Андрей Льгов - Непобедимый Олаф
- Конечно, не таким, а гораздо страшнее,- подбодрил товарища Хэймлет,один твой вид и сейчас наводит ужас на все северное побережье. Представляю, каким ты будешь, когда твоего тела коснется рука Смерти.
Олаф хотел было поставить на место зарвавшегося друга. Но тут все его внимание переключилось на окружающую обстановку. Они вошли в пиршественный зал. Освещения здесь не было. Не было и окон. Однако в огромном помещении было светло, как на улице, от яркого асгардского солнца. Вдоль всей залы тянулся длинный дубовый стол, который заканчивался золотым троном. За столом, галдя и ругаясь, мертвые воины с бледными лицами жадно поглощали бесчисленные яства и заливали их элем. На троне сидел сам Одноглазый и бесстрастно созерцал все эти безобразия. Он то и дело забирал лучшие куски мяса у ненасытных обжор и скармливал их двум большим белым волкам, лениво растянувшимся в ногах Великого.
Обойдя стол, викинги подошли к золотому трону. Один поднял на вошедших единственный глаз и скорчил приветственную улыбку.
- Рад приветствовать тебя, брат Волх,- обратился он к словенскому богу, удостоив людей всего лишь коротким взглядом.- Что привело тебя в Светлый Асгард, друг мой?
Волх откашлялся и не торопясь начал:
- Дело в том, что я недавно узнал вот от этих славных воинов,- Волх указал на пришедших с ним людей,- что ты, Великий, хочешь, чтобы я подарил тебе старую реликвию Ирия, меч-кладенец.
Сквозь каменное выражение лица Одина Хэймлет уловил еле проступившую ухмылку.
- Так вот, я решил, что богам Ирия этот клинок уже вряд ли понадобится. Мы давно оставили военные забавы. Я подумал, что тебе, славному богу, постоянно ищущему свое счастье в битвах, эта вещь будет, вероятно, нужнее.
В эту минуту в зале появился Мунин, неся в лапах замотанный в кожаные лоскуты меч. Один встал и, расправив могучие плечи, легко поднял оружие. Он сорвал веревки, опоясывающие клинок, и сдернул кожаные лохмотья. Вздох восхищения вырвался разом у обоих друзей. Они поняли, почему лезвие было так старательно упаковано. Лишь только меч вырвался на свободу и яркий свет залы упал на его зеркальную поверхность, как огненные языки пламени затрещали вдоль всей режущей кромки. Великий подбросил меч в руке. Взмахнув им раз-другой, он был явно в восторге от оружия, хотя и старался не подавать вида. Наконец наигравшись им вдоволь, он накинул на меч кожаные лоскуты и отдал его Мунину.
- На, птица, отнеси его в мою сокровищницу, я попрошу Тора, чтобы он сковал мечу золотые ножны.
Ворон вмиг исчез в невысоком проеме, находящемся позади трона.
- Извини, Один, что оружие в таком виде. Ножны потерял в Пекельном царстве наш красавец, Дажьбог, во время своего последнего похода,- вновь заговорил бог-оборотень.
- Удружил ты мне, Волх,- проговорил в свою очередь ас.- Садись рядом, брат, опрокинем по чарочке. Когда теперь еще свидимся.
Великий упорно не обращал внимания на двух переминающихся с ноги на ногу героев. Викинги со злостью наблюдали пьянку богов, стоя чуть поодаль. Наконец Олаф не выдержал и, решительно подойдя к столу, скинул под скамью двух изрядно напившихся мертвых воинов и, умостившись на их место, принялся поглощать угощение. Хэймлет не колеблясь присоединился к товарищу.
- А вы что думали, Валгалла - это вам ясли для малолетних? - впервые обратился к викингам Один и Поощрительно кивнул головой.
Теперь Олаф был в своей тарелке. Сообразив, как здесь надо себя вести, он ткнул кулаком в синюю морду соседа, не переставая пережевывать здоровенный кусок мяса, едва вмещавшийся ярлу в рот. От удара могучей ноги кто-то покатился под столом. А опустевший бочонок полетел в голову соседу напротив. Трапеза проходила крайне весело. Поддержав почин Торкланда, мертвые воины стали что было силы мутузить друг друга, не забывая при этом отхлебнуть эля или набить рот едой.
Хэймлет, предпочитавший более спокойный прием пищи, старался вовсю, непрерывно работая челюстями, пытаясь наесться раньше, чем волна потасовки докатится до него. Хвала Одину, Торкланд давал ему такую возможность, работая кулаками за двоих.
Вдруг краем глаза Хэймлет заметил непонятное движение за столом богов. Он переключил туда все свое внимание.
Прямо перед Одином, безвольно повесив голову, сидел Мунин и пытался что-то говорить, непрерывно мешая слова с удушливым кашлем. На вещую птицу страшно было смотреть. Ворон выглядел, как будто только что вырвался из рук заботливой хозяйки, пытавшейся ощипать и выпотрошить его, или минуту назад вышел из схватки с драконом.
- Огромный такой великан,- развел крыльями Мунин, пытаясь описать размеры,- он чуть не сломал мне шею и забрал меч,- выговорила птица, едва откашлявшись.
Один подался вперед. Его брови грозно сошлись у переносицы. Единственный глаз извергал молнии.
- Какой великан?! Да Хеймдалль всех великанов на сто миль от Асгарда извел! - не сдерживаясь, орал Великий.
Красивая игрушка, которую так долго ждал Отец богов, неожиданно уплыла из его рук. Он потянулся к шее Мунина трясущимися от гнева руками, намереваясь довершить начатое неизвестным вором дело.
- А я всегда говорил, что не видать тебе меча. Пророчество вельвы нельзя нарушить. Если тебе предписано быть съеденным Фенриром, то от этого никуда не деться,- раздался спасительный для Мунина голос Хугина.
Старый ворон все это время спокойно сидел на плече хозяина и дремал. Один переключил свою злобу на дерзкую птицу, но вдруг вспомнил, что Хугин только этого и добивается, больше всего на свете мечтая о смерти. Великий отдернул руки и слегка поостыл.
- Ну, Мунин, вспомни, кто напал на тебя? Говори что хочешь, но не могут великаны ходить по моему дворцу. Я все-таки хорошо знаю Хеймдалля,- повернулся он к птице.
- Так ты, Великий, мне сам не даешь ничего сказать,- расправляя помятое оперение, продолжал Мунин.- Внешне это был великан, абсолютно точно, но вот на той руке, которая сжимала мое бедное горло, я успел заметить Перстень Раздора из сокровищницы Нифлунгов.
- Локи! Паршивец! - закричал Один.- И как я упустил из виду этого сукиного сына!
Один тяжело опустил голову. Настроение его испортилось, и он потерял всякий интерес к выпивке.
- Прости, Великий, но неотложные дела призывают меня в Ирий,- обратился к Одноглазому Волх, видя, что настроение хозяина больше не располагает к гостеприимству, и желая как можно скорее получить обещанное Мировое Яйцо.
Бог-оборотень был сам опечален не менее, чем Один, внезапным исчезновением клинка. Он ведь не собирался расставаться с этим чудесным артефактом и надеялся вернуть его обратно, шантажируя асов грозным Яйцом. Но в Асгарде оставалось еще немало привлекательного, да и просто держать воинственных асов в постоянном напряжении было уже немалым выигрышем.
Один небрежным кивком попрощался с гостем. Волх встал из-за стола и, обойдя золотой трон, направился к викингам. Вытащить их из-за пиршественного стола Валгаллы оказалось не так-то просто. Хэймлет, увлекшись беседой Великих, не заметил, как к нему подкрался один из мертвых и въехал в ухо принцу чем-то тяжелым. Теперь датчанин мирно отдыхал под лавкой. Олаф, наоборот, чувствовал себя здесь как рыба в воде. Он радостно колошматил окружающих, весело скалясь мощными зубами и не забывая опорожнять бочонок чудесного эля, стоящий перед ним. Вокруг Торкланда уже давно собралась бы гора вырубленных героев, если бы валькирии не разбирали эту груду протухшего мяса, с восхищением глядя на великого воина. В этот момент подойти к ярлу было невозможно.
Волх сконцентрировал свои мысли, и в тот же миг невидимые путы, скрутив Олафа по рукам и ногам, вытащили его из-за стола. Бочонок недопитого эля поднялся в воздух и заткнул ему рот. Этим Волх избавил свой слух от потока ругательств, изливаемых Торкландом. Хэймлета он тоже подтянул поближе.
Однако бога-оборотня поджидала новая неприятность. К этому времени уже все обитатели Валгаллы жаждали сразиться с могучим героем, и мертвые толпой ринулись на него. Волх поднял руку и отгородил себя невидимой стеной. В таких условиях он не мог принять волчье обличье, а тем более закинуть на спину бесчувственного и буйно-помешанного викинга. Он обернулся к Одину.
- Дорогой брат, у меня вышли маленькие затруднения с транспортировкой этих тел,- он указал на двух людей,- а, отправляясь сюда, я обещал им вернуться в Мидгард до рассвета. Помоги, пожалуйста, нам поскорее убраться восвояси.
Услышав, что к нему обращаются, Один поднял печальный взгляд и посмотрел на Волха. Когда до него дошел смысл просьбы, он молча щелкнул пальцами и отвернулся. В тот же миг в том месте, где стоял Волх в компании двух лежащих людей, пол исчез, и они втроем провалились в пустоту. Кувыркаясь в пространстве, они вылетели из низко нависших над морем туч и, подлетев к тому драккару, с которого начали свое путешествие в Асгард, на мгновение зависли над палубой, гася скорость, потом мягко шмякнулись о сосновые доски.
