Николай Елин - Самозванец
– Два пресс-папье, шестнадцать коробок металлических скрепок, три словаря, телефонный справочник, счёты, два чернильных прибора, каретка от пишущей машинки, четыре дырокола, шесть плиток паркета, электрическая лампочка… Кажется, всё… Ах да! – хлопнул он себя ладонью по лбу. – Чуть не забыл!
Флоров распаковал свой узел и извлёк оттуда колченогий стул с продавленным сиденьем.
– Вот теперь уж точно всё! – уверенно сказал Юрий Никитич. – Больше казённых вещей у меня не осталось! Теперь пусть хоть днём, хоть ночью залезают, не страшно! А то пугают: «Усилим контроль, утроим бдительность!» Да хоть учетверяйте, у меня теперь ничего не найдёте!
Он придвинул колченогий стул к столу Анкетовой, злорадно усмехнулся и, взяв под мышку опустевший чемодан, отправился домой.
Глава VIII
ПОСЛЕДНЯЯ ПРОВЕРКА
Прошла неделя. Балдаев, боясь взыскания по общественной линии, никому не сообщил о случившемся. Юрий Никитич тоже помалкивал.
В пятницу Флоров встал пораньше, вымыл шею, побрился, надел новый костюм и сел ещё раз просмотреть конспекты. Сегодня ему предстоял экзамен. Юрий Никитич полистал свои записи, затем достал расчёску и, нервно перебирая её зубцы, принялся гадать на ней:
– Сдам – не сдам, сдам – не сдам…
Вышло, что он сдаст. Флоров облегчённо вздохнул, причесался и пошел завтракать. В дверь позвонили. На пороге с торжественным видом стоял товарищ Макаронский.
– Вы готовы? Пойдёмте, я подвезу вас на своей машине.
Он с ног до головы оглядел Юрия Никитича и как бы между прочим поинтересовался:
– Что это на вас за запонки?
– Нравятся? – приосанился Флоров. – Позолоченные!
– Снимите, – поморщился начальник. – Они слишком кричащие. Наденьте лучше мои…
Юрий Никитич безропотно поменял запонки, сунул в карман тетрадку с конспектами и вслед за Макаронским спустился по лестнице. Сегодня Флорова должна была заслушать специальная проверочная комиссия во главе с заместителем руководителя учреждения Моралюком. Комиссии надлежало определить степень подготовленности Флорова к встрече с товарищем Ковшовым.
Моралюк был высокий мужчина, такой худой, что, если бы он даже проглотил факсимиле Жаботинского, ему всё равно было бы ещё далеко до средней упитанности. Он встретил Юрия Никитича настороженно и сразу поинтересовался:
– Что-то мне ваше лицо знакомо? Где я вас мог видеть?
– Вероятно, на доске Почёта, – ответил Флоров так, как его учил товарищ Макаронский. Портрет Юрия Никитича и в самом деле уже второй день висел на доске.
– Ага, – глубокомысленно сказал Моралюк и поставил крестик у себя в блокноте. – Это возможно. Значит, вы хороший, передовой работник? Так я понимаю?
Флоров потупился и виновато развел руками:
– Получается так…
– А как у вас с образованием? – задал вопрос кто-то из членов комиссии.
– Он у нас аспирант-заочник, – подсказал товарищ Макаронский. – А в свободное время лимоны разводит и изучает английский язык.
– Английский? – нахмурился Моралюк. – Это ещё зачем? Он что, за рубеж собирается?
– Нет, нет, не собирается! Даже не думает! – заверил начальник отдела.
– Я просто так изучаю, – пришёл к нему на помощь Флоров. – Для общей культуры…
– Совсем это ни к чему! – отрезал Моралюк. – Выкиньте из головы! Товарищ Ковшов разговаривает только по-русски.
– Сегодня же забуду все английские слова, которые успел выучить! – пообещал Юрий Никитич. – Они мне и самому не нравились…
– А скажите, – перебил его лысый мужчина в очках, ответственный секретарь проверочной комиссии, – скажите, как всё-таки вы, культурный, образованный человек, хороший работник, спортсмен, – как вы могли проглотить факсимиле?
– Дело было так, – заученно принялся рассказывать Флоров. – Когда я нёс факсимиле, мне в голову вдруг пришла идея, как усовершенствовать работу нашего отдела. Боясь, что эта идея не задержится у меня в голове, я вынул записную книжку и стал делать в ней пометки, а факсимиле временно взял в рот, не видя вокруг более надежного места для его хранения. Но в этот момент меня осенило, что можно не только усовершенствовать работу, но и повысить качество рассылаемых нашим отделом поздравлений. От неожиданности я открыл рот и почувствовал, что факсимиле проваливается внутрь. Я тут же поспешно закрыл рот, но было поздно. Факсимиле уже было проглочено.
– Ну что ж, – задумчиво сказал Моралюк. – Значит, проглотили при исполнении служебных обязанностей. Я думаю, товарищ Ковшов это одобрит… Да, ещё один вопрос к вам. Какое у вас семейное положение?
– Холост.
– Холост? – переспросил Моралюк. – Неженатый, значит? Это нехорошо, несерьёзно как-то… – Он подумал, потёр лоб и заявил: – Жениться надо вам! И как можно скорей. Так будет гораздо лучше для дела, солиднее.
– Да есть у меня одна знакомая, – оживился Флоров. Серьёзная, интеллигентная девушка…
– У неё с анкетными данными не всё в порядке, проинформировал товарищ Макаронский.
– Не в порядке? – насторожился Моралюк. – Тогда не нужно. Подберём кандидатуру в своём коллективе. У нас замечательные люди есть. Договоримся с отделом кадров, пусть подыщут самую достойную, надёжную анкету и познакомят вас с её обладательницей. А там и профсоюзную свадьбу сыграем! – покровительственно улыбнулся он. Может быть, у присутствующих есть какие-нибудь кандидатуры? – повернулся Моралюк к членам комиссии. Тогда прошу выдвигать!
– Я предлагаю сотрудницу нашего отдела Анкетову, поднялся Макаронский.
– Нет, из вашего отдела не стоит, – покачал головой ответственный секретарь комиссии. – Товарищ Ковшов может подумать, что у вас процветает семейственность. Мне представляется предпочтительней кандидатура завканцелярией товарища Утомиловой. Женщина энергичная, серьёзная, доброжелательная…
– Прекрасная кандидатура! – одобрил Моралюк. – Не правда ли, товарищ Флоров? – Он снял телефонную трубку и набрал номер отдела кадров: – Принесите дело Утомиловой.
– Нет, нет! – замахал руками Юрий Никитич. – Я не хочу. Она… она старше меня по возрасту!
– Ну и что же? – не согласился Моралюк. – Зато у неё много других положительных качеств. Она, например, одной из первых в нашем учреждении выполнила нормы ГТО.
– Всё равно не хочу, – заупрямился Флоров.
– Что значит – не хочу? – удивился ответственный секретарь. – Вы обязаны как член коллектива.
– Но… эта Утомилова некрасивая! – в отчаянии воскликнул Флоров.
– Не лицом красна женщина, – строго заметил Моралюк, листая принесённое кадровиком личное дело. – Зато посмотрите, сколько у неё благодарностей! Вам с ней будет интересно.
– Но она… она, кажется, замужем, – уже не надеясь на благополучный исход, прошептал Юрий Никитич. – Муж ведь у неё, дети…
– Дети? – вскинул брови Моралюк. – Что вы говорите! Сейчас… сейчас проверим… Мда, в самом деле, замужем. Жаль. Очень жаль… Ну что ж, поручим тогда отделу кадров заняться этим вопросом. В остальном, мне кажется, вы производите хорошее впечатление. Вот только… кто вы по должности?
– Референт-поздравитель, – приободрился Флоров.
Моралюк с досадой прищёлкнул языком:
– Рядовой референт? Неавторитетно. Сделаем вас заместителем начальника отдела. С такими личными данными вы вполне можете занимать этот пост. Не возражаете, товарищ Макаронский?
– Н-нет, – пробормотал Яков Сергеевич. – Правда, у меня… уже есть один заместитель.
– Теперь будет два, – категорически заявил Моралюк. Войдём с ходатайством в соответствующие инстанции, чтобы вам расширили штаты!
– Но тогда… Флорову придётся зарплату увеличить…
– Пусть это вас не волнует, – успокоил его Моралюк. Запросим для вашего отдела персональный оклад. Дело того стоит. Я думаю, товарищу Ковшову приятно будет узнать, что его факсимиле проглотил заместитель начальника отдела. – И он поощрительно похлопал Юрия Никитича по плечу: – Желаю вам дальнейших успехов, товарищ Флоров!
Глава IX
ПОГОНЯ
Через три дня заместитель начальника отдела товарищ Флоров гулял вечером по парку и в который раз повторял про себя ответы на вопросы, которые может задать ему при встрече товарищ Ковшов. Сзади, на расстоянии нескольких метров, привычно топал Ноликов, выполнявший сегодня обязанности дежурного.
В парке было шумно и весело. Это мешало Флорову сосредоточиться. Он досадливо поморщился и свернул в тихую, малоосвещённую аллею. Ноликов поежился, но не решился возражать начальству и зашагал следом. Они дошли примерно до середины аллеи, как вдруг кусты впереди зашевелились и оттуда выскочил какой-то долговязый тип.
– Стой! – скомандовал он. – Не поднимать шума!
Флоров на мгновение застыл, потом лихо развернулся через левое плечо и бросился бежать. Ноликов почему-то мчался уже метрах в пятнадцати впереди него.
