Второе пришествие Воланда - Игорь Будков

– Кыс, кыс, кыс, – продолжала Маргарита, но кошка, взглянув на нее, завернула за угол.

– Она будет с вами дружить, обязательно будет, – на Николая произвело впечатление то, что она любит животных. – Просто сейчас Барса сытая, Прасковья Николаевна ее накормила и отправила гулять.

– Вы что, – удивилась Маргарита, – всех котов по кличкам у себя в районе знаете?

– Нет. Только тех, кто гуляет. А тех, кто дома сидит, – не знаю.

– И жильцов всех знаете?

– Нет. Вас я не знал до сегодняшнего дня, – Николай собрал всю смелость в кармане в сжатом кулаке. – Зато сегодня узнал и очень рад этому.

– Да, – Маргарита задержала на нем взгляд. – Кстати, вам передавала привет Клава.

– Какая Клава? – удивился Николай.

– Парикмахер.

– А, – облегченно вскрикнул Николай. – Помню. Из тридцать первого дома. А почему она передавала привет?

– Не знаю. Я у нее сегодня делала прическу. Вот она и передала, когда узнала, что я буду в отделении, – Маргарита взглянула на собеседника. – Это странно?

– Конечно. Мы в общем-то не знакомы. Только по долгу службы.

Вошли в подъезд и поднялись на четвертый этаж. Дверь на звонок открыла мама и протянула руку к коробке.

– Может, зайдете? – предложила Маргарита и сама испугалась. – Чайку попить, – как бы оправдываясь, произнесла она.

Николай жутко испугался и открыл рот, но ничего произнести не мог и только двигал челюстями.

Мама взглянула на Маргариту, затем на Николая, протянула руку и, схватив за рукав форменной одежды, втянула последнего в квартиру.

– Попьет. Куда ему спешить. Всех жуликов не переловишь. Отец вон всю жизнь за ними гоняется, а они все выше и выше по служебной лестнице поднимаются.

– Да, да, – Николай не понял, на кого она намекала, находясь как бы под гипнозом. – На верхних этажах двери и люки на чердаки закрываем на замок.

– Молодцы, – мама стягивала с него куртку. – Раздевайся.

Мама выдала Николаю тапочки и удалилась в комнату.

Пройдя на кухню, они пили чай, и разговор принял непринужденный характер. Николаю было легко, тепло и не хотелось уходить. Один, два и даже три раза удалось отогнать мысль, что пора и честь знать, но, собрав всю волю, он вновь одолел себя.

– Маргарита, – произнес он, затаив дыхание. – Что вы делаете сегодня вечером?

– Тетрадки буду проверять, – ответила она, но затем, опомнившись, добавила: – Но это поздно вечером, а рано вечером у меня свободное время.

– Тогда, может быть, сходим в кино?

– С удовольствием.

За Николаем закрылась дверь, и из комнаты вышла мама. Все это время ее голова находилась в коридоре, а туловище в комнате. Она одобрительно посмотрела на дочь.

– Поздравляю. Наконец-то.

– Это ни о чем не говорит.

– Хорошо. Хорошо, – мама направилась на кухню прибираться после чаепития. – А что. Я с твоим отцом жизнь прожила – и ничего. Раньше сложнее всего было. Сапоги огромные, как гуталином намажет – в коридор не выйдешь. А сейчас ботинки, все очень культурно.

– Мама, – Маргарита в упор посмотрела на мать.

– Иди тетрадки проверяй. Нечего время терять.

Таинственная незнакомка

Чертополох Сидор Артемьевич, префект северо-западного умеренного округа, слушал доклад префекта южного порывистого округа невнимательно. Можно сказать, совсем не слушал. Проблемы южного округа ему были далеки и безразличны. Его беспокоили пока только – на подсознательном уровне – молодые женщины. Молодые и очень молодые, худые и пышные, накрашенные и без яркого макияжа, на высоких каблуках и на сплошной подошве. Все эти женщины толпились перед входом в префектуру в момент выхода его из здания. Он торопился на совещание, служебный автомобиль ждал его у главного подъезда. В мыслях был готов план сказать на совещании о том, об этом, не упустить то и, главное, настоять на начале того, о чем стараются не упоминать вовсе.

Женщины не могли пройти фейсконтроль, и потому слышались просьбы позвать к ним Воланда.

Сидор Артемьевич судорожно пытался вспомнить работающего в префектуре бюрократа с такой фамилией, но не мог. «Наверное, ошиблись адресом», – вдруг пришла мысль, которая и успокоила его. Он встрепенулся, вздохнул облегченно и кинул взгляд на покидающего трибуну докладчика.

У Николая после расставания с Маргаритой все еще теплилась улыбка на лице, и страха от знакомства с ее мамой почти не осталось, да и дело фальшивомонетчиков не очень тревожило. Но счастье длилось недолго.

Мысль о фальшивомонетчиках вновь вернулась и уже не отгонялась мыслями о предстоящем походе в кинотеатр.

– Ну, хорошо, – произнес Николай. – Ваша взяла. Двигаюсь по направлению к помойке дома номер тридцать один.

Дворник Рустам сидел на старом ведре, привалившись спиной к контейнеру. Завидя участкового, он встал, поздоровался и с мольбой в голосе простонал:

– Скажи, начальник, сколько еще они будут надо мной издеваться? Когда доллары принесут? Сижу жду.

– Извини, – Николай беспомощно развел руки. – Не знаю. Пока не знаю.

– Билет куплен, – Рустам похлопал себя по карману. – На невесту деньги нужны.

– Я знаю. Я знаю, – извинялся участковый. – Все будет хорошо. Жди.

Он обошел помойку и, задрав голову, оглядел верхние этажи тридцать первого дома. Дом как дом, пятиэтажка как пятиэтажка, помойка как помойка. Вернулся к Рустаму. Тот продолжал сидеть на ведре.

– Что на других-то помойках?

– А, – безнадежно махнул рукой Рустам. – В сорок седьмом доме дважды высыпали. Новый дворник две недели отработал и уехал, свадьбу гуляет. И в двадцать седьмом дважды, – он обхватил голову руками и закачался на ведре. – На каком ишаке к ним подъехать?

– Иди чай попей, – Николай помог Рустаму встать с ведра и, придерживая его за локоть, подталкивал с помойки.

– Я подежурю. Баксы не трону, будь спокоен.

Николай проводил Рустама взглядом и повернулся к контейнерам. Нужно вспомнить все, чему его учили в школе полиции. Необходимо найти фальшивомонетчиков самому и доказать всем, что он не зря получает зарплату участкового.

Он мысленно открыл учебник криминалистики, и перед глазами ясно, во всем великолепии всплыл образ Маргариты. Усилием воли он прогнал улыбку со своего лица и вновь ушел в криминалистику. В голове будто молоточками застучали мысли: «Дедуктивный метод», «Шерлок Холмс».

– Тьфу на тебя, – мысленно обругал он сам себя. Извилины в мозгу вновь попытались перевернуть страницы учебника криминалистики, но в голове