Евгений Лукин - КАПУСТА БЕЗ КОЧЕРЫЖКИ
— Так что вы решили? — сухо осведомился инспектор. — Я попрошу не затягивать это дело.
— Черта с два я заплачу вам этот штраф! — ответил я.
— Вы что, хотите документ?! — Инспектор разозлился, начал рыться у себя в сумке и наконец вытащил какие-то бумаги. — Вот! Читайте, если не верите!.. Стуффи находится под охраной закона!
Но я даже не посмотрел на его бумаги.
— И чем же это стуффи так приглянулся закону, а? — поинтересовался я, хитро прищурившись.
— Ну… — несколько замялся инспектор, — насколько я знаю… Ученые предполагают, что это животное обладает какой-то неизвестной формой интеллекта… Поэтому охота на него…
— О-о-о! — произнес я многозначительно и оглядел собравшихся.
Здесь были и люди с корабля, и люди Кассини, и служащие космодрома, и репортеры, и многие другие. Я ухмыльнулся и повернулся к стуффи.
— Ты слышал, Майкл? — сказал я, всплеснув руками. — Оказывается, ты находишься под охраной закона!
Стуффи зашевелился, раздалось шипение, и шкура обмякла. В ней образовалась щель, из которой показалась взлохмаченная и небритая физиономия Майкла.
— Черт подери, Фрэд! — воскликнул Майкл. — Никогда бы не подумал!
По толпе пронесся замирающий вздох. Инспектор застыл и выронил листки.
— И ты, оказывается, обладаешь неизвестной формой интеллекта!.. — выдавил я, едва сдерживая смех.
— И мне не придется таинственно исчезать из лаборатории? — Майкл тоже вот-вот готов был прыснуть от хохота.
— Нет, Майкл.
— Не придется применять телепортационный эффект?
— Увы, дружище…
На несколько мгновений воцарилась полнейшая тишина.
И тогда мы, не в силах больше сдерживаться, захохотали. Я смеялся, схватившись за живот и припадая то на одно, то на другое колено. Аж в глазах потемнело! Майкл корчился на полу своей клетки, так и не освободившись до конца от буро-зеленой шкуры.
Боже правый! Видели бы вы, как вытянулись у них у всех лица! Вы бы только видели! Ей-богу, даже ради этого зрелища стоило слетать на Миланду!
ОБЫЧНОЕ ДЕЛО
Нога зацепилась за торчащий корень, и Зубков, взмахнув руками, шлепнулся наземь. Эх, и развезло же его! Зубков выругался, поднялся, пошатываясь, и начал отдирать от земли ладони. В голове гудело, и ему очень хотелось курить. В мозгу Зубкова тяжело ворочались какие-то обрывки мыслей. Перебрал нынче… не рассчитал…
Курить хотелось все сильнее. Зубков уже минут пять шел по сосновому бору и хлопал себя по карманам, изредка протягивая вперед руки, чтобы не налететь на дерево. Начинало темнеть, воздух становился прохладным, и Зубков поеживался, ругая Гришку, который ушел домой в его пиджаке. Опять Клавка орать начнет… Час, наверное, вопить будет, не меньше! Вредная баба… А наплевать… Пусть горло дерет — не в первый раз. В конце концов, он тоже имеет право на отдых! А уж как отдыхать — это его дело. Он отдыхает по-своему, ей этого не понять. И пусть она хоть до посинения криком исходит, ему наплевать!
— Наплевать… — промычал Зубков и тут оступился в темноте в яму.
Он полетел вперед, попутно подмяв под себя куст. Его белая рубаха покрылась пятнами и к тому же порвалась на спине.
Но не столько это разозлило Зубкова, сколько отсутствие сигарет, когда он в очередной раз ощупал карманы.
Проклятый лес! Кругом ни души, да и темень — хоть глаз выколи… Дернуло же его идти через бор! Дорогу сократить решил. А Гришка, подлец, утащился в его пиджаке… Там, в кармане, почти целая пачка… Зубков собрался излить новую порцию проклятий насчет Гришки, как вдруг остановился. В его поле зрения попал какой-то большой белый предмет справа, между соснами. С минуту он постоял, пытаясь сфокусировать взгляд на предмете, потом решительно направился в его сторону.
Зубков не читал книг, газет и журналов, крайне редко смотрел телевизор. Он не переносил деятельности, связанной с затратами умственной энергии. От этого он впадал в тяжелое уныние, из которого долго потом не мог выйти. Круг познаний Зубкова об окружавшем его мире был довольно скуден для человека конца двадцатого века. В силу этих обстоятельств Зубков не смог сделать для себя какой-либо определенный вывод насчет белого объекта, хотя любой современный школьник без труда опознал бы в нем звездолет.
Возле звездолета копошился маленький человек. Зубков хмыкнул, что-то пробормотал и, шатаясь, приблизился к пришельцу.
Тот, как и подобает инопланетянам, был облачен в комбинезон серебристого цвета и к тому же оказался совершенно лыс. Не замечая Зубкова, он извлекал из ниши в звездолете какие-то тускло-серые металлические ящики и устанавливал их под деревом.
— Слушай… — Зубков медленно ворочал языком, подбирая слова. — Мне… Это…
Пришелец вздрогнул всем телом и обернулся. В руке у него оказался небольшой блестящий предмет. Пришелец молчал и, не моргая, смотрел на Зубкова.
— Мне… одну сигарету… Курить хочется…
Зубков засопел и, засунув руки под мышки, встал напротив пришельца. Он замерз и начинал злиться оттого, что коротышка не прореагировал на его слова. Но тот не двигался — он настороженно наблюдал за Зубковым.
— Ну, чё ты смотришь?.. — сказал Зубков. — Слушай… приятель… дай закурить, а?..
Пришелец огляделся по сторонам, затем подошел к одному из ящиков, открыл его и что-то там включил. Повернувшись к Зубкову, он прощебетал несколько слов на неизвестном языке. Тут же из ящика донесся металлический голос:
— Ты один?
Зубков непонимающе поглядел сначала на ящик, потом на пришельца. Ему и в голову не пришло, да и не могло прийти, что ящик — это дешифратор.
— Чего это? — спросил Зубков. — Чего это ты… Как из банки…
— Я задал вопрос. Почему ты не отвечаешь? — опять раздался голос из ящика. Щебетания пришельца на его фоне не было слышно. — Ты один пришел сюда?
— Опять… — Зубков уставился на ящик. Ему это явно не нравилось. — Ты мне тут… это…
— Успокойся, — сказал пришелец. — Это такое устройство, чтобы ты мог меня понимать. Так ты один?
— Да один, один… чего привязался? — буркнул Зубков. Он уже примирился с тем, что человеческая речь доносилась из ящика. — Черт с тобой… Ус… ус… ус-рой-сво… — Зубков хмыкнул. — Так ты дашь мне закурить… наконец?
Но пришельца, очевидно, Зубков больше не интересовал, и он опять склонился над своим хозяйством. Это задело Зубкова за живое. Он фыркнул, с минуту постоял, цыкая зубом и цедя: «Ну, ну…» — а потом схватил коротышку за плечо. Тот приподнялся. На лице его на мгновение появилась недовольная гримаса.
— Ты кого из себя корчишь?.. — Зубков навис над пришельцем, который был на две головы ниже его. — Я тебя спрашиваю? Клоп… Чё ты зажался?
— Ты мне мешаешь. — Металлический голос звучал без интонаций. — Уходи.
В лесу уже совсем стемнело. Звездолет был похож на белый шатер, раскинувшийся посреди деревьев. Поздняя прохлада подвыветрила хмель из головы Зубкова, и он уже вполне справлялся со своим языком.
— А почему ты говоришь оттуда? — Зубков показал на дешифратор. — Кто ты вообще такой?..
— Уходи, — повторил пришелец, но Зубков пропустил его слова мимо ушей. В душу его начала закрадываться подозрительность.
— Ты что — фокусник? Фокус-покус, да?.. А что ты здесь делаешь? — Подозрения усиливались. — Ты мне мозги не заливай…
Пришелец занервничал, опять достал маленький блестящий предмет. Неожиданно на поясе у него загорелась красная лампочка, и он подскочил на месте как ошпаренный. Пришелец прыгнул к одному из ящиков и вытащил шлем, напоминавший мотоциклетный. Зубков молча наблюдал за ним, твердо решив во всем разобраться. Пришелец надел шлем на свою лысую голову и, присев на корточки, начал крутить у ящика какие-то ручки, казалось, совершенно забыв про Зубкова.
— Главный, главный… я шестнадцатый, — раздался голос из дешифратора. — Вызов принял. Докладываю: нахожусь в секторе 6Б-12. Высадился на планете типа АХ/ОЗ. Климатические условия прекрасно подходят для проведения эксперимента серии ДД-К7. У меня остался последний комплект реактивов для данного эксперимента. Разрешите приступать?
Пришелец, вернее дешифратор, умолк. Зубков стоял в нескольких шагах за спиной пришельца, выжидающе скрестив руки на груди и презрительно оттопырив губы.
— Да, да, главный, несомненно, — продолжал пришелец. — Судя по данным анализов, необходимо вакуумное смешивание реактива М/М с реактивом ОО-С при температуре 412,76 градуса… Я прикинул: получается, что для полного заражения планеты вирусом потребуется не более 5 часов. Здесь очень хорошие условия… Каков уровень развития? Я полагаю, не ниже 22, иначе эксперимент не имел бы смысла. Вероятнее всего, борьба за выживание будет интенсивной, к тому же более половины всей флоры погибнет в первые часы. Остальное будет зависеть от аборигенов, но тем не менее при любом исходе эксперимента, а также в ходе его мы можем получить интересные результаты. Материалов хватит, по крайней мере, на три диссертации… Да, конечно, слушаюсь, главный.
