Елена Картур - Заповедник снов
Что ж, у него есть возможность с пользой провести все то время, что Кэт улаживает свои дела. А затем, дождавшись ее возвращения, сравнить полученные сведенья. Велико ли будет совпадение?
В форте было много драконов, это сразу бросалось в глаза, когда во время некоторых приемов по залу могли беспрепятственно бродить десятки разноцветных фамильяров. Здесь, однако, в отличие от дворца, один молодняк, лишь двое крупных взрослых дракона устроились в сторонке, лениво, в полглаза, приглядывая за малышней.
— Советник, — ему навстречу вышел высокий сухощавый человек средних лет. На висках его блестела седина, придавая худому лицу особую строгость. Голос был тоже сух и лишен эмоций. — Весьма рад приветствовать вас, советник.
— Командор, — Регди чуть склонил голову в знак уважения, мимоходом отметив, что звание командира егерей больше подошло бы какому-нибудь ордену. — Вы оказываете мне честь личной встречей.
Командор коротко качнул подбородком, отметая разом все лишние любезности.
— Прошу, — он сделал короткий приглашающий жест и бросил странный взгляд советнику за спину. Ингельд подавил недостойное желание тут же обернуться. Он прекрасно знал, что за спиной никого, кроме телохранителей, быть не может. Даже остальные охранники чуть отстали.
Далее все двигалось по привычному сценарию, советника пригласили на обед. Впрочем, командор сразу отошел от обычного сценария встречи, приведя высокопоставленного гостя не в обеденный зал, а в общую столовую. От безликого казарменного вида ее отличала некоторая уютность, вроде занавесок на окнах, вышитых скатертей и улыбчивых официанток, но в остальном — обычная столовая, большая и шумная.
Ингельд мысленно усмехнулся: ему явно ненавязчиво дают понять, чтобы не мнил себя слишком важной персоной, ради которой будут менять устоявшиеся правила. Ну что ж, в казарменных столовых ему обедать еще не доводилось, никто не догадался проявить гостеприимство столь оригинальным образом, это будет даже любопытно.
На них смотрели, кто сидел за ближайшими столами, старались делать это как можно незаметней, и вполне успешно, их внимание не казалось особенно назойливым. Но те, кто находился дальше, проявляли любопытство более открыто.
Инга, которая после той давешней попытки отравления теперь уже не задумываясь, привычно проверила всю пищу на предмет отравления, тоже с интересом осматривалась. Егерский форт сочетал в себе, казалось бы, несовместимые вещи: казарменную безликую строгость и почти домашний уют. Во всем этом ярко прослеживалась женская рука, мужчинам вряд ли пришло бы в голову обустраивать свой быт таким образом, вышивать скатерти, ставить букеты с цветами на столы. Об этом заботились их жены и дочери, вероятно, даже вопреки желаниям мужчин. Девушке были хорошо знакомы этакие вояки, фанатично поддерживающие раз и навсегда установленный порядок и не одобряющие любые "излишества". Она выросла среди таких и с тех пор приобрела стойкую неприязнь к казарменным порядкам и дисциплине.
— Почему они на нас смотрят? — тихо спросила Инга, краем глаза слушая, как советник общается с командором.
Бьёрн, в отличие от нее, по сторонам не смотрел, наоборот, сидел, уткнувшись взглядом в свою тарелку, и старался казаться как можно незаметней. Это было даже странно, он всегда очень серьезно относился к своей работе, Инга еще ни разу не видела, чтобы напарник делал хоть что-то в ущерб безопасности подопечного. Сейчас он даже не пытался внимательно следить за залом, полным людей. Вопрос, тем не менее, услышал и так же тихо ответил:
— Здесь очень редко бывают чужие люди, кроме чиновников служащих в питомниках. Но и они, как правило, одни и те же, эти люди годами не видят новых лиц.
Инга заметила, как советник чуть скосил на них взгляд, явно слышал и принял к сведенью. Командор, как оказалось, тоже расслышал, слух у него был прекрасный.
— Ваш телохранитель прав, милорд, мы редко когда пускаем сюда чужих. Но это говорит о том, что он хорошо осведомлен о наших порядках. Почему вы так старательно прячете лицо, молодой человек, не желаете быть узнанным?
Бьёрн неохотно оторвал взгляд от собственной тарелки.
— Вряд ли вы меня помните.
— Ну, отчего же, — голос командора был все по-прежнему сух, казалось, его самообладание ничто не способно поколебать. — Я вас помню, вам было восемь лет, когда ваши родители погибли под обвалом. Вы тогда, если не ошибаюсь, гостили у родственников матери в столице, там и остались.
— Поразительно, какая у вас великолепная память, — удивился Ингельд.
— Вовсе нет, — возразил командор. — Просто это был первый за последние несколько лет случай, когда сын егеря не только не пошел по стопам отца, но и вовсе был увезен из Заповедника. Потому молодой человек мне хорошо запомнился, трудно не узнать такого рыжего.
Бьёрн лишь равнодушно пожал плечами. Пусть ему было совсем мало лет, когда пришлось покинуть форт и Заповедник, но кое-какие местные традиции он все еще помнил хорошо. Именно поэтому желал как можно дольше остаться не узнанным, зная, что в противном случае неизбежно начнутся сетования по поводу попрания традиций. Кто же знал, что у командора окажется такая хорошая память?
— Я надеюсь, вы выделите нам провожатого, чтобы показать здесь все? — обратился Ингельд к командору к концу обеда. — Не сочтите за обиду, я вполне верю, что не найду здесь никаких нарушений, репутация егерей говорит сама за себя. Однако Его Величество поручил мне эту работу, и я хотел бы сделать ее как можно лучше.
— Разумеется, я понимаю, что такое долг. Вам будет предоставлен провожатый и все необходимое. Однако вглубь Заповедника вас не пустят, несмотря на все полномочия.
— И отчего столь строгие ограничения? — удивился советник, он-то естественно знал, почему, но хотелось послушать, что ответит командор.
— Драконов нервируют чужаки, — не моргнув глазом, невозмутимо ответил командор. — К тому же сейчас вам там совершенно нечего делать. Зимой у нас вся жизнь замирает, драконы прячутся в своих пещерах, их почти невозможно увидеть снаружи. Даже браконьеры в холода нас почти не беспокоят.
— Вот как? — Ингельд мгновенно ухватился за последние слова. Он все пытался выбрать момент, чтобы этак невзначай намекнуть о своей осведомленности о разумности драконов. И посмотреть на реакцию. От этого зависела дальнейшая стратегия, как действовать и о чем следует говорить с командором, а о чем умолчать. — Значит, браконьеров сейчас можно не опасаться?
— Вас это беспокоит? — впервые на лице собеседника проступило нечто вроде удивления.
— Мой фамильяр полетел навестить родных, мне бы не хотелось, чтобы она случайно попала в руки браконьеров, как выяснилось, они похищают и вполне взрослых драконов.
Командор промолчал, самую малость дольше, чем необходимо для обдумывания столь короткого ответа:
— Не беспокойтесь, для вашего дракона это безопасно.
И все, больше никакой реакции, говорящей о том, что он понял намек. Ну да ладно, советник и не рассчитывал, что все будет просто. Время есть подбросить еще несколько намеков и показать, что с ним можно иметь дело. Не меньше советнику хотелось пообщаться с собственным телохранителем, да чего уж там, ему не терпелось оказаться вдали от посторонних глаз и как следует расспросить того. Ингельд не верил, что Бьёрн совсем уж ничего не помнит из своего проведенного среди егерей детства. Многие вещи дети впитывают едва ли не с пеленок, потом всю жизнь считая их само собой разумеющимися, например, теперь легко объяснялась несколько преувеличенная любовь телохранителя к драконам.
Так или иначе, однако сейчас у них поговорить без посторонних не было возможности. Зато инспекция никуда не делась, раз уж советник всячески подчеркивал намеренье добросовестно выполнить поручение короля, он не мог делать это спустя рукава. И первое, что подлежало проверке… ну, разумеется, драконы!
И взявшись за дело, советник изрядно растерялся. Ибо даже на глазок количество обитающих в форте драконов превышало отраженное в отчетах как минимум в два раза. Советник никак не ожидал, что ему с этакой непосредственностью вручат все доказательства нарушений, даже не попытавшись их скрыть, а на вопрос, почему такие вопиющие несовпадения отчетов и реального положения вещей, выделенный командором егерь лишь простодушно развел руками. Драконы, мол, существа совершенно непредсказуемые, никакому учету не поддаются. Естественно, Ингельд заинтересовался таким положением вещей и в первую очередь заподозрил самое очевидное. Что егеря, пользуясь близостью к заповеднику, придерживают драконов для себя. Не угомонился, пока точно не выяснил, что это не так: фамильяров в форте было всего лишь двое, вполне взрослые, обитающие тут уже не первый год. Несмотря на фанатичную любовь к драконам, к остальным малышам егеря относились достаточно отстраненно. Заботились, кормили, позволяли совать свой любопытный нос в любой уголок форта, но вовсе не спешили обзавестись фамильяром. Словно это им совсем не нужно. Другим нужно, а им вот нет.
