Андрей Егоров - Дюжина межгалактических мерзавцев
Умник вошел в кают-компанию через пару минут после Красавчика, сел рядом с ним. Эти двое сохранили взаимное доверие. Либо оба они невиновны. Либо оба замешаны в убийствах и сговорились между собой всех нас прикончить. Как говаривал один старый заключенный, имевший сразу несколько пожизненных и научившийся за долгие годы отлично разбираться в сапиенсах, самое страшное – это ум. Если у сапиенса, рассуждал он, имеются мозги, он может ими такое чудовищное злодеяние измыслить, какое обыкновенному дурачку никогда в голову не придет. А эти двое – отнюдь не дураки. Совсем даже напротив. Один – аферист со стажем, хорошо образован и любого, наверное, может обвести вокруг пальца. Другой – умеет располагать к себе представителей самых разных рас. Вон как ловко он окрутил телекина, сделав его нашим союзником. Правда, оба они – не убийцы, если верить досье. Но всякий убийца когда-то был обыкновенным сапиенсом без опыта мастера кровавых дел.
Так я размышлял, когда к нам присоединился сириусянин. Я предполагал, что он придет – соображалка у парня работала все хуже.
Немониец так и не появился. Хотя мы ждали его довольно долго.
– Давайте начинать без него, – предложил Красавчик.
– А может сразу, признаем Круглого убийцей и разойдемся? – Лемуриец явно нарывался на конфликт. Но я не поддался на провокацию.
– Интересно, он живой еще? – высказался вернерианин и смущенно замолчал.
– Хорошо, начнем без него, – сказал я. И подумал, что убийца заторопился. Скорее всего, Пузырь прав, немониец стал очередной жертвой. То есть прежде чем появиться в кают-компании, убийца расправился с Круглым.
Значит так, Пузырь уже присутствовал здесь, когда я пришел. Лемуриец и креторианец немного задержались. Пришли по отдельности. Значит, каждый из них мог совершить убийство. Последним явился сириусянин. Я глянул на него оценивающе. Крыс выглядел полностью невменяемым, раскачивался в кресле из стороны в сторону, теребил то один, то другой подлокотник и вращал глазами, красными и воспаленными – видимо, не спал несколько суток.
– А о чем будет разговор? – проявил нетерпение лемуриец.
– Я хочу предложить убийце, а он находится сейчас среди нас, сделку, – я обвел присутствующих внимательным взглядом. – Я не хочу умирать. И не хочу, чтобы кто-нибудь еще умер. Пусть он забирает корабль. Я снимаю с себя полномочия капитана. У меня всего одна просьба к тебе. Оставить нам жизнь и высадить на какой-нибудь планете, где есть кислород и пища. Я думаю, ты можешь управлять этим кораблем. Не так ли?
Я ожидал хоть какой-нибудь реакции, но ее не последовало.
– Что? Никто не хочет командовать кораблем? – воззвал я.
– А зачем кому-то себя подставлять? – поинтересовался Красавчик. – Если бы я был убийцей, я бы тоже не откликнулся.
– Да, капитан, идея сдать корабль и обратиться к убийце с просьбой, конечно, по-своему неплоха. Но если у нашего таинственного противника имеется четкий план – избавиться от всех нас и захватить корабль, не вижу смысла, почему ему сейчас отступать от этого плана. Возможно, если бы вы предложили ему что-то еще помимо капитанства…
– Ты уже торгуешься со мной? – поинтересовался я.
– Что вы, что вы, – лемуриец засмеялся. – Вы полагаете, я совершил все эти злодейства? Увольте. Я уже говорил нашему покойному дознавателю, что убийство – не мой метод. Неизящно, знаете ли.
– Тогда кто? – выдохнул я. – Ты? – Я ткнул пальцем в Красавчика. – А может эти двое?
Нелепая парочка – сириусянин и вернерианин – так не были похожи на убийц, что лемуриец расхохотался.
– А может, – задался я вопросом. – Он, в самом деле, прячется в рубке управления и время от времени выбирается, чтобы снова кого-нибудь грохнуть?..
Вопрос повис в воздухе. Да он и не требовал ответа. Потому что створка двери вдруг отъехала в сторону, и на пороге возник высокий незнакомец, отливающий серебром. От его фигуры исходило едва заметное сияние. Он, как лучащийся силой, бог, пружинистой походкой проследовал в кают-компанию и остановился возле сейфа с оружием, разглядывая нас желтоватыми глазами с вытянутыми по-кошачьи линиями зрачков.
– Проклятье! – выругался я, подумав, что позицию он выбрал очень удачно. Чтобы достать оружие, теперь потребуется пройти мимо него.
Лемуриец вскочил, отбросил стул.
– Кто ты?!
Не ожидал от него подобной решимости.
– Сесть! – осадило его существо.
Умник подчинился, в очередной раз проявив поразительное благоразумие.
А вот дурачок вернерианин очертя голову кинулся на врага.
Он попытался ударить незнакомца ногой, но тот подхватил его под колено и, рубанув наотмашь ладонью, швырнул через всю комнату. Вернерианин перевернулся через голову и тяжело рухнул на пол. Подняться он не успел. Враг уже был возле него, прижал к полу внезапно вытянувшейся конечностью. Другая стала серебристым клинком и вонзилась бедняге в плечо. Пузырь зашелся криком, силясь вырваться. Но незнакомец не отпускал его, медленно проворачивая четырехгранную руку в ране. Так продолжалось, пока вернерианин не потерял от боли сознание. Тогда, глядя на нас исподлобья, враг отступил, снова обретая человеческие формы.
– Кто ты? – повторил лемуриец.
– Не узнаешь?! – прошипел неизвестный, как змея.
– Кажется, узнаю. Здесь отсутствует только один из команды. Немониец. Я подозревал…
– Круглый, это ты? – Я недобро усмехнулся. Этот мерзавец меня порядком разозлил. Одно дело вышвырнуть какую-нибудь сволочь на пустой планете. Пусть даже там нет воздуха, а запаса кислорода в скафандре на пару часов. Но совсем другое дело пытать парня, у которого интеллект семилетнего ребенка. На такое способен только самый жестокий подонок.
– Так вы меня называли, – голос у немонийца теперь был вовсе не гулким, а зычным и громким, словно он говорил в мегафон. Слова этот внезапно обратившийся незнакомцам член экипажа проговаривал медленно, растягивая гласные.
– А теперь нам как тебя называть? – Я достал из-за спины разводной ключ, радуясь, что догадался его прихватить.
– Мне все равно. Теперь это не имеет значения.
– Чего так?! – я пошевелил нижней челюстью, примеряясь, как ему лучше вломить – поперек выпуклого лба или справа, прямо в висок. Его трансформируемая физиология и не давала точного ответа на простой вопрос – как его качественнее поколотить?
– Не стоит пытаться меня остановить, – предупредил немониец, угадав мои намерения.
– А я все-таки попробую. – Я приближался, помахивая разводным ключом. – Что ж ты, образина, изображал из себя убогого?
– Вас было легко обмануть. – И бывший шар молниеносным движением вырвал инструмент у меня из руки.
– Как это? – Я всегда гордился отличной реакцией и сейчас был немного ошарашен. Ошарашенности во мне заметно прибавилось, когда моим же ключом, – я так с ним свыкся, что считал своим продолжением, – враг пару раз крепко приложил меня по голове.
В глазах мгновенно помутилось, и я нашел себя сидящим на полу в нелепой позе. Впрочем, полностью равновесия не утратил, опирался на кулаки – ладони сжались для боя. Но вместо боя, увы, случилось натуральное избиение капитана Лео Глуца.
– Ты все понял, капитан Лео Глуц? – Прозвучало саркастически. К сарказму я относился с одобрением, но только не в адрес моей персоны.
– Конечно, понял, – откликнулся я, щупая ушибленную голову. – Если ты меня не убьешь, мы можем договориться. – Мне стоило некоторых усилий подняться на ноги, но я, все же, справился с этой задачей. – Я тут без тебя много всего интересного сказал, – продолжил я гнуть свою линию. – Может, тебя заинтересует мое предложение? Оно выгодно для тебя. Ты получаешь корабль. А нас высаживаешь на какой-нибудь планете. Неважно какой, лишь бы она была терраформирована. Там у нас есть пару скафандров для ремонтных работ. Мы бы их тоже прихватили, если ты не против.
– Узнаю человечка, – проговорил враг с презрением, – трясешься за свою жалкую шкуру, как все вы, неспособные подчинить все свои помыслы и помыслы своих соплеменников высшей цели.
– Это неправда, – возразил я, – некоторые из нас способны на самопожертвование. – Я имел в виду федерала. – Правда, все они, как правило, идиоты. Ты пойми, для меня это тоже серьезный шаг. Ведь я хочу отказаться от командования судном. Передать его тебе. Отпусти нас по-хорошему, а? – Слова моя звучали униженно, поэтому я не удивился очередной презрительной гримасе не гладком лице немонийца.
– Нет, – ответил он.
– В каком смысле – нет? – уточнил я, все еще надеясь на возможность достигнуть взаимопонимания с этим лютым существом.
– Все вы станете свидетелями моего триумфа, – сообщил Круглый, хотя «круглым» его теперь мог бы назвать разве что слепец. – А затем вы умрете! – Подытожил он.
– Какого еще триумфа? – поинтересовался я, размышляя о том, что ушибленной головой думается не так хорошо, как здоровой. – Ты бредишь?
