Александра Христова - Мертвое солнце
— Это не «что», а «кто», — ухмыльнулся княжич, развеяв ненужное заклинание. — Твоя бабуля приемная. Раз ты прервал мой приговор, то тебе с ней и разбираться.
Первым моим порывом было просто прибить эту остроухую гадину, но потом я передумал. Мало ли, вдруг я ее сейчас тут и закопаю, а потом выяснится, что она занимает какую-нибудь ва-а-ажную должность, наподобие второго помощника младшего чесальщика пяток смотрителя княжеского дворца. Вроде бы и мелкая сошка, но попробуй такую тронь! Крик поднимется на весь лес.
Аккуратно, стараясь не отрываться от такого надежного и крепкого ствола, служащего мне опорой, я встал на ноги. Ух… а колени-то дрожат…
Постояв так некоторое время, я дождался, пока противная дрожь в нижних конечностях утихнет, и шагнул вперед, стремясь взглянуть в глаза той, из-за которой мне сейчас настолько плохо.
Посмотреть в глаза рыжей стерве не получилось — травяной кокон спеленал ее, словно мумию, оставляя свободным только нос. Видимо, чтобы не задохнулась… Впрочем, даже если бы она и задохнулась — невелика потеря!
— Ну и что мне теперь с ней делать? — Задумчиво вопросил я пустоту, брезгливо пихнув кокон носком сапога. Эльфийка дернулась и безуспешно попыталась отползти подальше. Ну-ну. С такими темпами она к вечеру как раз доберется до края поляны.
— Оставь ее здесь, — ехидно посоветовали мне из-за спины. — Раз уж их уловка не удалась и дерево тебя приняло, то не мешало бы и посмотреть на твое новое жилье, не находишь?
И то верно. Не мешало бы осмотреть мое новое имущество… но и оставлять бабулю без присмотра — тоже не дело. Не дай небеса, сумеет выпутаться — и ищи ее тогда по всему лесу, а потом доказывай окружающим, что ты не злобный агрессор, нападающий на хрупкую, беззащитную эльфиечку, а жаждущий справедливого возмездия родственник.
Вот только что потом с ней делать? Не убивать же? Противно, просто противно… И мараться о такую сволочь мне не хочется. Да и Элли, думаю, не обрадуется уменьшению поголовья своего рода…
Оглядев сначала тюк с эльфийкой, а потом — скептически — узенькие ступеньки, опоясывающие ствол, я пришел к выводу, что наверх ее я затащить, конечно, смогу… вот только не факт, что сам при этом со ступенек не сверзюсь на землю. А я еще не настолько хорошо умею летать, чтобы вот так вот рисковать своей шкурой. Если упадет бабуля — еще ничего, но если шлепнусь я…
И неважно, с какой высоты падать: с трехсотметровой или двадцатиметровой — результат одинаковый. Впрочем, нет. Если я буду падать с большой высоты, то еще могу успеть заставить заработать свой гравикомпенсатор, а вот если шмякнусь с двадцатиметровой, то буду собирать свои косточки по осколкам.
Видимо, Лэй понял, над чем я задумался, так как, подойдя, поближе, сказал:
— А может, мы ее через портал во дворец отправим? Под надзор папиных Стражей. Оттуда она точно не убежит.
Услышав это, эльфийка задергалась так, словно через нее пропускали ток. Интересно, чего она так боится? Ей сейчас не гипотетических Стражей, а меня бояться нужно! У Стражей, по крайней мере, нет горячего желания свернуть этой рыжей заразе шею…
— А как мы ее потащим? — хмыкнул я, переведя взгляд на княжича.
— Волоком, — усмехнулся в ответ он.
Можно и волоком… Стоп. А где Миледи?
— Лэй, ты не знаешь, где может быть мой фамилиар? — Встревоженно поинтересовался я у колдующего над коконом эльфа.
Ответа я не услышал, так как новоявленный симбионт словно встрепенулся, встряхивая ветвями, и сверху на меня с верещанием свалилась мышка. От неожиданности я присел, и Миледи, не удержавшись на моей голове, сползла на землю, скрывшись в густой траве. Ой, фу-у-у… как же от нее перегаром несет!
Странно… напивался вчера вроде я, а похмелье у Миледи… Причем какое похмелье! Теперь, когда она проснулась, я получил возможность ощутить всю ту непередаваемую гамму чувств, которую испытывает любое живое существо после хор-р-рошего загула.
Скривившись, я поспешил отгородиться от чувств мышки и за лапы поднял ее из травы. В ответ на такое варварское обращение Миледи приоткрыла один глаз, пискнула что-то явно нецензурное в мой адрес и заснула снова, забавно шевеля во сне кончиком носа.
Интересно, сегодня утром моя голова как-то очень быстро прошла… Может, всю боль оттянула на себя Миледи? А фамилиары созданы именно для этого? Или это только у меня опять все шиворот-навыворот?
Впрочем, я слишком мало знаю о связи фамилиара с хозяином, чтобы судить о невозможности передачи похмелья и прочих подобных ощущений. Может, так оно и задумано?
Жаль только, что заклинания для лечения похмелья не существует (а если и существует, то я о нем не знаю), и придется потом лечить Миледи традиционными, так сказать, способами…
— Ну что, потащили? — Спросил меня княжич, дождавшись, пока я разберусь со своим фамилиаром, и мотнув головой в сторону тюка с эльфийкой.
— Потащили, — вздохнул я, сажая явно невменяемую мышь на плечо и пришлепывая ее сверху «путами». Еще свалится по дороге…
И мы потащили, ухватившись за любезно выращенные княжичем травяные канаты. Со стороны, наверное, зрелище было еще то: два взъерошенных оборванца, на плече одного из которых возлежит голубая невиданная тварь, с упорством муравьев тащат куда-то брыкающийся и извивающийся сверток. По крайней мере, жители та'ала, попадавшиеся на пути, смотрели на нас такими круглыми, изумленными глазами…
Кстати. О та'але…
— Лэ-э-эй, — протянул я, с мстительным наслаждением проволакивая сверток по куче мелкого щебня, оказавшейся у нас на пути. Откуда только взялась? — Объясни мне пожалуйста, почему мое новое дерево находится на самом краю та'ала? Или это что-то вроде загородного поместья?
Княжич резко остановился, словно налетел на стену, и посмотрел на меня, словно вегетарианец на внезапно оказавшуюся в его тарелке отбивную: с изумлением и благоговейным ужасом.
— Знаешь, — произнес он через пару десятков иссов. — Я лучше отведу тебя потом в нашу семейную библиотеку и дам несколько книг о сущности Леса и выходящих на поверхность связывающих каналах. Ты читать на эльфийском умеешь?
— С трудом, — краснея, признался я. Если эльфийский язык я худо-бедно, но выучил на уровне разговорной речи, то вот с письменностью возникли проблемы… А если говорить точнее, то я еле-еле выучился читать на уровне первоклассника. Когда от знака препинания в конце предложения зависит значение третьего с начала слова, а от высоты начертания заглавной буквы — интонация, с которой нужно читать фразу целиком, это совсем не весело. Я уже не говорю обо всяких точечках-черточках-наклонах и прочей… мути. Когда даже от толщины линии зависит, что это в итоге будет за слово… Мда.
Насколько мне известно, сами эльфы изучают свою заковыристую письменность (интересно, у кого из создателей этих закорючек была столь извращенная фантазия?) в течение пяти-семи лет… Правда, здесь мне помогло то, что я — дитя индустриального мира — с раннего детства привык воспринимать и перерабатывать большие объемы информации. Так что сейчас я мог похвастаться, что способен читать эльфийские завитушки (называть это благородным словом «руны» у меня просто не поворачивался язык) так же, как это делают эльфята двадцати — двадцати двух лет. То есть, тексты сложнее, чем «мама мыла раму» вгоняли меня в неизбывную тоску, а при чтении вслух завязывали язык тройным бантиком. Эх… нет в жизни счастья!
Но как это неприятно — чувствовать себя безграмотным дикарем! Княжич понимающе хмыкнул. Видимо, не у одного меня возникали проблемы при изучении «родного эльфийского языка»…
— Ясно все с тобой, — протянул Лэй, снова пошагав вперед. — Тогда поинтересуешься у своего приемного отца… Хотя нет, лучше у Раилиара — он больше об этом знает. Я же, если начну объяснять, только запутаю все сильнее. Могу только сказать, что этот та'ал — владения твоего рода, а его жители — пошедшие под длань твоего Рода. Хоть это-то тебе понятно?
Я согласно угукнул и перехватил поудобнее довольно ощутимо царапающий руки канат. Значит, «пошедшие под длань»? Ну-ну…
Стационарный портал Леса находился рядом с центральной площадью та'ала, а время было отнюдь не раннее утро… Так что к тому моменту, как мы дотащили-таки Рию до заветного диска, на нас уже таращились все, кому не лень. А лень было разве что совсем дряхлым эльфам и крохотным, еще толком не умеющим стоять на ногах малышам. Многие ребятишки — в переводе на человеческий возраст им было не больше семи-восьми лет — даже с упорством, достойным куда лучшего применения, топали за нами и звонкими голосами высказывали догадки, что же это такое брыкающееся тащат «двое грязных дядь»? После того, как была высказана версия про «большую конфету для праздника! — А почему шевелится? — Так заколдована!», я затрясся от еле сдерживаемого смеха, а княжич побагровел, словно свекла.
