Сам себе властелин (СИ) - Горбов Александр Михайлович

За инструментом восседал Сеня. Зацепившись за стульчик тремя щупальцами, все остальные он положил на клавиши. Нежно, едва касаясь, он извлекал музыку из тишины, как скульптор высекает лицо из мрамора.

Я узнал её. Токката и фуга ре минор Баха. Ну вот откуда монстр из другого мира может знать такое?

Музыка всё звучала. Сеня не играл по нотам, он импровизировал. Сплетал оригинальную мелодию и неожиданные отрывки собственного сочинения. Практически гениально попадая в настроение, без единой помарки.

Я сел у стены на низкую длинную скамью. Молчал и слушал. Деньги, выторгованные гоблином, стоили того. Обертоны органа звучали настоящим сокровищем.

— Как чувствовал, что ты выйдешь на музыку.

Рядом присел мумий.

— Ужасно.

— А по-моему, отличная музыка.

— Твоё настроение ужасно. Будешь так унывать — развалишь замок до самого основания.

— Не преувеличивай.

— А дождь ты не заметил? На небе вообще не было облаков. Как ты заперся у себя — за пять минут заволокло.

— Ерунда.

— Это простой человек может сесть в уголок и поныть, а ты Владыка. С той секунды, как ты сел на трон, древняя магия связала тебя с этим местом крепче любой верёвки. Ты радуешься — светит солнце, печалишься — идёт дождь. Гневаешься — в землю бьют молнии.

— Шутишь!

Мумий покосился на меня.

— Можешь сам проверить.

Несколько минут мы сидели молча, слушая музыку.

— Я должен тебе рассказать, — мне пришлось перебороть себя, чтобы начать разговор, — давно должен был, но сначала забыл, а потом всё откладывал.

Пришлось выложить мумию про договор с нотариусом.

— Вот оно что…

Старик перебирал в пальцах серебряную цепочку. На каждом звене висел крохотный металлический череп, скалящийся блестящими зубами.

— Ну… А сейчас что думаешь?

— Жалею.

Мумий кивнул сам себе.

— Почему рассказать решил?

— Переживаю.

— Думаешь, заставит выполнить?

— Угу.

— А ты сам как? Хочешь обратно в свой мир?

— Дед, ты чего?! — я опешил, — а вы? Ты, бабушка, Сеня, орки? Как вы без меня? К замку светлые идут, оборону надо выстраивать…

— Самое время бросить всё и свалить с золотом.

Мне показалось, что лицо у меня окаменело, а в зале стало темнее.

— Я Владыка. Я своих не бросаю.

— А чего куксишься тогда?

Мумий неожиданно стукнул меня кулаком в плечо.

— Сидит, нюни развесил, сопли наматывает. Договор у него, нотариус-кровосос. Ты Владыка? Значит, твоё слово против его больше значит. Ты тёмный, и на любые бумажки плевать хотел. Мы только клятвы на крови соблюдаем. Кстати, учти на будущее — мы их не даём, чтобы потом не выполнять. Понятно?

— Угу.

Окинув меня взглядом, мумий прищурился.

— Тебя что-то ещё расстраивает.

— Ну…

— Рассказывай.

Выслушав сбивчивый рассказ об отказе Лорен, мумий развёл руками.

— Прости, я не советчик в делах сердечных.

— Да уж куда тебе!

Из полумрака зала вынырнула бабушка и села рядом со мной.

— Ну-ка, повтори, что ты там рассказывал. А то я глуховата, не всё услышала.

Пришлось пересказывать с самого начала. Бабушка слушала внимательно, кивала, сердито щурилась и дёргала кончик косынки, повязанной на голове.

— Как говоришь её фамилия?

— Киган.

— Помню таких, помню. Не дружили мы — интриганы и сплетники они. Нет, для тёмных это достоинства, но моя родня считала хороший удар мечом лучше, чем довести врага до инфаркта. Как она сказала, Ваня? Не готова с тобой скитаться в изгнании?

Я кивнул.

— Она умница, что сказала тебе сразу.

— Бабушка! Ты за неё или за меня?

— Предположим, что она согласилась выйти за тебя. А ты проиграл светлым и отправился в изгнание. Представил?

— Допустим.

— А она взяла и подала на развод. Чувствовал бы ты себя преданным?

— Наверное, да.

— Вот. Она молодец, была с тобой предельно честной. Даже удивительно для Киган.

— Ты так говоришь, будто я должен согласиться на её дружбу.

Бабушка вздохнула.

— Скажи мне, Ваня, ты Владыка или молодой обалдуй-дворянчик?

— Владыка, — буркнул я чуть-чуть обиженно.

— Вот и подумай головой. Что лучше: твоя маленькая обидка или агент влияния в Кемнаро? Такую умную девочку выдадут за влиятельного тёмного. А это информация, возможность вовремя передать намёк правильным людям. Подумай, малыш.

Вздохнув, бабушка потрепала меня по макушке.

— Ничего, ты ещё научишься всё обращать в свою пользу.

— Тяжело быть Владыкой. Приходится засовывать чувства подальше.

— А ты думал. Но и награда Владыке немалая.

Я задумался. Посидел, поразмышлял, слушая орган. Сеня закончил с Бахом и теперь наигрывал чижика-пыжика с рок-н-ролльными вставками.

— Думаю, надо послать Лорен цветы и что-нибудь милое в знак дружбы. Ну и письмо.

— Молодец. Только не вздумай писать что-нибудь патетичное и жалостливое. Ровно, уверенно, лёгкое сожаление и бодрый тон.

— Угу.

— Не сенничай! — бабушка шлёпнула меня по затылку, — угукает он.

— Спать пойду, — объявил я, — поздно уже, а завтра тяжёлый день. Мы должны подготовиться к обороне.

Никто мне не возражал. Хочу заметить, что спалось мне, после беседы с бабушкой, просто замечательно.

***

Люблю просыпаться в своей башне рано утром. Тёплый рассвет в панорамных окнах, тишина и запах кофе.

— Доброго утра, Владыка.

— Привет, Шагра. Что у нас случилось за ночь?

— Засада на опушке спугнула рыцаря. То есть они его поймать не смогли. Это эльф был, из лесных. Наши даже не заметили, как он подобрался. Только на него птицы напали. Странные такие, по виду будто бумажные и курлыкают.

Ага, вот и мои журавлики пригодились. Надо им ещё товарок наколдовать.

— Понятно.

— Владыка, мне так жалко, что у вас не получилось с той знатной девушкой.

Я отмахнулся.

— Всё к лучшему.

— А правда…

— Что?

— Правда, что вы хотите продать замок и вернуться в родной мир?

— Кто это такое сказал?

— Ну, неважно. Так правда?

Вот ведь! Какой-то негодяй подслушал вчера и растрепал. Поймаю, оборву уши и выгоню из замка. Нет, сначала заставлю ходить и всем рассказывать, что соврал.

— Владыка?

— Твой сударь Неважно нагло врёт. Калькуара — моё не отторгаемое владение. Куда я буду возвращаться, если у меня дел полно? Можешь дать в ухо своему Неважно за враньё.

Орка расплылась в улыбке.

— Обязательно, так и сделаю сегодня же.

Без стука в башню вошёл мумий. Хмуро окинул взглядом комнату и сделал знак Шагре уйти.

— Что такое, деда?

— Ничего, поторопить тебя пришёл. Через час я назначил военный совет, будь добр не опаздывать. А то знаю, начнёшь своего монстра кормить и до обеда проволынишь.

— Обещаю.

Пока я одевался, мумий смотрел в окно на замок и молчал.

— Деда…

— Ммм?

— А бабушка, она бы за тобой в изгнание поехала?

Мумий хмыкнул.

— Хуже. Она же не была некромантессой, это моя специальность. Ей-то не грозило воскрешение в таком виде. Так она изучила основы, увлеклась бальзамированием. Видишь, во что это вылилось? Не захотела она меня в посмертье одного бросать.

— Так вы же с ней всё время ругаетесь.

— Мы столько лет вместе, что нам политес блюсти скучно. А хорошо поругаться — бодрит лучше воскрешающего зелья. Да и не ругань это — так, легка пикировка для поддержания формы.

Мне оставалось только хмыкнуть. Не понимаю я такого. Может, я просто ещё мало живу? Вот будет мне несколько столетий, тогда и проверю.

***

Военный совет собрался в левом крыле, в небольшом зале с камином. Я, мумий, бабушка, Уру-Бука, Шагра и Сеня. Монстр просочился раньше всех, занял диванчик в углу и отказался уходить. На попытки мумия выгнать его из комнаты, монстр отзывался сердитым угуканьем и размахивал щупальцами.

— Оставь ребёнка в покое, — цыкнула бабушка, — если хочет, пусть слушает.