Светлана Багдерина - Похищение Елены
Во-вторых, пропал Иван. Волк не видел момента, когда он пропал и ничего не слышал из-за грохота бури, но он готов был побиться об заклад, если бы знал такие слова, что его неповторимый царевич улетел за борт ковра при попытке кого-нибудь спасти.
И, в третьих, этим «кем-то» (второе пари!) наверняка был этот болтливый Иран. Или Бутан. Или как его там. Впрочем, он тоже пропал, и это был единственный крошечный плюсик во всей этой гнусной истории с исчезновениями.
Утром третьего дня, позавтракав опостылевшей перепелкой без соли, Серый мысленно подвинул с первой позиции списка под заглавием «Чтоб я еще раз это съел!» пикантный сыр с запахом ископаемых носков, внес туда эту злополучную птицу, затоптал старательно остатки костра, взгромоздился на Масдая и сказал волшебное слово «Поехали!».
И, естественно, ответом на него было не менее традиционное «А куда?».
— Ну, если ты часом знаешь, где наш Иванушка…
— Не знаю. Но, кажется, кто-то когда-то упоминал о каком-то волшебном устройстве, при помощи которого…
— Дохлый номер, — вздохнул Волк. — Пробовал. Не берет.
— Что «не берет»?
— След. Наверно, сломался, пока плавал у меня в кармане. Или слишком далеко нас друг от друга занесло. И, поэтому, если у тебя есть какие-нибудь идеи на предмет нахождения пропавших царевичей…
— Нет.
— А ты вообще раньше в этой Стелле был?
— Нет. И ничуть о том не жалею, — сухо ответил ковер.
— Понятно. Ну, тогда давай полетели просто вперед, над верхушками деревьев, а я буду смотреть вниз — может, дорога какая-нибудь попадется, или тропинка там…
— А если это — необитаемый остров?
Серый на мгновение задумался.
— Тогда мы будем облетать его по кругу, вдоль, поперек и по диагонали, пока такая тропинка не ПОЯВИТСЯ, потому, что над морем я больше НЕ ЛЕТЕЦ.
Тропинка обнаружилась довольно скоро — часа через два полета по прямой.
— Следуй вдоль нее! — приказал Волк.
— А куда? Направо или налево?
— Какая разница! Все равно куда-нибудь, да попадем!
— И все-таки?
— Масдай, какой ты нудный! Ты почти заставляешь меня пожалеть, что я оказался в твоей компании, а не с Ираком.
— Почему «почти»?
— Потому, что на тебе путешествовать все-таки немного удобнее!
— Спасибо!
— На здоровье! Поехали направо.
— Ну, направо, так направо. Хотя, откровенно говоря, я было подумал, что ты захочешь спросить, где мы находимся у того старика, — пожал кистями ковер и заложил вираж.
— Постой! У какого старика?
— У того. Который отдыхал там под оливой. Ну, да хозяин — барин, и вообще, какое мое дело, и так куда-нибудь да попадем…
— МАСДАЙ! — страшным голосом проговорил Волк.
— Понял, — без задержки изменил курс ковер на сто восемьдесят градусов.
При ближайшем рассмотрении старик казался скорее мертвым, чем отдыхающим. Запавшие глубоко глаза, ввалившиеся щеки и тощие руки и ноги, выставляющиеся из-под длинного балахона, а также отсутствие сумки, наводили на мысль о том, что собирается умереть он от голода.
Волк, назвав тихонько себя болваном стоеросовым за то, что выбросил остатки перепелки, снова поднял в воздух Масдая и нарвал неподалеку с самой верхушки дерева полый плащ желтых бархатистых слив.
«Жердель,» — всплыло откуда-то нелукоморское слово. «Это — жердель. Что бы это ни было. А растет она на жердях. Поэтому так и называется. Значит, тут земля плодородная. Воткни жердь — вырастет жердель.»
— Давай вниз, ищи дедка.
— А чего его искать… Убежит он, что ли… Если и убежит, то только туда, где его уж никто не догонит…
— Вон он. Кажется, от твоего ворчания проснулся. Эй, дедушка! — крикнул Серый, мягко спрыгивая на землю. — Айда жерделей есть!
— Нет!!!
Реакция старичка была такой, как будто отрок Сергий предложил ему отведать не ягоду, а живых гадюк.
— Да ты не бойся — она съедобная! Даже вкусная! Вот, смотри, — и Волк отправил себе в рот одновременно парочку и сочно ими зачавкал.
— Не подходи ко мне!!! — заломил старик руки. — Умоляю, не подходи!
— Да ты чего, дедуль, — озадаченно выплюнул косточки Волк, сбив на лету овода.
— И не дедуль я тебе! — гордо выпрямился ходячий скелет с бородой.
— Да я знаю… Мой дед — абсолютно нормальный человек. Я же просто так тебя назвал… Из уважения… А чего к тебе подходить-то, кстати, нельзя? Ты что — заразный?
— Я не заразный, о дерзкий юноша. Я проклятый, — опустился старик бессильно на камни.
— Проклятый? Кем?
— Златострелым Полидором — бессмертным богом Мирра, да наполнится его чаша нектаром…
— За что? — спросил Серый — «Мистер Тактичность».
— О, горька моя судьба, — всхлипнул старик. — Пожаловал как-то раз ко мне в гости овцекудрый Полидор. Принял я его как самого почетного гостя, какой когда-либо являлся ко мне во дворец. И так понравилось ему мое обхождение и гостеприимство, что попросил он меня пожелать, чего душе угодно — любое мое желание пообещал он выполнить. И я, презренный скупец, в гордыне своей попросил его, чтобы все, к чему я только не прикоснусь, превращалось в чистое золото.
— Класс!!! — ахнул Волк. — И что, он исполнил это желание?
— Исполнил, о горе мне, горе!!!
— Горе? Почему горе? — не понял Серый. — Или мы говорим о разных желаниях? Что ж тут плохого, когда у тебя во дворце золото — кучами! Золотые столы, золотые шкафы, золотые хрустальные вазы, золотые свечи, золотые… золотые… Ну, короче, все золотое!..
— Вот-вот, неразумный юноша, я тоже так думал. Но только оказалось, что свечи, как ты изволил выразиться, они или свечи, или золотые. И с хрустальным вазами — то же самое, между прочим.
— Ну, это-то можно и пережить!..
— Это — можно. А золотые яблоки, золотая рыба, золотые слуги…
— Тоже нормально. У моего друга золотые яблоки дома растут. А хорошую прислугу в наше время не так просто на…
— Болван!!! — в гневе взвизгнул старикан. — В золото стало превращаться все, к чему бы я ни прикасался!!! ВСЕ!!! Еда, животные, люди…
— Ешки-моешки! — как будто невидимая рука отбросила отрока на три метра назад. — Вот это да… Вот это ты налетел… Как сказал бы один мой знакомый король, что с возу упало — на то напоролись…
— Не слыхал я никогда такой поговорки, о прыгучий юноша, но отражает она мое печальное положение очень точно…
Тут Волку пришла в голову одна мысль.
— А ты не пробовал поговорить с этим Полидором, чтобы он свой подарок забрал назад? Или как-то обговорить исключения…
— Как не пробовал!.. Я принес ему в жертву гекатомбу, и он оказал мне еще одну милость — посоветовал мне пойти к священной реке Икс, в водах которой я и смогу смыть этот опасный дар.
— Ну, может, если бы ты принес ему не тумбу, а что-нибудь более стоящее, например, курицу, он был бы более сговорчивым?
— Гекатомба, о невежественный юноша, это сотня быков, — презрительно пояснил старикан. — А боги, к твоему сведению, не торгуются. И поэтому теперь я иду к священной реке Икс, как повелел мне ясноликий Полидор, но, кажется, уже не дойду… — сглотнув голодную слюну, погрустнел старик. — Силы мои на исходе, и от голода темнеет в глазах, и жизнь покидает меня, как вода — треснувшую амфору… Чувствую я — недолго мне осталось ждать, пока чернокрылый Эвтаназий прилетит за мной, чтобы забрать меня в подземное царство мертвых… — и поникший царь со стоном осел на траву, упершись в землю руками, и трава под ними мгновенно застыла и зазолотилась.
— Ну, ни чижа себе… — задумчиво удивился Волк. — Тут и Ярославна бы спасовала, наверное… Ну и шуточки у ваших богов… Цветочек-то у тебя под левой рукой, ей-Богу, как от самого искусного ювелира… И не скажешь, что вот секунду назад настоящим был… М-да… Сколько добра-то пропадает… — теперь он слегка оттопырил нижнюю губу, помял подбородок и повторил еще раз:
— М-да… Ну и дела… Ну, что я могу тебе сказать, царь…
— Ардос.
— …царь Ардос. Желаю тебе добраться до этой твоей священной реки Игрек в целости и невредимости. А нам пора. До свидания. Мы спешим.
— Прощай…
— А на прощанье разреши-ка тут у тебя травки нарвать, — проговорил Волк, и пока царь еще ничего не успел ответить, проворно подскочил и виртуозно выполол всю золотую траву у того вокруг рук. Потом зачем-то зашел ему в тыл, нагнулся, пошарил руками по земле и попытался заглянуть старичку под зад.
Удивление, разочарование и просветление быстрой чередой проскочили по лицу лукоморца. Он почесал в затылке, потом бросился под дерево, под которым Ардос спал совсем недавно, потом обратно…
— Эй, юноша, что это ты там делаешь, скажи мне на милость? Что ты бегаешь вокруг меня кругами? Что ты там под меня заглядываешь — у меня что — на заду что-то написано? Или ты меня ограбить хочешь? Так у меня нечего красть, я бедный… И вообще — дай ты мне умереть спокойно!.. — царь попробовал поворачиваться, чтобы уследить за энергичными перемещениями незнакомца, но от беготни того у него закружилась голова, и он повалился наземь, успев, впрочем, ухватиться за ветку кустарника. Та тут же превратилась в золотую, обломилась, и царь скатился с пригорка прямо на дорогу.
