Джон Уиндем - Уна
Альфред несся стремительно. Уна тоже. Возможно, она не была знакома с лестницами, возможно, что проектировщик и не предназначал ее для движения по последним, но она все же успешно преодолевала одну ступень за другой. Она уже поднялась на пятую или шестую, когда лестница обрушилась под ее тяжестью. Альфред, который пробежал уже половину лестницы, вдруг ощутил, как она зашаталась у него под ногами. Теряя равновесие, он вскрикнул и, хватая воздух руками, рухнул вниз. Уна в великолепном броске поймала Альфреда всеми четырьмя руками.
— Какая реакция! — восторженно пробормотал позади Диксон.
— Спасите! — блеял Альфред. — Помогите! На помощь!
— А-а-а! — ревела Уна в каком-то бесстрастном глубоком удовлетворении. Она пятилась, треща рухнувшими досками.
— Спокойствие! — подавал советы Альфреду Диксон. — Только не волнуйте ее.
Альфред, которого обнимали тремя руками и ласково похлопывали четвертой, на этот совет никак не отреагировал. Наступила пауза, очень важная для оценки ситуации.
— Что ж, — сказал я, — надо что-то делать. Нельзя ли ее отвлечь чем-нибудь?
— А чем можно отвлечь победоносную женщину в момент ее триумфа? — отозвался Диксон.
Уна издала… Впрочем, попробуйте сами вообразить успокоительное воркование слона.
— Помогите! — снова заблеял Альфред. — Она… Ох!!!
— Спокойствие и только спокойствие! — повторял Диксон. — Я полагаю, что вам ничто не угрожает. В конце концов, Уна млекопитающее, во всяком случае, частично… Вот если бы она принадлежала к другому классу, например, была бы паучихой…
— Вряд ли сейчас тот момент, когда Уне полезно слушать про нравы паучих, — предположил я. — Нет ли у нее какой-нибудь любимой еды или чего-нибудь еще, чем бы она соблазнилась?
Уна укачивала Альфреда тремя руками и с любопытством тыкала пальцем четвертой. Альфред трепыхался.
— Черт возьми! Да сделайте хоть что-нибудь! — требовал он.
Раздался визг тормозов подъезжающих машин. Диксон кинулся внутрь дома, и я слышал, как через окно он объяснял ситуацию людям, находившимся во дворе. Вскоре он вернулся в сопровождении топорника и брандмайора. Когда они увидели, во что превратился холл, у них глаза на лоб полезли.
— Необходимо захватить ее, не пугая, — втолковывал Диксон.
— Схватить это? — с сомнением произнес брандмайор. — А что это вообще за чертовщина такая?
— Сейчас не до объяснений, — нетерпеливо возразил Диксон. — Если вам удастся накинуть на нее веревки с разных сторон…
— Помогите! — снова заорал Альфред. Он вырывался изо всех сил. Уна еще крепче прижала его к своему панцирю и стала ласково похрюкивать. «Какой отвратительный звук», — подумал я. Пожарника он тоже потряс.
— Ради всего святого… — начал он.
— Скорее! — приказал Диксон. — Одну веревку мы можем набросить отсюда.
Пожарники убежали. Брандмайор выкрикивал распоряжения тем, кто стоял внизу, и, видимо, ему стоило больших трудов выражаться достаточно ясно. А топорник оказался молодцом: сделал отличную петлю и ловко набросил ее. Когда петля затянулась, она оказалась чуть пониже верхней пары рук и соскользнуть уже не могла. Веревку пожарник привязал к стояку перил.
Уна все еще была занята Альфредом и не замечала того что творилось вокруг. Если бы бегемот мог мурлыкать, да еще с оттенком сентиментальности, то такое мурлыканье очень походило бы на звуки, издаваемые Уной.
Осторожно открылась парадная дверь, и в ней показались лица пожарных и полицейских с выпученными глазами и разинутыми ртами. Еще минута, и другая группа протиснулась в дверь, ведущую в холл из гостиной. Один из пожарных, явно нервничая, вышел вперед и принялся разматывать веревку.
К сожалению, веревка задела за абажур и цели не достигла.
В это-то мгновение Уна и поняла смысл происходившего.
— Нет! — загромыхала она. — Он мой! Я хочу его!
Испуганный пожарный кинулся в дверь, наступая на пятки товарищей, и дверь захлопнулась. Уна бросилась за ними. Веревка натянулась, и мы отпрянули от нее. Столбик сломался, как тростинка, и веревка хвостом потянулась за Уной. Раздался отчаянный вопль Альфреда, все еще крепко прижатого к груди Уны, но, к его счастью, не к той стороне ее, которая совпадала с линией движения. Однако послышался страшный треск, посыпался каскад обломков досок, известки, все закрыла пелена пыли, сквозь которую доносились крики ужаса, заглушаемые ревом:
— Он мой! Не отдам! Он мой!
К тому моменту, когда мы добрались до окон, Уна уже преодолела все препятствия. Нам было хорошо видно, как она несется галопом по дороге, делая около десятка миль в час, волоча без видимого усилия на буксире около полудюжины полицейских и пожарных, намертво вцепившихся в веревку.
У сторожа хватило смекалки закрыть выездные ворота. Сам он, спасая жизнь, успел скрыться в кустах, когда Уна была уже в нескольких ярдах от него.
Ворота, однако, не были препятствием для Уны — она шла напролом. Правда, при столкновении с ними она чуть дрогнула, но ворота развалились и рухнули. Альфред размахивал руками и дико брыкался. До нас долетел слабый крик о помощи. Всю связку пожарных и полицейских проволокло по железному лому, в котором она и застряла. Когда Уна скрылась из наших глаз, только две темных фигурки продолжали героически цепляться за веревку.
Внизу раздался рокот заводимых моторов. Диксон крикнул, чтобы нас подождали. Мы слетели по задней лестнице и умудрились вскочить в пожарную машину в ту самую минуту, когда она тронулась.
Пришлось задержаться, чтобы убрать с пути обломки ворот, а затем мы помчались по проселочной дороге в погоню. Примерно через четверть мили след ушел в сторону по узкой, круто спускающейся вниз тропинке. Здесь мы бросили машину и пошли пешком.
На дне лощины находится, вернее, находился переброшеный через речку старый мостик для гужевого транспорта. Он выдержал бы несколько сот вьючных лошадей, но расчеты его строителей не предусматривали ничего подобного галопирующей Уне. К моменту нашего прихода центрального пролета моста уже не существовало, а пожарник помогал полисмену вытащить на берег бесчувственное тело Альфреда.
— А где же она? — взволнованно спросил Диксон.
Пожарник взглянул на него и молча показал на середину реки.
— Кран! Немедленно пошлите за краном! — требовал Диксон, но всех интересовала не судьба Уны, а процесс обезвоживания Альфреда и работы по его оживлению.
Боюсь, что приобретенный опыт навсегда изменил характер взаимоотношений, существовавших ранее между Альфредом и его немыми друзьями. В грядущем потоке судебных исков, контр-исков и контр-контр-исков я буду фигурировать только в роли свидетеля. Но Альфред, которому придется выступать, разумеется, в разных качествах, заявил, что когда его жалобы на нападение, похищение, попытку… впрочем, в его списке еще много других пунктов, так вот, когда они будут удовлетворены, он намерен переменить занятие. Ему трудно смотреть в глаза корове или какому-либо другому животному дамского рода, не испытывая предубеждения, которое может повлиять на верность альфредовых профессиональных суждений.
Примечания
1
По преимуществу (фр.).
2
Одна, уникальная, единственная (лат.).
3
Неполовое размножение.
