Дмитрий Емец - Вселенский неудачник
Вдобавок тетка проявляет удивительную пугливость. Имея формы ярмарочного борца, она, оказывается, боится грома и вчера в три часа ночи, когда началась гроза, в панике ворвалась ко мне в комнату. С трудом удалось ее успокоить, хотя гроза была совсем небольшая – дядя Вася и то громче храпел за стенкой.
23 мая.Сегодня наконец сбежал от тетки и катался на серфинге. Я уже давно этим не занимался, поэтому поначалу долго не мог поймать волну, но под конец вспомнил все и получил удовольствие.
Когда я вернулся с серфинга, меня ждал роскошный ужин со свечами. Дяди Васине было – невзирая на сопротивление старца, тетка отправила робота прокатить его в коляске по набережной, так как морской воздух очень полезен.
В конце ужина Элеонора очень ясно дала понять: она хочет, чтобы я остался на планете навсегда и, как бы это выразиться, стал ее другом. Услышав это, я едва не подавился отбивной. Черт возьми! За кого она меня принимает? Разумеется, мы не кровные родственники, но она не в моем вкусе, вдобавок я не собираюсь наставлять дяде рога. Хотя и тетку понять можно: в самом расцвете лет жить рядом с ревматическим старцем, у которого мерзнут ноги... Попытался свести наш разговор к шутке, но не уверен, что получилось. Впрочем, тетка очень кстати подыграла мне и замяла разговор.
P.S. Однако, судя по ее запросам, она – вторая, а то и третья жена дяди. Вот уж не думал, что этот дышащий на ладан старик когда-то был женолюбом.
25 мая.На острове совсем мало молодых мужчин. Во всяком случае, я видел только одного или двух, зато юных женщин предостаточно, и дети тоже есть. Похоже, все старики у них женятся на молодых, а что в таком случае перепадает моим ровесникам и где они? Сегодня на пляже, отделавшись ненадолго от тетки, попытался поговорить об этом с седовласым барменом, но он, хотя только что был в хорошем настроении, сразу помрачнел и, явно увильнув от разговора, налил мне водки:
– Сразу видно, что ты не местный, парень! Выпей за мой счет, и ну этих баб к дьяволу!
27 мая.Обычно я не особенно слежу за своей внешностью, но сегодня, бреясь, обнаружил у себя под глазами морщинки. Должно быть, от солнца. Тетка наконец образумилась и оставила меня в покое. Погощу еще недельки две и – айда.
28 мая.Днем, когда тетка повезла дядю на прием к врачу (у него давление, аритмия, заизвесткование сосудов, простатит и еще что-то старческое), я, шатаясь от скуки по дому, нашел на полке альбом с фотографиями. На свадебном снимке пятидесятилетней давности рядом с молодым дядей увидел тетку Элеонору – ЭТУ тетку Элеонору. Значит, она не третья жена дяди, а первая и единственная. Невероятно, как она сумела так хорошо сохраниться? Я не замечал, чтобы тетушка особенно следила за собой или за своей фигурой!
Поставил альбом в шкаф и, озабоченный, решил пройтись. На набережной случайно услышал, как в беседке переругиваются две совсем еще молодые на вид женщины (дал бы им обеим лет по двадцать – двадцать пять). Одна называла другую старухой, а та отвечала, что хоть ей и сто тридцать, но она, в отличие от первой, пережила не восемь мужей, а только пять.
Заметив меня, обе женщины смолкли и очень мило улыбнулись. Стало как-то не по себе, и я быстро удалился. В мыслях – полная мешанина.
Ноги сами принесли меня на пляж, к вчерашнему бармену. Он уставился понимающим взглядом:
– Скверно выглядишь, парень. Начал уже что-то просекать?
– Кажется, что из меня здесь делают идиота.
– Из нас всех. Смотри сюда! – Бармен тонким слоем высыпал на стойку соль и стал чертить по ней спичкой. – Я не физик и потому говорю, как сам понимаю. Вот это наша Афродита. Это ее полюса, это кора, а это – реликтовое постоянное излучение от ядра планеты, состоящего из гранита с примесью еще чего-то. Ядро взаимодействует со звездой – пускай тебе умники объяснят, как, – и в результате возникает излучение. Термодинамическое равновесие, захват квантов и что-то там еще... Одним словом, это чертово излучение здесь везде – и от него не укроешься даже в свинцовом скафандре.
– Радиация?
Бармен покачал головой:
– Нет, не радиация. Именно реликтовое излучение, настолько специфическое, что первые десятилетия его попросту не замечали, а потом, когда открыли, стали закрывать глаза и притворяться, будто ничего нет. Сам понимаешь – в остальном-то планета просто подарок: и кислород тебе, и море, и природа, и климат – все первый класс! Да только народ вдруг стал замечать, что мужчины здесь дряхлеют очень быстро, а женщины, напротив, начинают молодеть. Девяностолетняя старуха у нас выглядит лет на тридцать, энергии в ней лет на двадцать пять, ну а прочего – уж не знаю на сколько – просто через край! Одним словом, ведьминский рай. Спровадит мужа в могилу, а сама уже нового ищет, да и того ненадолго хватает – за десять лет сгорает как спичка и отправляется на кладбище. А все это излучение, чтоб ему... (следующие слов десять-пятнадцать можете додумать сами)!
Я содрогнулся, вспомнив дряхлого дядю, высохшего, словно вобла, и будившего меня каждую ночь глухим кашлем. Вспомнил я и его взгляд, становившийся порой таким отрешенным, словно он смотрел уже с того света.
– Отчего же так происходит? – спросил я у бармена.
– Все эти ведьмы, будь они неладны! Вообще-то ученые пишут что-то про хромосомы, якобы у них, у наших ведьм, там два икса, а у нас, кроме икса, еще какой-то игрек. И вся закавыка в этом игреке – если бы не он, мы бы тоже молодели, как и они.
– Неужели ничего нельзя сделать? – испуганно спросил я.
Бармен ударил по стойке кулаком и прорычал:
– Посмотри на меня, парень. Мне тридцать восемь, а выгляжу я на семьдесят. Что тут изменишь, когда вся планета из этого вещества? Ничего с ним сделать невозможно, да и бабы не дали бы. А вынь из нас эту хромосому, все станем уродами!
Заметив, что мимо проходит очередная пышная красотка, бармен быстро смахнул со стойки соль. Когда женщина ушла, он налил себе полную рюмку и выпил, не поморщившись. Потом налил мне. Я полез за бумажником, но бармен махнул рукой.
– Послушайте, но ведь можно просто улететь. Мало ли других планет во Вселенной?
Я немедленно пожалел о своих словах. Бармен взглянул на меня так, словно перед ним сидел круглый идиот без капли йода в щитовидке.
– Разве отсюда уедешь? Бабы за эту Афродиту обеими руками держатся. Они здесь и в правительстве, и в армии, и в банках – везде. Куда только не пролезешь за двести-триста лет? Сам понимаешь, рано или поздно все финансы стекаются к ним. Пережив пять-шесть мужей, можно обрасти очень неплохим капитальцем. Думаешь, зачем они ввели въездной ценз, если не затем, чтобы заполучить со всей Вселенной мужиков побогаче?
– И что? Сюда едут? – не поверил я. – Неужели до сих пор не распространился слух, что... Или, может, женщины держат это в секрете?
– Да разве бабы могут удержать что-то в секрете? У них же языки как помело! – с презрением хмыкнул бармен.
– Но почему же тогда сюда едут?
– Ты что, парень, в самом деле не понимаешь? Пускай мужик проживет здесь всего десять лет – зато как царь! Тут все условия: курорты, развлечения, яхты, море, он здесь властелин, не то что где-нибудь! А сколько свободных красоток вокруг – только пальцем любую помани! Кому же захочется уезжать от такой жизни? Да тут год поживешь – и умирать не жаль.
Внезапно бармен напрягся.
– Не оборачивайся! – шепнул он мне.
– Почему?
– Там, кажется, твоя толстуха идет... Ищет тебя.
– Пускай ищет. Пошлю ее куда подальше! Что я, больной – крутить роман с восьмидесятилетней женой моего дяди?
– Тогда тем более не оборачивайся. Старушенция не одна. С ней два здоровенных робота. Ты ничего не натворил?
– Я забыл зарегистрироваться и не заплатил пошлину.
– Дело не в регистрации. Давно живешь у своей старухи?
– Дней десять.
Бармен схватил меня за руку и затащил под стойку.
– Тогда все ясно. У нас существует специальный закон, который дамочки приняли для своего удобства. Если женщина и молодой здоровый мужчина вроде тебя проведут под одной крышей больше недели и за это время ни разу не будут близки, то дамочка имеет право принудить мужчину сделать особый укол, после которого он станет послушен как ягненок. Это мотивируется тем, что раз он водил ее за нос, то должен расплачиваться.
– Этот укол действительно опасен? – заволновался я.
– Уж можешь мне поверить. Будешь на всю жизнь привязан к ее юбке. Я видел парней в сто раз храбрее тебя, которые после укола становились кроткими и пугливыми подкаблучниками. Даже рюмку не осмеливались выпить, пока жена им не разрешит. Впрочем, по-своему они были счастливы, так что если хочешь, я могу ее окликнуть.
– Ни за что на свете! Единственное, чего я хочу, – это поскорее отсюда смыться, – взмолился я.
Бармен усмехнулся:.
– Хорошо тебя понимаю. Толстуха тянет пудов на восемь, и это еще далеко не потолок, если я разбираюсь в женщинах. Ладно, приятель, полезай в тот ящик из-под бананов. Вечером его погрузят на паром, и ты сможешь выбраться с острова.
