Рон Хаббард - Испытание смертью

В зеркале я увидел, насколько позволяли бинты, что он улыбнулся.

Стюард закончил бритье.

— А сейчас, если вы заберетесь в ванну, сэр, я могу намылить вам спину. Вам не следует мочить руки. Обещаю соблюдать осторожность, чтобы не повредить пораненную грудь.

Хеллер стоически принял ванну. Вытерев его, стюард замотал Хеллера в полотенце и проводил обратно в спальню.

Там стоял мужчина постарше, тоже в белом пиджаке, но с золотыми эполетами и надписью «главный стюард» на кармане.

— Я принес вам одежду, сэр. Боюсь, что вещи из магазина готовой одежды, но это лучшее, что горничная мадам смогла найти в гардеробе. Надеюсь, это подойдет.

На кровати были разложены всевозможные вещи и обувь — в основном все для морских прогулок, кроме белого шелкового обеденного смокинга.

— Я позволил себе выбрать кое-что поудобнее, — заметил главный стюард и показал на вещи, которые висели на стуле. Там был свитер в доорском стиле, белый с горизонтальными красными полосками, белые брюки, красный пояс, ботинки и кепочка яхтсмена. — А теперь, если вам не очень больно сидеть, мы поможем вам надеть все это. В противном случае вы можете лечь обратно в постель.

Хеллер вздохнул и оделся.

Они проводили его вниз по лестнице в уютный салон, где на стенах были нарисованы плывущие корабли, а пол украшала подходящая по цвету мозаика. В середине стоял внушительный стол, покрытый ослепительной белоснежной скатертью, на которой стояли серебряные блюда, тарелки и высокая белая ваза с огромной красной розой. На тарелке лежало меню.

Главный стюард, просто стюард и официант усадили Хеллера. Он взглянул на стол. Второй тарелки не было, второго стула — тоже.

— Подождите! — воскликнул Хеялер с тревогой. — А где мадам?

Главный стюард кивком указал ему на стол.

— Мне было дано указание проследить, чтобы вам предоставили это, сэр.

К белой вазе был прислонен конверт, на котором красовалось одно слово: «Дорогому». Хеллер, волнуясь, вскрыл его и прочел:

Мой самый дорогой!

Я виновата, что не поверила тебе.

Я могу заслужить твое прощение; только если сама разберусь в этом деле. Если ты вернешься, они тебя арестуют.

Все дело в женщинах, поэтому только женщина может все уладить. Это не займет много времени.

Я пришлю тебе радиограмму, когда во всем разберусь.

Люблю, люблю, люблю! К.

PS. Я. сказала всем, что тебя зовут X. Хайдер Хэггэрти, как указано в твоем заграничном паспорте.

PPS. Я взяла все твои деньги, поэтому ты не сможешь подкупить экипаж:.

— Где мы? — вскричал Хеллер, вскочив со стула.

Он бросился к двери и вылетел на палубу.

Очевидно, капитан ожидал именно такой реакции. В великолепно отутюженной белоснежной форме, бравый, слегка седеющий мужчина с хрипловатым голосом настоящего морского волка уже стоял там и отдавал честь.

— Я капитан Битгс, сэр. Доброе утро. У меня есть приказ от наложницы владельца яхты обращаться с вами очень хорошо, но ни в коем случае не позволять вам высаживаться на берег, пока от нее не последует специальное распоряжение.

Хеллер уставился на него, потом огляделся, заметил еще одну лестницу и кинулся к ней. Выскочив на верхнюю палубу, он огляделся.

Стоял прекрасный весенний день, кругом плескалась голубая вода, а по небу плыли легкие белые облака. Земли не было видно. И других кораблей тоже.

— Где мы? — закричал Хеллер подошедшему капитану Биттсу.

— Сэр, вынужден предложить вам спуститься вниз и закончить завтрак. По-моему, вас там ждут английские сосиски. После этого, в соответствии с указаниями мадам, вы пройдете специальный куре физиотерапии под руководством тренера. Он поможет вам быстрее оправиться после ваших ранений.

— Высадите меня на берег! — рявкнул Хеллер.

— Простите, мистер Хэггэрти. Наложница владельца яхты объяснила мне, что некоторые элементы в США, враждебные национальным интересам Турции, идут по вашему следу.

— Турции? — изумился Хеллер.

— Да, сэр. Мы идем под турецким флагом, а интересы владельца — это наши интересы и, конечно, его страна — наша страна. События прошлой ночи показали, что за вами действительно кто-то охотится. Поэтому вам лучше успокоиться. Мы сделаем все возможное, чтобы вы получили удовольствие от путешествия. Кроме того, я имею специальное распоряжение ни в коем случае не входить в территориальные воды США и ни при каких обстоятельствах не подходить к берегу или другим судам, а также не позволять вам высадиться на берег и не подчиняться никаким приказам, кроме тех, которые будут сообщены мне по радио.

Бравый капитан отдал честь и ушел.

Хеллер ухватился за поручень и взглянул на письмо, которое все еще держал в руке, потом обвел взглядом пустынный морской пейзаж.

— Разрази меня гром! — вскричал он. — Я здесь пленник!

Во всем виновата смесь шампанского и марихуаны. Мне стыдно признаться в этом, но я не осознал всю важность услышанного и увиденного. Я готов сознаться, что это самое большое упущение за время моей карьеры. Вот до чего могут довести человека наркотики и алкоголь: люди должны знать об этом и предостеречь маленьких детей. В этот момент решались судьбы народов и империй, а я думал только об ужасной головной боли.

Неожиданно в дверь позвонили, и разразилась вторая катастрофа за этот день, и опять я не сразу понял это.

Совершенно механически, решив, что это один из (…) разносчиков газет, которые постоянно уговаривают вас подписаться на те газеты, на которые вы и так подписались, я запахнул халат, босиком дошел до двери и открыл ее.

Крошка!

Я поспешно захлопнул дверь, надел на крючок цепочку и задвинул тяжеленный засов. После чего притащился в переднюю комнату, захлопнул ставни и закрепил их железными защелками. Проделав все, это, я, тяжело дыша, приник к ставню и прислушался. Потом вернулся к входной двери и проверил ее. Она была надежно заперта.

Боже мой, что Крошка делает здесь в рабочее время, особенно если учесть, что я был один в доме? Должен вам сказать, что к этому времени от головной боли у меня уже в глазах темнело.

Я поплелся к холодильнику, достал лед и прижал его к виску. Мне полегчало, но ненамного.

Из последних сил борясь с последствиями перенесенного шока, я направился к себе в заднюю комнату.

И замер на месте.

Я подумал, что у меня начались галлюцинации. Говорят, от марихуаны такое бывает.

Я совершенно отчетливо видел, как точный двойник Крошки перелез через забор, спустился по столбу, прошел через заднюю дверь, снял пальто и уселся на стул.

Я не мог поверить своим глазам. Но я видел это!

Она сидела прямо передо мной с разведенными коленями. Трусиков на ней не было. Знание психологии помогло мне подобрать нужное слово. Я оказался наедине с сексгибиционисткой. Когда она вырастет — в чем я сомневаюсь, потому что меня нельзя раздражать безнаказанно, — она, наверное, станет моделью, которая демонстрирует несуществующую женскую одежду. Нет. Женщиной-вамп! Да, это законченная сексгибиционистка и причем совершенно реальная, а не галлюцинация. К (…) психологию!

Она уставилась на меня слишком большими для ее личика глазами и провела тыльной стороной руки по слишком полным губам.

— Я должна закончить свое образование, — просительно произнесла она.

Боже мой, неужели она не понимает, что мы одни в доме? И что меня некому защитить от ее ногтей?

— Нет! — рявкнул я. — Что ты здесь делаешь в рабочее время?

— Меня уволили. И все потому, что я недостаточно образованна.

— Это не причина для увольнения.

— Нет, причина. Планы Щипли насчет меня провалились. И все потому, что меня неверно инструктировали.

— Этого не может быть.

— Нет, может. У меня кончились марки, и я зашла в офис Роксентера. А он там стоял на коленях перед мальчиком-лифтером и занимался этим самым, словно сумасшедший. Я сказала: «Нет-нет! Вы неправильно все делаете!» И влезла на стол, стянула юбку и подвинулась к мальчику, чтобы показать, чему я здесь научилась. — Крошка громко шмыгнула носом и вытерла слезы. — Но я не смогла сделать все правильно, и тогда Роксентер завизжал, что я бестолковая малявка, и вызвал охрану, чтобы они вышвырнули меня из здания. Видишь? У меня все плечо ободрано, и шляпу я потеряла. Они даже не вернули мне трусики. Поэтому я пришла, чтобы спросить тебя… Но ты меня не слушаешь!

— У меня ужасно болит голова, а от тебя она заболит еще сильнее!

— А, марихуана?! Странно было бы, если бы она не болела, ты столько шампанского вместе с ней вылакал. С такими вещами шутить нельзя. У тебя горло болит?

— Я еле говорю.

— Вот видишь, что может произойти от недостатка знаний? Тебе повезло, что я знаю о марихуане все, как любой нормальный школьник. Сиди спокойно.