Пирс Энтони - Демоны не спят
Кот, видимо, боясь угодить под копыта, метнулся в кусты. Кентавры, вздымая клубы пыли, пронеслись мимо.
— Стойте! — заорал Даг. — Стойте!
Увы, было уже слишком поздно. Никто не оглянулся, и вскоре всадницы пропали из виду.
— Она ложная, это точно, — вздохнул Даг. — Заметила нас и велела кентаврам мчаться быстрее, чтобы Ким нас не увидела. И добилась-таки своего: разве их теперь догонишь? Куда нам до кентавров.
— Но ведь нам известно, куда они направляются, — сказала Дженни. — Их путь лежит к замку Доброго Волшебника.
— Кот притомился, — заметил Шерлок. — Все-таки кошки не скаковые животные.
— Э, да ты заговорил! — воскликнул Даг. — Стало быть, заклятие немоты уже выветрилось.
— И, стало быть, скоро выветрится и твой позаимствованный талант, — сказал Шерлок. — На твоем месте я бы взял и, не теряя времени, вернул нам обычную плотность. Черт ведь знает, как вся эта магия действует. Вдруг если момент исчезновения чар застанет нас газообразными, мы такими и останемся?
— Ты прав, — согласился Даг и принялся за материализацию. На душе у него было муторно: перехватить Ким не удалось, а пока они топают до замка пешком, может случиться что угодно. Даже если Нада еще не успеет заманить Ким в ловушку, замок к приходу Дага они скорее всего покинут. Тем более что Нада теперь предупреждена о возможности разоблачения и сделает все, чтобы этого не допустить.
— Похоже, нас не ждет ничего хорошего, — угрюмо пробормотал юноша.
Дженни и Шерлок кивнули в знак согласия.
Глава 16
ТЫКВА
Возможность мчаться как ветер не могла не радовать изрядно намучившуюся продираясь сквозь заросли Ким, однако как бы ни нравились ей кони вообще и кентавры в частности, она чувствовала, что будет рада не в меньшей степени, когда эта скачка кончится. Не будучи умелой наездницей, она довольно быстро натерла с внутренней стороны ноги и отбила мягкое место. Какова же была ее досада, когда кентавры ни с того ни с сего понеслись еще быстрее.
— В чем дело?
— Нада увидела что-то на обочине и попросила нас живее проскочить мимо. А я толком и не разглядел, что там было: вроде как люди, пойманные в большой сачок.
Ким, само собой, ничуть не хотела угодить в какой-то там странный сачок и не имела ничего против того, что они оставили его позади, вот только решение это предпочла бы принять сама. Кто, в конце концов, здесь игрок, она или Нада? Все-таки Нада берет на себя слишком много, хотя не исключено, что так ведут себя все принцессы. До сих пор Ким с принцессами дела не имела, да ее и не тянуло. Она и игру предпочла бы пройти до конца с Дженни и согласилась на обмен спутниками лишь по просьбе Дага.
— Ну теперь-то сачок остался позади, — сказала она. — Можем мы не нестись сломя голову, а ехать чуточку помедленнее?
Кентавры сбавили аллюр, тряска уменьшилась, и Ким снова смогла сосредоточиться на своих мыслях. Похоже, игра шла неплохо, и она успешно продвигалась к своей цели. Правда, она чуточку жалела о разлуке с Дагом, хотя умом и понимала, что едва ли смогла бы произвести на него нужное впечатление. И вообще, он наверняка такой же тупой и самодовольный, как большинство мальчишек его возраста. А что собой хорош, так это еще хуже. Эти красавчики думают, будто все девушки только и мечтают повеситься им на шею.
Прекрасно отдавая отчет в полной справедливости приведенных соображений, Ким тем не менее в глубине души не могла не признаться себе, что представься ей такая возможность (повеситься на шею), она бы постаралась ее не упустить. И уж во всяком случае не могла запретить себе мечтать о чем-нибудь вроде случайной встречи или мимолетного поцелуя.
Ну а пока ей приходилось довольствоваться общением с Грезой. Ким держала собаку перед собой, что было непросто, если учесть, что ее вес составлял больше половины веса девушки. Тряска нравилась Грезе не больше, чем ее хозяйке, однако собака не скулила и не вырывалась. Поведение Грезы вообще отличалось сдержанностью, однако Ким уже научилась распознавать ее настроение по положению ушей или движениям хвоста. В любом случае было ясно, что собака рада возможности быть вместе с Ким, стремится помогать ей во всем и ради нее готова смириться с куда большими неудобствами, чем верховая езда.
По траве скользнула стремительная тень, и Ким, подняв голову, увидела виверна — небольшого крылатого дракона. Тот с интересом присматривался к наездницам, но лишь до того момента, как оба кентавра взяли в руки луки и наложили стрелы на тетивы. Интерес хищника мигом улетучился, а вдогонку за интересом улетел и он сам. Кентавры невозмутимо вернули луки в чехлы, а стрелы в колчаны. Похоже, они не опасались чудовищ, чего нельзя было сказать о самих чудовищах. Тропа не была зачарованной, однако желающих померяться силами с двумя вооруженными кентаврами не находилось.
Но через некоторое время один из них стремительно выхватил лук и метким выстрелом сразил какое-то несуразное маленькое существо, похожее на ящерицу с петушиными крыльями и гребешком.
— Зачем было убивать ящерку? — спросила Ким. — Она, конечно, противная, но ведь маленькая. Вреда от нее никакого.
— Это от василиска-то никакого вреда? Да он собирался на нас взглянуть, — промолвил второй кентавр.
Ким похолодела. Она читала о василисках. Эти крылатые ящерицы убивали взглядом, однако кентавр пристрелил чудовище словно бы между делом, а его спутник настолько полагался на меткость товарища, что даже не стал натягивать лук.
Через некоторое время кентавры замедлили бег.
— Замок Доброго Волшебника перед вами, — сказал Ким кентавр, на котором она ехала. — Мы свое дело сделали, а вот вам, чтобы попасть туда и получить Ответ, придется еще преодолеть три препятствия. Желаю удачи.
— Спасибо, — ответила Ким, неуклюже слезая на землю. Нада спешилась с изысканной, свойственной змеям и принцессам, грацией. Кентавры развернулись и, даже не передохнув, ускакали назад. Обещание свое они выполнили, а усталость и прочие проявления слабости этот народ презирал почти так же, как и магию.
Ким, Нада и Греза остались перед замковым рвом. Ровное чудовище со скучающим видом зевало во всю пасть: оно не думало, что просители сунутся в воду, поскольку мост был опущен.
Правда, чтобы взойти на него, следовало миновать гигантскую разваленную пополам сливу. Но ладно бы только сливу: между двумя половинками фрукта сидел весьма злобный с виду зубастый зубр.
— Р-р-р… — зарычал он, показав острый зазубренный зуб.
— Вообще-то я могла бы превратиться в гигантскую змею и попробовать прогнать его шипением, — сказала Нада.
— Мне кажется, что это было бы не по правилам, — возразила Ким. — Это ведь испытание, и, стало быть, преодолевать его следует игроку.
Это была правда, но не вся. Ким хотела действовать самостоятельно: слишком уж часто Нада брала инициативу на себя.
Нада молча пожала плечами.
— Интересно, что эта зверюга хочет? — пробормотала, размышляя вслух, Ким. — Загнать меня в сливу и слить в ров, где я буду проглочена ровным чудовищем?
Она уже достаточно хорошо освоилась в игре, чтобы понимать: любое препятствие, сколь бы трудным оно ни казалось, преодолеть можно. Нужно только сообразить как.
Зная по опыту, что ключ к победе должен находиться где-то неподалеку (главное — понять, что это именно он), девушка огляделась по сторонам, и ее внимание привлек большой короб. Она сама не знала, что ожидала там увидеть, — в голове теснились всякие мысли, связанные с зубрежкой, но внутри оказались кисточка и большая банка с надписью: «Краска Ч/Б. магич.».
Ким задумалась. Очень глубоко задумалась. На это у нее имелись две весьма веские причины. Во-первых, она понятия не имела, как можно одолеть зубра с помощью хоть самой магической-размагической краски, а во-вторых, не представляла себе, какой цвет может быть обозначен буквосочетанием Ч/Б. Поскольку размышлять над двумя проблемами одновременно представлялось весьма затруднительным, девушка начала со второй, с цвета краски. А присмотревшись к колеру банки, пришла к выводу, что содержимое ее едва ли является черепахово-бледным или червиво-бриллиантовым. Краска была черно-белой. Поняв это, Ким тут же сообразила, что ей делать.
Схватив кисточку в одну руку, а банку в другую, она смело направилась к зубру.
— У-у-у! — подал угрожающий голос зверь, но девушка обмакнула кисточку в краску и полоснула его по морде.
Грозное «У-у-у» сменилось испуганным «Я-е-е!».
— А-а-а! — завопило животное, когда его полоснули краской во второй раз, а после еще нескольких взмахов кистью повалилось набок и забило в воздухе копытами. Спустя мгновение это было уже совсем другое животное, больше похожее не на быка, а на лошадь, то ли черную в белую полоску, то ли белую в черную.
