Владимир Лещенко - Обреченный рыцарь
– Погоди, – прервал его Перси, – ты ж вроде говорил, что от Сварога…
Вострец несколько опешил, но тут же вновь пришел в себя.
– Ну так люди разные, – примирительно сказал он. – Одни от Адама с Евой пошли, другие от Сварога, а кто, может, и от обезьян. Дела‑то давние – было то ровно четыре тысячи лет назад, так кто ж теперь доподлинно правду установит…
– Это ты, братец, чего‑то не того сказал, – встрял Гавейн. – Четыре тысячи лет назад и греков‑то не было, не то что римлян. А по твоему выходит, что варвары какие‑то всю Европу завоевали и города построили.
– Варва‑ары?! – рассмеялся юноша. – Вот так‑так, к нам, кажись, служить едешь, да нас же варварами и ругаешь? Не сладко вам, видать, в Империи вашей, что в земли незнаемые драпать приходится?
– Ну дык елы‑палы… – поскреб затылок рыцарь. – Не без того…
– То‑то! – поучительно изрек Вострец. – Много вы, имперцы, о себе воображаете. – Вот, к примеру, что это на вас надето? – ткнул он ниже пояса Гавейну.
– Э‑э‑э… штаны, – пожал тот плечами.
– Вот то‑то и оно, что штаны! – с торжеством поднял куявец палец кверху. – А штаны, ежели ты, конечно, книги ваши читал – это наша варварская одежда! Мы ее придумали! Не научили бы мы вас штаны носить – до сих пор с голыми задами щеголяли б!
И Парсифалю, и кельту ничего не оставалось, как лишь кивнуть – штаны действительно римляне позаимствовали (как и многое другое) у соседних народов.
Правда, у тевтона в глубине памяти отчего‑то застряло, что штаны изобрел грек Пифагор, но как ни старался, он не мог вспомнить когда и при каких обстоятельствах.
Словно услышав его мысли, Вострец продолжил:
– Греки, понимаешь ли, ему угодили! Да если хочешь знать, мы тех греков всегда били! И греков, и иудеев с хеттами. И египтян! Колесницы наши до этих, как их… пирамуд… пирамид доезжали!
– Быть не может! – синхронно воскликнули оба рыцаря.
– Не может? – ехидно скривился куявец. – Вот вы про Ахилла знаете?
Ну, конечно, кто ж не знает Ахилла. Уж как не дики были родные места Гавейна, что на берегу Атлантического океана напротив Ирландии, но и он слышал об этом греческом герое. О чем оба рыцаря и сообщили собеседнику.
– Темнота! – махнул тот рукой. – Вот говорите, а не знаете, что Ахилл‑князь из наших, из куявских будет! Небось Гомера в оригинале не читали, а сказано у него, что с Борисфена приплыл Ахилл, с Днепра то есть! И имя его что значит? Ну?!
Гавейн лишь пожал плечами – он не то что по‑гречески говорил с акцентом, но и свой родной валлийский изрядно подзабыл вдали от родины. Пришел черед отдуваться бывшему студенту Парсифалю.
– Хм… Частица «а» в эллинском означает отрицание, а «Хилл» это… дай вспомнить…
– Э‑э, темнота, – повторил с улыбкой Вострец. – «Хилый» по‑нашему – значит слабый, немощный. А Ахилл, стало быть, нехилый. Без нашего Ахилла и Трою эту паршивую не взять бы гречишкам – вот так!
Логика парня показалась рыцарям убедительною, хотя и не вполне совпадала с грамматикой.
– Ну вот, а потом в Куявии…
– Так откуда сама Куявия‑то взялась? – вновь подначил его Гавейн. – Только что Гиперборея была!
Вострец только этого и ждал.
– Ну ладно, расскажу еще напоследок, отчего страна наша Куявией называется.
В древние времена в Рифейских горах поселился ужасный злой маг и демон и захватил власть над землями людей корня словенского. Звали его Черный Властелин, или по‑половецки Кара‑Хан. Хотели с ним биться князья да богатыри, да не смогли – летал он над землей с воем громов, напускал на дружины хоробрые ветры буйные, уносившие всадника с конем, так что земля дрожала. Молниями зажигал деревни и города, не щадил ни храмов богов отеческих, ни хижин бедных. Многие витязи и мудрые чародеи выходили против него на битву, но ни один победить не мог. Его наполненный ужасной силой взгляд лишал мужества самых храбрых и заставлял повиноваться даже бессловесных тварей. От одного его взора волки пожирали друг друга!!
Гавейн и Парсифаль печально покачали головами – известно, что волки вопреки тому, что о них говорят, живут очень дружно, и если и едят друг друга, то исключительно с большой голодухи.
– От одного его взора священные крокодилы в реке Ра пожирали священных жаб богини Макоши.
И вновь рыцари сочувственно вздохнули – известно, что для крокодила нет ничего страшнее, чем съесть жабу – ведь богиня Макошь (она же Кибела) не кто иная, как праматерь крокодилов.
Правда, Перси не припоминал, чтобы в книгах что‑то говорилось насчет того, что в реке Ра, она же Итиль или Volga, водились крокодилы. Но мало ли что там было в древние времена?
А ужасный Черный Властелин, продолжал меж тем юный куявец, воздвиг себе среди дымных, извергающих огонь гор Рифея Черный замок, где развел всяких отвратительных и страшных тварей – драконов, пауков, исполинских кротов.
Поработил Кара‑Хан и подземных карл, и лесных чугайстров, и всякие дивные народы, не говоря уж о людях.
В горе и уныние впали народы словенского корня.
Лишь немногие жрецы светлых богов да скоморохи с каликами перехожими бродили по земле да сеяли надежду светлую на приход освободителя, а в тайных капищах неустанно молили о помощи богов да духов предков.
И пришел избавитель – хотя и в то время, когда уже надежда угасла.
Потребовал Черный Властелин неслыханного – первенца от каждой семьи и от каждого приплода скота принести ему в жертву в собственный день рождения.
Стон и плач наполнил всю землю, и плакали не только люди, но и бессловесные твари – ибо воля демона была непреклонна, и даже дикие звери должны были принести своих детенышей на алтари.
Тут‑то небеса смилостивились и послали спасение.
Явился с востока великий богатырь, имя которого было до времени скрыто.
Были на нем доспехи, скрывавшие его с ног до головы и скованные им самим в тайных кузнях служителей Перуна из упавшего с неба железа.
Имелся у него меч‑саморуб из того самого железа и палица‑ваджра из него же.
Пришел он к замку Кара‑Хана, и кинулись на него пауки огромные и волки хищные. Но схватил витязь палицу свою ваджру верную да как принялся их колотить, с одного удара в землю вбивая.
Потом налетели на него птицы хищные – вороны да коршуны. Налетели – и все разбились о панцирь его да о шлем из упавшего с неба железа, изготовленный в виде птичьей головы.
И черные злобные насекомые, коих любил Черный Властелин, тоже не были страшны богатырю, ибо был он в сапогах из шкуры знаменитого зверя Индрика, который, о чем всем ведомо, всем зверям отец.
Сокрушив все двенадцать железных ворот Черного замка, вошел богатырь в тронный зал, где сидел, предвкушая обильное жертвоприношение, Кара‑Хан, и разрубил его одним ударом своего меча‑саморуба.
Разрубил его аккурат напополам, вместе с троном, пьедесталом, на котором тот стоял, полом из гранитных плит и даже фундаментом дворца.
Тут же темное колдовство рассеялось, ужасные твари издохли в муках, и только мерзкие насекомые уцелели и разбежались кто куда, правда, потеряв свою силу. (Вот так и появились на земле пауки караханы.)
А витязь вышел из замка, который рухнул, едва нога победителя ступила за порог колдуновой обители. И там уже встретили его жрецы да посланники пращуров народа нашего. И открылся он, сказав, что имя его – Куй Сварожич. Ибо он сын самого Сварога – кузнеца небесного…
– И основал он град Куев, ныне Киевом прозывающийся, и был предком князя теперешнего Велимира, – закончил речь Вострец.
Поглядел, поглядел в костерок, да и выдал такое, от чего с рыцарей мигом сошла дрема.
– Вижу судьбы ваши в огне святом. Такое случается, если перед тем говоришь о предметах священных. Ты, светловолосый, рожденный в землях северных, не найдешь в Куявии свою судьбу, но успокоишься в краях дальних. А тебе, пришелец с островов, следует опасаться собаки, змеи и крокодила. От одной из этих зверушек погибель примешь…
– Как это? – взвился Гавейн.
– Да кто ж его знает? Так уж прочиталось. На роду твоем написано. Я не волхв, чтоб знамения толковать, а всего лишь княжой скоморох. Шут по‑вашему. Скажу одно: самое место тебе, твоя милость, в Куявии. Насчет змей и псов врать не стану, а вот крокодилов точно не водится… Ладно, – бросил он, покосившись на ночное небо. – Повечеряли уже – спать пора. Дорога у нас дальняя.
Хм, подумалось крепышу, крокодилов у них нет. Так они и в Артании вроде как не обитают. А вот же…
Но так или иначе с одной бедой, кажись, справились. Как бы еще от змей с собаками защититься?..
Глава 3
АКИ ДЕМОН В НОЧИ
– Ночь, – тихо прошептал Перси, – в такое время только и жди нечисть разную…
– Типун те на язык, – бросил Гавейн, устраиваясь на попоне рядом. – Забыл, мы нечисти не боимся? Мы – охотники на нее, елы‑палы.
Тем не менее бородач чувствовал себя неуверенно. Особенно после слов юного куявца. Дернули ж того за язык демоны пророчествовать на ночь глядя.
