свои, — подтвердил Казанунда.
Матушка закатила глаза.
— Гита, веди себя подобающе своему возрасту.
— Ну, это совсем не трудно, — возразила нянюшка. — А вот вести себя на половину своего возраста — задача не из легких. Кстати, ты мне так и не ответила…
И тут матушка, к вящему изумлению нянюшки, Чудакулли и, вероятно, самой матушки Ветровоск, взяла волшебника под руку.
— Мы с господином Чудакулли собираемся совершить прогулку к мосту.
— Правда? — удивился Чудакулли.
— Как мило.
— Гита Ягг, будешь так на меня смотреть, получишь по уху.
— Извини, Эсме.
— Вот именно.
— Наверное, вам захотелось поговорить о старых временах… — высказала свое мнение нянюшка.
— Может быть, о старых. Может, о других.
Достигнув леса, единорог не остановился — он продолжал мчаться вперед и вперед.
Под мостом бушевала река Ланкр. Нельзя дважды войти в одну и ту же воду. Вернее, можно — но зачем, если есть мост?
Чудакулли бросил камешек. Некоторое время спустя раздался тихий «плюх».
— Все когда-нибудь где-нибудь случается, — сказала матушка Ветровоск. — Тот паренек-волшебник, что приехал с тобой, о том же говорит, только много всяких мудреных слов вокруг наворачивает. Кстати, умный юноша — если бы еще видел то, что находится прямо у него под носом…
— Он хочет задержаться тут еще на чуть-чуть, — мрачно откликнулся Чудакулли и швырнул в водную стихию следующий камешек. — Эти ваши камни словно заворожили его. И король на его стороне. Как тут откажешь? Король говорит, мол, у всех монархов — шуты, а у него будет мудрец — до такого еще никто не додумался.
Матушка рассмеялась.
— Да и молодая Диаманда скоро поправится, — туманно выразилась она.
— Что ты имеешь в виду?
— Так, ничего. Это касается будущего. Оно же может быть каким угодно. Все что угодно может произойти.
Она подняла камешек. Он упал в воду одновременно с камешком Чудакулли, последовал двойной всплеск.
— Как ты думаешь, — спросил Чудакулли, — а где-нибудь… у нас… все было хорошо?
— Да. Здесь!
Однако, увидев, как бессильно обвисли его плечи, матушка решила смягчить тон.
— И там тоже, — сказала она.
— Что?
— Я говорю о том, что где-то Наверн Чудакулли женился на Эсмеральде Ветровоск, и они жили, — матушка скрипнула зубами, — долго и счастливо. Более или менее. Как и все прочие.
— Откуда ты знаешь?
— Я воспринимала обрывки ее воспоминаний. Мне она показалась вполне счастливой. А мне угодить достаточно сложно.
— Но как ты?…
— У меня много умений.
— А она ничего не говорила о?…
— Она ничего не говорила! Она не знает, что мы существуем! И хватит вопросов! Неужели недостаточно просто знать, что где-то все было нормально?
Чудакулли попытался улыбнуться.
— И больше ничего ты мне не скажешь?
— А больше ничего нет. Ну, или почти нет.
Где все закончилось?[39]
А закончилось все именно летней ночью, когда влюбленные пары занимаются своими делами и лиловые шелковые сумерки окутывают деревья. В стенах замка, даже после того как праздник завершился, еще долго звучали веселый смех и звон серебряных бубенчиков. А с пустынных склонов холма доносилось лишь молчание эльфов.
1
В эту самую первую пешку.
2
Боги — известные шутники.
3
А значит, все равно что неправда.
4
Который, как бы аккуратно его ни смотали, за ночь обязательно размотается и привяжет газонокосилку к велосипеду.
5
Такое случается постоянно и повсеместно по всей множественной вселенной, даже на холодных планетах, омываемых жидким метаном. Никто не знает почему, но в любой группе наемных работников раньше всех всегда встает начальник, который имеет дурную привычку оставлять на столах подчиненных укоризненные записки (или покрытые гравировкой кристаллы гелия). На самом деле единственным местом, где такая ситуация возникает довольно редко, является планета по имени Зирикс, но только потому, что у Зирикса целых восемнадцать солнц и встать рано утром возможно лишь раз в 1789,6 лет. Но даже там, раз в каждые 1789,6 лет, словно подчиняясь некоему общему сигналу, главные работодатели вползают в контору, сжимая в щупальцах створки ракушек с укоризненными посланиями.
6
То есть существующий исключительно за счет собственных нервов.
7
Исследование невидимых писаний было новой дисциплиной, связанной с открытием двухмерной природы Библиотекопространства. Волшебная математика — крайне сложная наука, но в упрощенном виде может быть представлена утверждением, что все книги, где бы они ни находились, действуют на другие книги. Это очевидный факт. Книги стимулируют написание книг в будущем, используют цитаты из книг, написанных в прошлом. Общая Теория Б-пространства предполагает, что в таком случае содержание книг, еще не написанных, может быть выведено из книг, уже существующих. Есть еще и Специальная Теория, но практически никто ей не занимается, поскольку невооруженным глазом видно, что это — бред сумасшедшего.
8
Ничего интересного, вокруг земля и очень темно.
9
Три раза — в честном поединке, один раз — после одиннадцати часов дополнительного времени и два раза — по причине неявки на состязание (бегства) других финалистов.
10
Который к тому же был еще и браконьером, чистильщиком выгребных ям и в некоторой мере, да, плотником. Ну, знаете, гвоздей побольше — и все прекрасненько держится.
11
Когда работаешь с железом, быстро соображать не нужно.
12
Да, имечко то еще, но вот как все случилось… Вообще-то, родители Возчика происходили из уважаемой ланкрской семьи, просто с именами для своих детей они несколько перемудрили. Сначала у них родились четыре дочки, которых нарекли Верой, Надеждой, Любовью и Добротой (называть девочек в честь добродетелей — давняя и ничем не примечательная традиция). Потом на свет появился первый сын, которого в результате пришедшей не вовремя идее нарекли Гневом. За ним последовали Ревнюга Возчик, Скот Возчик и Жадюга Возчик. Однако жизнь внесла свои коррективы: у Веры уже родился тринадцатый сын от пятого брака, Надежда постоянно страдала от депрессии, Любовь стала известной продажной дамой в Анк-Морпорке, чем и гордилась, а Доброта с успехом одалживала деньги в рост. В то время как сыновья выросли симпатичными и благожелательными людьми. Скот Возчик, к примеру, очень любил животных.
