Алексей Березин - И жили они долго и счастливо
Сесть ему удалось со второй попытки. Голова слегка кружилась. В небе, едва слышно взмахивая крыльями, пролетела ночная птица, но никто, кроме Кота, ее не заметил.
— Где мы?
— В поле, — ответил маркиз.
— В поле. Ага. Стало быть, вы решили от меня сбежать?
Маркиз покосился на девицу.
— Ну-у… — протянул он. — Нет, ты не подумай… Мы не думали тебя бросать… Просто, понимаешь, ты вроде как был против того, чтобы мы с Адель… Ну, это…
— Против того, чтобы меня били по голове мешком с камнями?
Маркиз ковырял пальцем землю и старательно избегал смотреть в сторону Кота.
— Там была шкатулка, — тихо пробубнил он.
— Мне уже легче.
— Ну, прости, прости, — проныл маркиз. — Просто, понимаешь… Ты сказал, что я должен женится на принцессе, а мне она, если честно, ну совсем не нравится… И тут Адель… Понимаешь? Ну, я и подумал — зачем мне все эти титулы, золото и все прочее?
Маркиз перевел дыхание, а потом выпалил:
— В общем, мы с Адель собираемся пожениться.
Кот молча глядел в сторону, на валяющиеся в траве тюки с тряпьем.
— Ты обиделся? — спросил маркиз.
— Нет, с чего ты взял?
— Но…
— Я всего лишь кот, разве ты обязан со мной считаться?
— Просто…
— Я все понимаю, — отмахнулся Кот. — Главное твои чувства. Ты хозяин, я слуга. Зачем считаться со слугой?
— Я…
— Нет, нет, ты прав, конечно прав! — воскликнул Кот. — Да кто я такой, чтобы тебе выговаривать? Ну и пусть ты будешь не маркизом, а нищебродом, главное ведь…
— Мельником, — успел вставить маркиз.
— …главное ведь, чтобы тебе было… Кем?
— Мельником.
— Мельником?
— Ага. Отец Адель — мельник на мельнице, в десяти лье отсюда. Она его единственная дочь, и когда мы поженимся…
— Так, подожди, — Кот замахал на него лапой. — Помолчи минутку.
Кот прикрыл лапой глаза и прижал уши.
— Я спокоен, — пробормотал он себе под нос. — Я спокоен…
Открыв через минуту глаза, он обнаружил перед собой целующуюся парочку.
— О боже, — вздохнул Кот и отвернулся.
Люди и так не слишком умны, а уж если влюбляются, разом становятся глупее новорожденных мышат.
Он положил столько сил, чтобы сблизиться с королем, втереться в его доверие, расположить к себе, а главное — к мифическому маркизу, целиком и полностью придуманному Котом. Потом еще этот людоед… Ну правда, жуткая личность. Скотина, просто скотина. Конечно, в поединке с Котом, в этой битве интеллектов, у людоеда не было ни одного шанса, но ведь физическая-то сила была совсем не на стороне Кота. И что теперь? Все напрасно?..
Человек, ради которого он столько старался, человек, вознесенный им на вершину мира, к ногам которого Кот бросил огромный замок, принцессу и несметные сокровища… Хм, ну ладно, только замок и принцессу — что, разве этого мало? — чем теперь занят этот человек?
Целуется взасос с какой-то тощей деревенской девчонкой, дочкой мельника, по общественному положению находящейся где-то между дочерью кожевенника и племянницей коновала. Черт бы подрал их всех, вместе взятых.
Жан наконец отлип от девицы.
— Кот! — позвал он.
— Чего тебе? — вяло отозвался тот.
— Кот, да не расстраивайся ты так… Шут с ними, с ихними высочествами! Катись они колбаской. Разве нам не хорошо жилось на мельнице?
Кот открыл было рот, чтобы дать язвительный ответ, который уже вертелся у него на языке, словно пойманная муха, но неожиданно для самого себя промолчал.
…Сеновал. Запах мышиной норки в хлеву. Серая кошка с пятнышком на лбу…
А как она мурлыкала, бог мой, как она мурлыкала! И это ее вкрадчивое «Мя-а-ау?» Кто еще умел так мяукнуть, как эта славная серая кошечка?..
К горлу подступил комок. Жан положил руку на спину Коту.
— А помнишь, как мы рыбачили у мельничного ручья?
Кот вздохнул. Жан начал поглаживать его по шерсти.
— Слушай, я ведь понимаю… Ты хотел, как лучше. Да только не для меня все эти придворные штучки. Ты, если хочешь, возвращайся. Ты умный, ты придумаешь что-нибудь, чтобы остаться при дворе…
— Это точно, — пробормотал Кот, рассеянно глядя на серебряное блюдо луны. Ночами он забирался на мельничную крышу и пел там, и луна была в точности…
— Скажешь им чего-нибудь. Ну, что меня дракон утащил ночью, пока все спали.
Кот кивнул.
…Луна была в точности как сегодня, и ветерок с реки был такой свежий, такой волнующий…
— Хотя мне будет тебя не хватать. Тебя и твоих… этих, авантюр.
— Угу, — кивнул Кот. Он едва слушал Жана, без остатка поглощенный своими мыслями.
…А кошечка, кажется, симпатизировала ему. Однажды притащила ему мышонка…
— А ты можешь заходить к нам иногда, — продолжал Жан. — Мышей ловить.
…Вместе с ней ловить мышек в амбаре…
…Стоп! Мыши. Авантюры. Мыши. И что еще?
Глупо хихикающая девица Адель и Жан, влюбленный и глупый, как мышонок.
И говорящая Мышь в подземелье.
И еще храпящая у очага старуха, мастерски умеющая готовить гороховую похлебку.
Все внезапно собралось воедино. Кот вскочил на лапы.
— Собирайтесь, — сказал он. — Мы возвращаемся в замок.
VII
Солнце нащупало все до единой дырки и прорехи в длинных шторах и нарисовало на них карты созвездий — по одной карте на каждое окно парадной залы. При других обстоятельствах Кот предпочел бы не выставлять дырки напоказ, но сейчас полумрак в зале играл ему на руку. Он поглядел на маркиза.
Маркиз отчаянно боролся с зевотой. Ему не удалось поспать даже получаса, и теперь он с трудом сдерживался от того, чтобы не продемонстрировать королю свой внутренний мир.
Кот незаметно ткнул его лапой.
— Давай, — прошипел он.
Маркиз набрал полную грудь воздуха, отыскал глазами отмеченный камень в полу и встал на него, обратившись лицом к королю, сидевшему за столом. Король с интересом наблюдал за его перемещениями.
Кот поднял короля с постели спозаранку и, рассыпаясь в извинениях, просил спуститься в залу.
— Маркиз хотел бы обсудить с Вашим Величеством некоторые важные вопросы, — уклончиво сказал он. — И сделать это было бы уместнее сейчас, пока слуги спят. Так будет меньше пересудов и сплетен… Если Ваше Величество понимает, о чем я говорю.
Его Величество прекрасно понимал. Он даже не стал будить своего лакея, который обычно помогал ему одеться, а вместо этого натянул халат поверх ночной рубашки, сбросил на пол ночной колпак, напялив вместо него корону, сунул босые ноги в туфли, и в таком виде прошествовал следом за Котом в парадную залу, где уже маялся маркиз.
— Э-э… Ваше Величество, — проблеял маркиз. — Ваше Величество, позвольте просить у вас руки… Э-э-э… Этой… Ну, то есть, руки вашей дочери.
«Немного неуверенно», — подумал Кот. — «Ну да ладно. Сойдет».
Лицо короля просветлело и он заерзал на скамье. Маркизовы миллионы готовились упасть прямо ему в руки.
Воспользовавшись моментом, Кот незаметно подал знак.
— Мой дорогой маркиз… — начал было говорить король и тут же осекся.
С громким шарканьем в зал ввалилась старая ведьма. Волосы ее были тщательно всклокочены, одежда растрепана и в некоторых местах порвана (внимательный наблюдатель мог бы заметить следы кошачьих когтей), а лицо перепачкано сажей. Огромная зеленовато-бурая бородавка украшала кончик ее носа.
— А это еще что за чертовщина? — возмущенно воскликнул король.
Не обратив ни малейшего внимания на его реплику, ведьма осмотрелась, заметила маркиза и направилась прямо к нему. По дороге она что-то бубнила себе под нос.
Маркиз поднял руки, словно пытаясь заслониться ими от ведьмы.
— Не подходи, — промямлил он. — Не подходи ко мне.
Король легонько стукнул по столу пухлым кулаком и привстал со скамьи.
— Да объясните же мне, что происходит? — сказал он, повышая голос. — Эй, женщина! Кто ты и чего тебе нужно?.. Маркиз, что это такое?
Маркиз не ответил. Театрально выпучив глаза, он отступал спиной вперед, не спуская глаз с ведьмы.
Зато королю ответила ведьма. Она повернулась к столу, за которым недовольно сопел Его Величество, прищурившись, посмотрела в его сторону и злобно рявкнула:
— А ты помолчи! Не сбивай с толку-то!
Кот удовлетворенно усмехнулся в усы.
Старуху разбудили среди ночи, облепили лицо вареным горохом, и заставили учить роль — пусть и небольшую, но ответственную. Участие старухи в самодеятельности осложнялось застарелым радикулитом и маразмом, и Кот заставил ее повторить все действия не менее двух десятков раз, пока не убедился, что она все выполняет именно так, как он задумал. Неудивительно, что когда король столь грубо прервал ее выступление, старуха была раздражена.
— Корону ишшо нацепил, ишь, умник, — пробурчала она.
