Сергей Платов - Посол вон!
— А я этим иноземцам так прямо и сказал, да такого спецподразделения не то что на Руси, во всем белом свете не сыскать! — разошелся князь.
— Не понял, каким еще иноземцам? — с некоторой опаской поинтересовался Солнцевский, чуть не сбившись при очередном подсчете «булек».
— Да понаехало тут в последнее время... — протянул Берендей. — То годами не дозовешься, а то прямо пачками прут. Тут тебе и поляки, и тевтонцы, и литовцы, а сегодня вон бухарцы прибыли.
— В общем, все НАТО в сборе, — хмыкнул в меру подкованный в политических вопросах Илюха.
— Чего? — настало время переспрашивать Берендею.
— Ну это когда много мелких, но противных соседей собираются вместе, чтобы не дать тебе спокойно жить, — как мог пояснил Солнцевский.
— Во-во, примерно так, — немного поразмыслив, согласился Берендей. — И, что интересно, все как один тобой и твоими ребятами интересуются. Кто такие, откуда взялись, на что еще способны?
— А ты что? — вскинул бровь Илюха, будучи явно не в восторге от такого внимания.
— А я им подробно и весьма красочно рассказал о ваших подвигах, — признался Берендей и осушил очередную порцию «на бруньках». — И про то, как вы нас с Галичем помирили, и про то, как Киев спасли, и про викингов этих окаянных.
Воспоминания о встрече с северными соседями заставили Солнцевского страдальчески поморщиться. Проблему с заблудившимися на могучих речных просторах викингами он действительно решил. Вот только здоровья на этом деле положил немерено. Шутка ли, пять дней пить с их ярлом! Да после этого Любава три дня отварами его отхаживала, и потом два месяца ни капли спиртного в себя поместить не удавалось.
— Честно говоря, в своем рассказе я приврал слегка, так сказать, для яркости повествования, — неожиданно признался Берендей. — Но это не ради красного словца, а для поддержания государственного престижа.
— Ну коли для престижа, то можно, — согласился с начальством Илюха.
Положа руку на сердце, такой интерес к его команде со стороны иноземщины начинал немного напрягать. Впрочем, Солнцевский привык решать проблемы по мере их появления, и поэтому он быстро отмахнулся от тревожных мыслей и приступил к очередному розливу чертова первача. Неожиданно в поле зрения появился сам производитель этого уникального продукта.
— Ваше самое что ни на есть высокое княжеское благородие! — резво начал Изя, обращаясь к Берендею. — Разрешите обратиться к старшему богатырю, Илюхе Солнцевскому?
Князь от такого обращения немного опешил, поэтому не смог достаточно быстро ответить. Впрочем, черту ответ и не требовался.
— Илюха, братан, есть дело на сто тысяч. Если дело выгорит, я тебе прощу, что ты на меня тогда наехал, — нагло заявил Изя, схватив Солнцевского за рукав, таким образом пытаясь вытащить его из-за стола.
— Ты чего, ошалел? — взвился Илюха. — Ты меня уже раз пять за это дело прощал!
— На, этот раз прощу окончательно, — не унимался черт, продолжая свое черное дело.
Солнцевский, по личному опыту зная, что в такой момент лучше с компаньоном не спорить, был вынужден сдаться. Он свистнул задремавшего Мотю и выбрался на оперативный простор.
— Так я пойду? — несколько запоздало поинтересовался богатырь у Берендея.
— Э... — протянул князь.
— Государственная надобность, — тут же пояснил Илюха. — А флягу я вам оставляю, потом вернете.
Этот аргумент оказался решающим, и Илюха, махнув рукой Любаве (мол, у меня все в порядке), проследовал за другом. Изя, глаза которого светились странным зеленым светом (и это несмотря на искусный морок!), не выпуская рукав Солнцевского, оттащил его в сторонку и затараторил:
— Илюха, это судьба! Таких глаз я не видел никогда в жизни. Но иногда прав бываешь даже ты, и мне просто необходимо посмотреть на нее всю, так сказать, в натуральном виде.
— Тебя чего, на стриптиз потянуло, что ли? — ничего не понял Солнцевский, — Так это вряд ли. Поверь мне, тут такого точно нет. Я в свое время все кабаки обошел!
— Тьфу ты, — поморщился Изя. — Стриптиз, конечно, вещь хорошая, но я сейчас не об этом! Ты что, забыл, что я влюбился?
— Слушай, ну это даже смешно... — начал было Солнцевский, но черт не дал ему продолжить.
— Солнцевский браток стал богатырем, не смешно? В тебя влюблен Соловей-разбойник, не смешно? У тебя вместо собаки в амбаре Змей Горыныч сидит, тоже не смешно? А влюбленный Изя, стало быть, ему смешно!
— Не Соловей-разбойник, а Злодейка-Соловейка, — чисто инстинктивно поправил Илюха. — И потом, какая любовь на службе?
— Ладно, ладно, — быстро остыл Изя. — Тебе на службе нельзя, а мне во внеурочное время можно. Короче, я все узнал: где живет, с кем, и сегодня ночью мы пойдем на дело.
— Мы? — не поверил своим ушам Солнцевский.
— Ну да, ты и я, — подтвердил абсолютно бессовестный черт. — Я проберусь в спальню Газели и совершу осмотр тела.
— А я что, свечку держать буду?
— А тебе остается сущая мелочь, — отмахнулся Изя. — Нейтрализовать охрану терема и еще двух евнухов у светелки. Для твоих способностей это будет нечто навроде прогулки перед сном.
— И...
— И таки не надо говорить, что ты откажешь другу в такой мелочи! — с характерным одесским выговором предупредил Изя отмазку друга.
То ли Солнцевский на данный момент маловато выпил, то ли лимит авантюр на этот месяц уже оказался вычерпан, но такая прогулочка на сон грядущий старшему богатырю как-то не улыбалась.
— Слышь, Изя, ну куда мы на ночь глядя попремся? Да и пир в самом разгаре. Давай посидим, выпьем, а уж завтра утром и прикинем, что к чему. Глядишь, и придумаем, как разглядеть у твоей Гюльчатай что-нибудь поинтересней глаз.
Даже сквозь морок черт налился красной краской и запыхтел как паровоз перед отправлением.
— Ах вот ты значит как?! — набрав побольше воздуха, начал Изя. — Я для тебя рогов не пожалел, тружусь в поте лица, укрепляю благосостояние концессии, а он мне отказывает в такой мелочи!
— Изя... — попытался вставить слово Илюха, но черта уже было не остановить.
— Все, ты мне плюнул в душу! Вот я пойду туда один, паду, как герой на любовном фронте, а ты оставайся тут, пей, ешь и даже не вздумай вспоминать про своего бывшего друга и соратника!
С этими словами Изя бросился прочь, кипя от негодования. Однако уже в дверях он остановился и бросил напоследок:
— Да, можешь считать, что это мое заявление об уходе! Мне как будущему молодожену не пристало просиживать штаны в «Чумных палатах»!
Сказал и окончательно умчался навстречу своей судьбе, оставив ошарашенного коллегу в одиночестве (если, конечно, не считать Мотю).
О попытке Изи уволиться Илюха ничуть не волновался. Черт слишком привык к их странной компании, да и барыши в составе дружины ему стричь было не в пример легче, чем без нее.
Солнцевский еще некоторое время смотрел ему вслед, а потом махнул рукой и решительно направился к столу, где кутили Илья Муромец, Алеша Попович и Добрыня Никитич.
Общество былинных богатырей как нельзя лучше подходило для милой сердцу гулянки с потреблением непомерного количества горячительных напитков.
Проходя мимо стола с представителями «Иноземной слободы», Солнцевский инстинктивно набросил на свое лицо зверское выражение и сжал кулаки. Судя по пробежавшему гулу, должное впечатление на «натовцев» ему произвести удалось.
Оставшееся время Солнцевский провел весело и вполне по-молодецки. Выпил море первача, съел гору всякой снеди, набил морду какой-то тыловой крысе и рассказал трем богатырям сюжет «Терминатора»-2. Так как программа-минимум была выполнена, он ничуть не сопротивлялся, когда Любава предложила ему пойти домой. Они растолкали мирно спящего в уголочке Мотю и отправились в «Чумные палаты».
* * *Как и подобает после такого масштабного события, как пир, поутру у Илюхи были, мягко говоря, проблемы со здоровьем. Соловейка, смилостивившись на этот раз над своим непосредственным начальством, подняла его не классическим свистом, а всего лишь осторожно потрепала за плечо.
— Илюша, вставай, уже рассвело давно.
Сколько ни старались Солнцевский с Изей объяснить, что подниматься с рассветом — это непростительный грех и циничное насилие над своим организмом, но та была непреклонна и поднимала коллег засветло.
Илюха, попытавшись сконцентрироваться на том. что происходит вокруг, тихо застонал — сия процедура оказалась весьма проблематичной для многострадальной стриженой головы.
— Любава, изверг бессердечный, ну какого лешего ты меня разбудила, смерти моей хочешь? — наконец смог пролепетать Илюха, с трудом поднимаясь с кровати.
— Так завтрак на столе, — пожала плечами Соловейка.
Илюха потянул носом, и очередная гримаса пробежала по его лицу.
— Точно, хочешь, — под влиянием доносящихся из соседней горницы запахов был вынужден констатировать Илюха.
