Татьяна Чернявская - Пешки
Впрочем, грозящее нашествие было не за горами, если судить по виду трёх испуганно сбившихся в кучу ив, с ветвей которых диковинными русалками из седых легенд свисали две помятые девичьи тушки. Точнее свисала только одна: девушка, мешком гороха перекинутая по обе стороны толстой нижней ветки, подобрав подол платья и поджимая по мере сил стройные ножки, без особого удовольствия раскачивалась от игривых порывов проказливого ветерка не в пример мифологическим персонажам и выглядела не столько помятой, сколько пожёванной при том очень давно. Вторая претендентка на роль коварной соблазнительницы выглядела не многим лучше своей подгнившей подруги. Грязная, лохматая, исцарапанная девица крепко вцепилась в тонкую верхушку многострадального дерева и теперь свисала вместе с ней перезревшей грушей почти на одном уровне с менее ловкой компаньонкой. Хоть вид девиц и не был очень ободряющий, изголодавшаяся по представлениям и радостному разгулу фантазия с трудом, но могла вырисовать из них хоть русалок, хоть алконостов. Хотя получасом ранее в них по царящему визгу без труда угадывались сирены.
— Чего примолкла, птичка моя? — последние слова Яританна произнесла с особым смаком, словно плюнула их в лицо наливающейся синевой травнице, ту на шатающейся вершине явно укачивало. — Или гнездо свить по случаю решила всем раскорякам на устрашение?
— Отстань, кошмар в ночи, — злобно оскалилась в ответ Алеандр и начала медленно крениться на следующий круг вместе с верхушкой, — я думаю.
— Ну, надо же! Это какой прогресс наблюдается в развитии личности, когда кровь к голове приливать начинает. Такими темпами ты скоро и читать научишься, а после, может, и человеком станешь, а не угробьцем тупомордым, что на каждый движущийся предмет бросается!
Духовник хотела вдобавок показательно сверкнуть глазами и крайне нравоучительно свести тёмные бровки, но так и не нашла в себе мужества перевернуться на спину, а затылком наставлять на путь истинный слабых и неразумных ещё не научилась. Пролетающая же в этот момент над ней травница хотела в сердцах пнуть неполноценного ментора под зад, но уловила через пыхтение Танки, какие рожи ей были уготовлены, и только сильнее набычилась:
— Между прочим, книжка библиотечная была и я за качество не отвечаю. Знаешь, сколько через неё поколений прошло прежде, чем я её из‑под умывальника в общежитии спёрла!?! Сама что ли картинки в энциклопедиях не разрисовывала, да стишки похабные в учебники не приписывала?
Стишки Яританна приписывала, не только похабные, не только в учебники, да ни одна она. Было у учеников Замка Мастеров замечательное хобби по художественному уродованию казённого имущества в рамках негласного общезамкового соревнования молодых чародеев в искусстве тайной каллиграфии при опасных для жизни условиях. Юные поборники красноречия и рифмоплётства поганили всё, начиная со столов и стен, заканчивая официальными объявлениями Совета Мастеров в роговых оправах под самым потолком актового зала. Но высшим мастерством, несмотря на частые провалы в левитации при марании всё тех же объявлений или обязательных портретов князя Калины, всё же считалось изуродование групповых журналов и архивных записей. И не потому, что сие документы охранялись наравне с княжьей казной, и даже не потому, что чары от них отскакивали, как бешенные, и бросались на своего же создателя, от чего малышня часто ходила чернильной писанкой неделями. Причина была значительно банальнее — за подобное пороли и пороли до первой крови прямо посреди двора Замка, на закате под торжественное пение ученического гимна. Экзекуция над общественно опасным пакостником могла длиться до нескольких недель или до выяснения способа, коим была нанесена подобная порча.
Сама духовник на первом же году ученичества была порота четыре вечера, пока не придумала достаточно внушительных аргументов в свою защиту, поскольку вспомнить способ, которым умудрилась растворить несколько слов в уставе древнего учебного заведения, так и не сподобилась. Её ещё три года держали под подозрением, на радость завистливым одноклассникам. То, что вытравить, кроме слов, удалось и несколько страниц, наставники обнаружили лишь по прошествии семи лет, а там уже не смогли предъявить претензии подмастерью первой ступени. Тем не менее, порка подействовала весьма результативно и юное дарование, не слишком дружащее с алхимическими реактивами, оттачивало свой талант в рисовании карикатур на весь педагогический состав.
Здравомыслие ученикам Замка Мастеров, судя по опыту прилежной в последующие годы обучения Яританны Чаронит, прививалось исключительно поркой. А так как мастеров этого неблагодарного дела на всех юных чародеев не хватало, основная масса учеников доводила своей расхлябанностью подручный материал до того, что наставники рвали на себе волосы после воспроизведённых чар, а эти же ученики, став подмастерьями, заливались горючими слезами из‑за отсутствия какой‑либо не тронутой вандалами информации.
— А значится, своей головой мы подумать не сподобились, когда картиночку увидали, — лилейным и от того ещё более противным голосом протянула духовник и Эл вдруг поняла, почему подругу привидения по подворотням шугаются. — Сразу так ушки кроличьи по косе попустила и айда на болото карасиков ловить подштанниками?
Предположительный карасик с воплями наворачивал десятый круг возле корней деревьев, яростно хлопая ложными крыльцами на мускулистой спине и вопя что‑то уже совсем невразумительное и столь пакостное, что позавидовали бы распоследние сельские забулдыги. Несчастная родительница, опозоренного на весь Чвыр и доведённого до нервного тика, детёныша, время от времени срывалась на сип и трёхэтажные обороты соседнего Царства. Вопрос кто мог выучить нечисть так виртуозно материться на двух языках в этой весьма людной местности как‑то не возникал. От смачного, но уже довольно подсипшего воя змея трава начинала заметно пригибаться, а местами даже жухнуть. К счастью, воистину чародейское влияние сальных фразочек распространялось горизонтально и благочестивые, по собственному глубокому убеждению, девицы не спешили закатывать глазки и терять сознание, что спасало от гастрономического знакомства с местным фольклором.
— На себя посмотри, мозговой центр, — зашипела от злости травница, не хуже разозлённой нечисти, — Что же наша великая и ужасная, всесокрушающая Чаронит не размазала по стволу мелкую змеюшку, а вереща, как в зад подстреленная, полезла на дерево? Может мне напомнить, кто из нас с факультета Нежитеведенья?
— Может это тебе мозги проверить? — Яританна сжала кулаки и неосознанно выпустила пару искр. Она вообще не жаловала, когда ей напоминали её специализацию и уж тем более, когда это делали в такой форме и при таких обстоятельствах. — Я — теоретик и размазать по стволу нечисть могу только силой собственного интеллекта! Предлагаешь бегать за тварью и пересказывать ей способы консервации ложных щупалец, пока она не сдохнет от брезгливости.
— Забодать нафиг, чтоб неповадно было, если ты мозги дальше головы не представляешь!
— Я сейчас чьи‑то кишки на земле представлю по всем правилам этикета с долгим перечислением достоинств и регалий! Если бы ты, вся такая предусмотрительная из себя, догадалась меня предупредить, что в траве эта падла разлеглась, я бы на неё не наступила! Или это такой изощрённый способ развлечения: вляпался сам — подставь друга! Ой, нет, я знаю! Ты вступила в секту змеелюбов и таким оригинальным образом приносишь жертвы своему чешуйчатому повелителю. Ничего не подозревающая дева идёт к висящему на ветке человеку, узнать, что случилось, и попадает прямо в пасть представителю Змея на земле? Что‑то мелко. Я ожидала от тебя большего коварства — там пытку дохлыми крысами или ме — е-едленое отравление. Теряем квалификацию, уважаемая. Ещё чуть — чуть и я начну сомневаться, что являюсь несчастной жертвой самой изобретательной Травительницы Замка.
Алеандр набычилась, покрепче обнимая горячо возлюбленную верхушку. Если бы кровь по законам природы не приливалась в её лицу на добровольных началах, девушка наверняка бы покраснела из‑за своего прилипчивого прозвища детских лет. С четвёртого года обучения, после открытия разделов о преобразовании органики на чаро — малекулярном уровне, на юную но уже подающую надежды ученицу Замка Мастеров снизошло просветление забытой кем‑то из подмастерьев закладкой с рецептом зелья. Это потом начинающего травника просветили в особенности зелий, используемых оракулами, и их применение на общественных началах. В момент же замечательного, сопровождаемого звуко — свето — ароматическими спецэффектами эксперимента посреди алхимического практикума никто особенно не сообразил, от чего целый взвод малышни под предводительством подменявшего наставника подмастерья второй ступени с воплями и восторгами начал гонять галюков. Итоговый состав органического зелья, сваренного на алхимических реактивах, после недели госпитализации тяжело бредившего экспериментатора комиссией наставников было решено отнести к разряду курительного оружия средней тяжести. К трясущемуся от страха изобретателю же намертво прилипло звание Травителя года. Свой маленький титул Алеандр очень любила и искренне гордилась своим первым и последним достижением в алхимии, но каждый раз старалась умилительно краснеть, поскольку это очень шло к её образу.
