Юлия Фирсанова - Родиться надо богиней
— Спасибо, я пока не планирую визит к дантисту, — хмыкнул Рик, не без основания опасаясь увесистой отцовской зуботычины за столь «оригинальную» шутку. — Просто травить чужих жен не надо, тогда и проблем не возникнет.
— Никаких доказательств этому нет, брат. Но даже если к смерти Лианды приложил руку отец, не нам его судить. Кто знает, почему он это сделал, — пожала плечами принцесса.
— Как это «почему»? Решил помочь младшему брату. Сам-то Моувэлль на это не способен, — пренебрежительно фыркнул Рик, не испытывавший никакого почтения к странному дядюшке, вечно шлявшемуся по каким-то захолустьям в поисках очередной пассии.
— Нам неизвестно, Рик, чем руководствовался отец, принимая решение. Возможно, он предвидел какую-то угрозу для семьи, государства или Лейма, идущую через Лианду.
— Тогда уж лучше бы он тетушку Элву траванул. Совсем всех достала, старая пила, — недоверчиво хмыкнул принц, не став попусту препираться с сестрой, раз уж ей зачем-то вздумалось встать на защиту отца.
— Это не есть государственная необходимость, — торжественно изрекла принцесса.
— Зато какой был бы государственный комфорт, — блаженно позволил себе помечтать несколько секунд Рик.
— Но должен же ты хоть чем-то в жизни быть недоволен, — рассмеялась богиня, — а то размякнешь, расслабишься…
— В нашей-то чокнутой семейке? Никогда! — уверенно предсказал бог и, прекратив пустой треп, занялся делом.
Он опустился на колени и прямо на мраморных плитах пола начал уверенной, привычной к такой работе рукой чертить четкие линии пентаграммы для вызова душ, бормоча попутно ключевые слова охранного заклинания-барьера. Элия, больше не мешая и не суясь с наставлениями под руку, уселась на диванчик и приготовилась к наблюдению. Теперь, когда брат начал работу, принцесса и сама видела легкую дымку голубовато-серого цвета, не то зависшую напротив гобелена, не то даже переплетавшуюся с нитями его основы. Душа Лианды была здесь.
Наконец безупречно четкий меловой чертеж был завершен, бог поднялся с колен, спрятал мел в карман и приступил к заключительной части чар — начал петь песню-вызов, подчиняющую привидение и обязывающую его явиться. Элия в очередной раз пожалела о том, что Творец не дал ей музыкального слуха. Сама она, занимаясь заклятиями вызова, могла только декламировать заклинания, не вплетая в него мелодию, потому и приходилось зачастую идти к намеченной цели обходными путями и тратить больше энергии на сотворение чар. Рик, хоть и не владевший своим голосом с таким совершенством, как Кэлер и Ноут, уверенно пел, и постепенно внутри пентаграммы сформировалась тонкая, прозрачная женская фигура с печальными глазами загнанной лани.
— Я, Рикардо Гильен Рейнард, принц Лоуленда, призвал тебя, Лианда из Элларена. Отвечай на мои вопросы.
«Надо же, братец еще помнит свое полное имя», — с легкой ехидцей подумала девушка, разглядывая призрак ныне покойной жены дяди Моувэлля.
— Я в воле твоей, бог, — вынужденно откликнулась Лианда.
— Почему ты воспротивилась воле Посланника Смерти и не покинула этот мир после отделения от тела?
— Я умерла раньше времени, отмеренного Силами, — прошелестел невыразимо печальный, полный бесконечной тоски бесплотный голос. — Не все, что должно было, исполнено.
Рик согласно кивнул. Он ожидал подобного ответа, типичного для неприкаянных душ. Выслушав его для проформы, принц задал следующий четкий вопрос:
— Зачем ты преследуешь сына?
— Я хочу, чтобы дитя мое было со мной, — мечтательно откликнулся призрак.
— Зачем? — продолжил ритуал вопрошания бог.
— Здесь ему не место, мы уйдем вдвоем, — упрямо заявила Лианда.
— Ты обязана покинуть этот мир, подчиниться законам Мироздания, но неужели ты хочешь еще более нарушить их, обрекая своего сына на участь неприкаянной души, Лианда? Он должен жить здесь, в Лоуленде, и исполнить предначертанное судьбой.
— Я не хочу уходить без него! — жалобно взмолилась душа.
Тут с дивана подала голос Элия. Ее слова были жестоки и серьезны:
— Лейм — высокий лорд Лоуленда и сын принца, он бог, любимец всей семьи. Его нещадно балует каждый. Братья сделают все, чтобы с мальчиком не случилось ничего плохого. Ты была для нас чужой, неприятной незнакомкой, а в жилах Лейма течет королевская кровь, кровь нашей семьи. Неужели тебе не нравится то высокое положение, которое он сейчас занимает, то могущество, которым он будет обладать? Твое присутствие заставляет мальчика лишь страдать, сеет тоску. Ты не можешь быть с ним во плоти, как дух же доставляешь одни огорчения. Уйди. Дай своему сыну возможность быть счастливым. Из-за твоей эгоистичной любви Лейм может потерять все, что обрел. Если твоя любовь к нему истинное чувство, а не материнский эгоизм, ты поймешь!
Лианда издала звук, похожий на стон и всхлип, согласно трепыхнулась и попросила Рика:
— Отпусти меня, бог, у тебя хватит могущества отправить меня за грань! Я уйду, я не буду больше тревожить сына. Только скажите, умоляю, скажите ему когда-нибудь, что я очень любила его!!! Что больше всего на свете мне хотелось остаться с ним рядом!
— Обещаю, — согласилась принцесса, пренебрежительно думая о том, что глупые идеи преследовать в форме духа живых посещают не только загадочных эльфов.
Принц пробормотал несколько слов, и душа, замерцав, рассыпалась серебристыми искрами, которые закружились вихрем и исчезли. Через пару секунд пентаграмма на миг вспыхнула нестерпимо ярким голубым огнем, подтверждая, что переправа в мир духов удалась, и снова стала лишь ровными, словно начерченными по линейке, полосками мела на полу.
— Ну и зачем тебе понадобился я? — поинтересовался принц, стирая рукой пентаграмму, чтобы в нее случайно не залез какой-нибудь дурень, и отряхивая пострадавшие от голубого мела ярко-зеленые с оранжевым кантом брюки. — Ты и сама бы прекрасно справилась. Что-что, а настаивать на своем ты умеешь.
— Не хотелось пачкаться, все-таки это дело профессионала, — смущенно захлопав ресницами, двусмысленно пояснила принцесса.
В зеленых глазах мужчины заплясали веселые огоньки, когда он взглянул на свои голубые от мела пальцы и философски заметил с типично лоулендской привычкой извлекать выгоду из любой неблагоприятной ситуации:
— Ну что ж, зато у меня есть новая сплетня.
— Еще бы, братишка. Уж ты-то своего не упустишь! Спасибо! — Элия подошла к Рику и нежно чмокнула его в щеку, подарив пусть и не чувственный, зато совершенно бесплатный поцелуй.
— Всегда рад помочь красивой женщине или девушке, — расцвел принц.
— Да уж, твоя помощь — это именно то, чего им не хватает, особенно девушкам, — иронично подметила принцесса.
Принц изобразил на лице притворное смущение, отведя глаза, в которых плясали зеленые черти, и сообщил с видом святого праведника:
— Я забочусь о них, сестра, открывая новые грани этой прекрасной жизни!
— Умница. Надеюсь, твои таланты будут всегда оцениваться по достоинству не только дамами, но и их кавалерами, — сказала Элия, имея в виду способность мужчин смирять ревнивые порывы при мысли о том, что их благоверные удостоились «милости» бога.
— С вашего благословения, богиня. — Рик изысканно поклонился, в его глазах уже образовалась новая партия чертей.
— Благословения? Что, дорогой, тебе этого действительно хочется? Можно устроить, — невинно переспросила девушка, имея в виду плотскую сферу своих благословений.
Не ожидавший такого удара ниже пояса принц мигом сообразил, что подразумевала шутница-сестра, и, закашлявшись, пробормотал:
— Нет-нет, упаси меня Силы, ты неправильно меня поняла. Я по-прежнему желаю только бурной привязанности дам. Надеюсь, твоя милость меня не оставит! А услуги кавалеров у нас в семье все больше Энтиору по вкусу, а для меня это так, экзотика, по настроению.
— Ладно, не волнуйся, милый. Шучу! Ты же знаешь, я стараюсь не использовать свою силу на родственниках, если, конечно, они не выводят меня из себя.
— Сестра, я тебе друг, — широко, но несколько нервно улыбаясь, поспешно заверил Элию рыжий маг, крутя на указательном пальце самый массивный из перстней.
— Я в этом нисколько не сомневаюсь, братик. Кстати, а ты уверен, что твои бесконечные эскапады по будуарам дам не вызваны скрытой тягой к «половинке»? Тогда мой долг как богини любви — помочь твоей мятущейся душе! — с мягкой настойчивостью психотерапевта принялась уточнять девушка, играя на нервах бедняги.
Позеленев лицом, что смотрелось весьма экзотично при яркости его шевелюры, зато в тон глазам, брюкам и перстням с изумрудами на пальцах, Рик горячо принялся убеждать проказницу-сестру в том, что никакой тяги к брачной каторге у него нет и в помине и он еще хочет пожить в свое удовольствие.
