Алексей Зубко - Специальный агент высших сил

— Что же делать?!

— Мы защитим вас, — заявил Ванюша. — Но вам нужно уклыться в безопасном месте.

— Где?

— В подвале.

— Но… — Несколько придя в себя, Агагука начал сомневаться в необходимости прятаться от врагов, которые вне стен замка и внутрь, кажется, не стремятся проникнуть.

— Дави на него, — посоветовал Локи, жалея о том, что не может вступить в разговор самостоятельно, и поэтому приходится довольствоваться ролью советчика какого-то мальца. Весьма смышленого, но все же… все же. — Скажи, что стены для них не преграда.

— Они могут волваться в замок.

— Мы заколотим окна, завалим двери, — предложил горбун, — и переждем.

— А если они все лавно пробелутся в замок?

— Ну…

— Пленников они не тлонут, — уверенно заявил Ванюша. Ухватив Агагуку под локоть, он потянул его в тронную залу, где находилась дверь в подземелье. — Освещай путь!

Горбун суетливо подхватил уроненный Агагукой факел, и, теряя подошвы, поспешил вперед.

Подземелье встретило сыростью и скрежетом зубовным.

— А я не замерзну? — зябко кутаясь в телогрейку, поинтересовался Агагука у своего пророка, решительно взвалившего на свои хрупкие плечи бремя обеспечения безопасности новоявленного божества.

— Нет. Пантелей, отмыкай!

Горбун открыл узкий каменный мешок, расположенный в самом дальнем и глухом углу подземелья, В камере можно лежать, можно сидеть… на полу, разумеется, а вот стоять уже сложно, потолок слишком низкий.

Агагука со вздохом вступил в свое временное прибежище.

Засов зловеще взвизгнул, войдя в ржавую петлю, и с глухим щелчком опустился в прорезанный паз.

— Ждите нас. — Помахав на прощанье ручкой, Ванюша поспешил прочь из подземелья.

— И я вернусь, — добавил Локи. — Только долго жди…

Тронная зала встретила их кровавыми отблесками умирающего костра и тоскливой песнью сквозняка.

— Теперь нужно подумать об обороне, — напомнил Пантелей.

— Лучше спелва плиготовь завтлак, — попросил проголодавшийся ребенок. — Пожалуйста. Влемени у нас много.

— Хорошо. Только морковки у меня больше нет.

— Обойдусь без нее.

— Вот и хорошо.

Забрав с собой факел, Пантелей ушел на кухню.

Ванюша присел у догорающего костра и, протянув к нему озябшие пальцы, задумался. Что делать дальше, как поступить с Пантелеем и когда придет папа?

Из задумчивости его вывело вежливое покашливание за спиной.

Стремительно обернувшись, он в растерянности замер.

Стоящее напротив него существо заговорщицки подмигнуло и шутливо козырнуло:

— И что это значит?

ГЛАВА 19

Вооружен снежком и очень опасен

Ничто так не охлаждает пыл нападающих, как кипящее масло.

Кажется, что ночь будет длиться вечно… Но это только так кажется. Как и то, что напротив меня сидит на вязанке сушняка печальный черт зеленого цвета. А если кажется, то, думаю, вы прекрасно знаете, что в этом случае делать. Что? Ну… перекреститься тоже, конечно, можно, но все же лучше завязывать с выпивкой, пока зеленые черти не начали множиться. Только в моем случае оба эти способа не дадут ожидаемого результата. Крестное знамение не в силах разогнать бушующий в районе острова Буяна циклон, затмивший солнце. Да и черт скорее всего никуда не исчезнет, поскольку уже вроде бы как и не совсем черт, а очень даже наполовину ангел. А уж зеленую окраску с него можно лишь смыть с мылом и щеткой — зеленка хорошо взялась. Это Ливия постаралась. Не то чтобы она уж так уверена, что зеленка поможет устранить последствия обморожения, но… с чертом важнее психологический аспект лечения, а регенеративные органы об остальном позаботятся сами. Да и вид у него при этом… подходящий. Так что креститься рано — гром-то пока не гремел. Впрочем, завязывать с выпивкой тоже вроде рано…

— Да… уж, — задумчиво протянул я, опустив взгляд на почти пустую флягу в руках. Взболтал ее содержимое и одним глотком допил. Не оставлять же целебный эликсир! Тем более что для запаха — где один глоток, там и два — разницы нет. Да и для головы этот глоток как слону горчичник: глаза не видят — зад не печет. Сунув опустевшую флягу в карман, отметил для себя, что нужно не забыть вернуть ее владелице. Баба Яга пожертвовала мне остатки своего эликсира лишь после того, как я полночи не давал ей заснуть раскатистыми чихами, больше похожими на дуплетный залп. Доводы же черта, что он-де замерз значительно сильнее и лечить настойкой необходимо именно его, не возымели действия. Сам виноват — нужно было мазаться защитной мазью, а не выделываться.

Зеленый черт завистливо вздохнул и, выдернув из-под себя несколько веточек, подбросил их в костер.

— Как думаешь, — спросил я его, — незаметно пробраться во дворец сможешь?

— Зачем?

— Выйдешь на контакт со своим соотечественником, разведаешь обстановку, узнаешь, где держат Ванюшу.

— Рискованно. Не понравились мне снеговики, что двойным кольцом оцепили замок.

— Думаешь, они опасны? — спросил я.

— Кто его знает… Но им достаточно поднять тревогу и все.

— Ты прав.

Скрипнув сочленениями доспехов, Дон Кихот приподнялся на локтях и предложил:

— Можно прорвать оборону одним стремительным точечным ударом и захватить замок.

— Главное освободить Ванюшу, — напомнил я.

— И свергнуть Мамбуню Агагуку, — добавил черт. Для его служебного роста это, конечно же, немаловажная деталь.

— Но главное — спасти Ванюшу.

Возражений не последовало, и я задумался над тем, как это осуществить хотя бы теоретически, а уж после будем думать о том, чтобы теория не разошлась с практикой.

Итак, что мы имеем?

Против: внешне неприступный замок, охраняемый множеством действующих снеговиков снаружи и неизвестно кем и в каком количестве внутри; могущественный и скорее всего бессмертный Мамбуня Агагука. Немало…

За: тридцать четыре викинга, привычные к звону мечей и смертельному риску; былинный богатырь Добрыня Никитич со своей любимой булавой и недюжинной силой; благородный идальго Дон Кихот Ламанчский, закованный в прочную броню с головы до ног и вооруженный найденным среди запасов викингов мечом; черт, которого скорее можно отнести к диверсантам, чем к бойцам; и я со своим… теперь уже действительно моим мечом-кладенцом. Негусто…

Осталось просчитать, как имеющимися в наличии «за» свести присутствующие «против» на нет.

Штурмовать замок в лоб, не имея никаких разведданных, глупо, но если использовать штурм как отвлекающий маневр, то можно попробовать проникнуть в замок тайно и найти Ванюшу.

Зашуршали подсохшие за ночь ветки, из которых мы соорудили лежбище. Не на каменном же полу спать? Пещера прекрасно защищает от ураганного ветра и снега, так что поддерживаемый всю ночь костер нагрел воздух в ней, но от пола и стен по-прежнему веет ледяным холодом. А остатки нанесенного на тела сиреневого крема, который защитил нас от переохлаждения в морской воде, не очень-то помогают в этой ситуации, здесь лучше бы подошли теплые тулупы. Но наши одежды сушатся у костра, а сменных попросту нет.

— Не угомонилась непогода? — поинтересовался Добрыня, потягиваясь до хруста костей.

— Вьюжит, — ответил я.

— Может, оно и хорошо?

— Это Господь нам помогает, — произнесла Ливия, перекрестившись.

— Или… — начал было черт, но, наткнувшись на строгий взгляд голубых глаз, стушевался и промямлил: — Ну… да. А то как же.

— Надумал чего? — поинтересовался Добрыня, посмотрев на мои красные от ночного бдения глаза. Мне все равно было не заснуть, а так хотя бы дал остальным выспаться и восстановить силы. А они, боюсь, ох как понадобятся.

— Да есть одна идейка, — признался я. — Так что перекусите по-быстрому, и выступаем.

— Уже не чихаешь? — намекнула Яга.

— Ой! — спохватился я. — Спасибо. Нет.

Достав из кармана пустую флягу, я протянул ее ведьме.

— Можно мне ее взять на время? — попросил Добрыня Никитич.

— Помочь хочешь? — спросила Яга. — Да.

— Бери.

Он принял флягу из моих рук и, надев высушенные вещи и сунув в поясную петлю свою верную булаву, выбрался из пещеры.

— За живой водицей, Верно, пошел, — предположила Баба Яга.

— На…

Раздавшееся около пещеры конское ржание заставило меня подпрыгнуть на месте, измерив высоту потолка пещеры своей головой. Схватив меч, я ринулся наружу.

Растущие вокруг вековые деревья защищают от ветра и поэтому видимость лучше, чем на открытой местности. При таком урагане в поле за пять шагов дорогу не различишь, а здесь в двух десятках метров почти видно.