Смерть и прочие неприятности. Орus 1 (СИ) - Сафонова Евгения

Когда пауза затянулась, на очередном повороте лестничного пролёта Миракл заглянул в её лицо; Ева не знала, что он там увидел, но это явно поведало о мрачности её мыслей яснее всяких слов.

— Прошу прощения, — мягко произнёс он. — Я ушёл от темы слишком далеко, а прогулка в этих далях способна испортить настроение кому угодно. — Отвернувшись, он помолчал пару секунд, явно отматывая нить разговора к относительно светлому моменту. — Возвращаясь к Уэрту… я всё же надеюсь, что ему хватит ума умерить гордыню. Отказаться от своей безумной затеи.

— А вы бы на его месте отказались? — тихо заметила Ева.

К её удивлению, Миракл кивнул.

— Я не лучший пример для подражания. Но хотя бы в борьбе с гордыней могу таковым послужить.

— Так вы гордец?

— Был таковым… на арене. Одно время. Затем повзрослел и понял, в чём главное удовольствие игры. В самой игре. Уэрт в кабинете, верно? — Миракл сам уверенно свернул на нужный этаж, увлекая Еву за собой. — Как только я перестал думать о кубках и начал просто наслаждаться тем, что делаю, кубки сами посыпались мне в руки. Всегда нужно помнить об этом… зачем ты делаешь то, что делаешь. Не ради славы, не ради наград — ради удовольствия. И только люди, которые любят то, что делают, могут добиться чего-то настоящего. Быть по-настоящему счастливыми.

Ева кивнула, немножко даже удивлённая резонансом их мыслей.

— И игра в короля, стало быть, вам тоже нравится, — наконец поняв о Миракле Тибеле кое-что очень важное, подытожила она.

— Меньше, чем арена. Цена ошибки слишком высока. И проигрыш будет равен чьей-то смерти, причём моя меня волнует далеко не в первую очередь. Но да, мне это нравится.

— Не слишком ли легкомысленный подход к правлению?

— Хороший правитель обязан быть игроком, лиоретта. Всё правление — те же шахматы. — На миг Ева удивилась, что в Керфи есть шахматы, но затем сообразила, что магический переводчик наверняка просто обозначил таким образом похожую местную игру. — Сплошные комбинации, ходы, чтение противника. Просчитать последствия каждого решения, каждого поступка и противодействий, которые он встретит. Только противником при благополучных обстоятельствах являются не те, кого нужно убить или низвергнуть, а те, с кем нужно договориться. А ещё бедность, болезни, необразованность, произвол и прочие неприятные явления.

— А приз за победу — власть?

— Власть — всегда бремя. Те, кто считает её призом, лишь недалёкие алчные глупцы. И трон — не трофей, потому что настоящая игра начинается в момент, когда ты на него садишься. — Отпуская её руку подле дверей кабинета Герберта, Миракл вновь чуть улыбнулся. — Нет, призом будут люди, которые всплакнут о своём короле, когда я умру. А ещё свобода и довольство людей под моей властью. Тем, в какой стране они живут. Тем, как они живут.

Ева вновь кивнула. На сей раз задумчиво.

Человек, для которого власть — не желанный приз, а бремя. Который привык достигать того, чего хочет — но не любыми доступными средствами; который играет без легкомыслия, который осознаёт всю ответственность своей задачи и желает выполнить её наилучшим образом…

Что ж, главное, чтобы слова его в итоге не разошлись с делом.

— И каков вердикт? — следя за её лицом, спросил Миракл весело.

Ева вопросительно вскинула брови.

— Вы хотели познакомиться со мной поближе. Узнать получше. — В углах губ лиэра Совершенство вновь проявилась улыбка. — Теперь вы знаете капельку больше.

— Но ещё слишком мало, чтобы можно было всерьёз судить.

— Разве не этим вы сейчас занимаетесь? — заметил он с пугающей проницательностью. — Мне порой приходилось выносить суждение о человеке по куда более кратким разговорам. И куда менее информативным. Рискните.

Некоторое время Ева молчала, созерцая его гладкое и очень симпатичное лицо: они оба спокойно выдерживали чужой взгляд.

— Я думаю, из вас может выйти хороший король, лиэр, — наконец негромко и честно ответила она.

В ответ Миракл, прижав руку к сердцу, слегка поклонился: словно артист, благодарящий за аплодисменты.

— Приятно слышать.

Он снова улыбался. Но эта улыбка, в отличие от тех, что она видела на его губах в прошлый раз, казалась вполне искренней.

Ева следила, как брат Герберта берётся за дверную ручку.

Колеблясь.

— И какое же суждение после двух разговоров вы вынесли обо мне? — всё-таки уточнила она.

Когда Миракл оглянулся, в ореховых глазах плескалась лукавинка; и Ева поняла, что он ждал вопроса.

— Я думаю, из вас может выйти хорошая королева, лиоретта.

Шире улыбнувшись тому, что проявилось в её лице, Миракл попрощался учтивым наклоном головы.

— А вот теперь ты опоздал, — ещё услышала Ева голос Герберта, прежде чем дверь в кабинет закрылась, оставляя братьев наедине.

ГЛАВА 20

Con calore

Con calore — с жаром, тепло (муз.)

Долго встреча не продлилась. Вскоре Миракл с Гербертом уже покидали комнату.

Вид Евы, уютно устроившейся на широком каменном подоконнике, обняв руками колени, явно привёл обоих в некоторое замешательство.

— Только не говори, что пыталась подслушивать, — изрёк некромант.

— Нет, — мирно откликнулась она. — Просто ждала, пока вы закончите.

Братья переглянулись — и Ева впервые поняла, что, не считая контрастной разницы окраса, они очень похожи.

— Иди, — глядя на Миракла, произнёс Герберт. — Увидимся. — Дождался, пока брат с привычной улыбкой откланяется им обоим — и, когда тот отошёл по коридору достаточно далеко, шагнул к окну. — Ну и зачем ты отобрала у Эльена его прямые обязанности?

— Хотела пообщаться с человеком, чью невесту мне предстоит разыгрывать, зачем же ещё? — Ева спустила ноги с подоконника, сев на краю. — Раз уж ты не желал моего присутствия на встрече, решила встретиться сама. До неё.

— И о чём вы говорили?

— Да так, о разном, — уклончиво ответила она, подметив невыразительность его голоса, за которой Герберт явно старательно скрывал что-то ещё. — А на чём договорились вы?

— Миракл согласен разыграть «весь этот фарс», если согласишься ты. А ещё испросил у меня возможность приходить сюда. Хочет узнать тебя получше.

— Я надеюсь, за этой формулировкой не кроется ничего, что обычно за ней скрывают?

— Кто знает, — откликнулся Герберт с той же невыразительностью. — Но будет странно, если счастливая пара станет вести себя, словно незнакомцы. Вы должны привыкнуть друг к другу, прежде чем разыгрывать обручённых. Во всяком случае, Миракл обосновал свою просьбу так, и я с ним согласен.

Ева поболтала ногами в воздухе, искренне надеясь, что обоснование было правдивым.

— Тебе не кажется, что это всё-таки как-то… неправильно? — спросила она с лёгким сомнением. — Мы подгоняем происходящее под пророчество. Что ни говори, вряд ли Лоурэн подразумевала это.

— Как только пророчество становится известным, знание о нём уже меняет всё. А мы сейчас восстанавливаем то, что разрушила Айрес, — уверенно ответил некромант. — Полагаю, твоё убийство перечеркнуло естественный ход событий, если он и предусматривался. При других обстоятельствах Миракл вполне мог оказаться первым, кого бы ты встретила в Керфи. Лес, в котором тебя выкинула прореха, неподалёку от его особняка. Он приютил бы тебя в своём доме вместо меня. — Герберт помолчал. — Полагаю, при таком раскладе вы бы быстро с ним поладили.

Глядя в его лицо, по которому разливалось почти мертвенное спокойствие, Ева решительно спрыгнула на пол:

— Вообще-то я ждала тебя.

— Зачем? Что-то случилось?

В вопросе прозвучало настороженное недоумение. Которое окончательно убедило Еву в том, что она всё делает правильно.

Ему действительно даже в голову не могло прийти, что он может быть ей нужен. Зачем-то помимо уроков, дел, помощи, меркантильных интересов. И если сейчас ему сказать «давай посидим, поболтаем» — он не поймёт. И не сможет.