Сергей Лукьяненко - Обыденный Дозор. Лучшая фантастика 2015 (сборник)
– Да чего с ним разговаривать! – грянула тетка. – Зови полицию! И наших веди!
Кто-то куда-то метнулся. Никанор Матвеевич отнял взгляд от маечки – и обомлел. Столько правоты было в широко раскрытых глазах, такой решимостью дышали молодые лица, что Вдовину почудилось, будто он стремительно съеживается до микроскопических размеров. Еще мгновение – и его просто не станет.
«Бежать…» – беззвучно шевельнулись губы.
Вдовин повернулся – и побежал.
– Держи его! – послышался крик, но был прерван оглушительным бренчанием, словно на асфальт сыпанули с высоты добрую сотню крупных гвоздей.
А навстречу бегущему шла уже целая толпа разгневанных молодых людей в белых рубашечках – и с ними двое полицейских.
Вдовин закричал, кинулся вспять – и успел увидеть, как скрывается за кронами возвращающийся на базу беспилотник, а взамен ему на цель заходит второй.
Очевидно, у первого кончился боезапас.
Леонид Каганов
КОГДА МЕНЯ ОТПУСТИТ
Старенькая маршрутка уверенно ломилась сквозь пробку короткими рывками и постоянно перестраивалась, раз за разом обгоняя на корпус окружающие иномарки. Я трясся на заднем сиденье и размышлял о том, что же помогает водителю двигаться быстрее остальных. То ли опыт, отточенный годами езды по одному маршруту, то ли чисто профессиональная смесь спокойствия и наглости, которой не хватает простым автолюбителям – либо спокойным, либо наглым, но по раздельности. Часы показывали без четверти девять, и я с грустью понял, что к девяти не успеваю, и есть шанс остаться за бортом. Но вскоре маршрутка выбралась на шоссе и быстро понеслась вперед. Судя по рекламным щитам, со всех сторон наперебой предлагавшим щебень, кирпич и теплицы, мы уже были сильно за городом. Я не заметил, как задремал. А когда вдруг очнулся, маршрутка стояла на обочине, в салоне осталось пассажиров всего трое, и все они сейчас хмуро смотрели на меня.
– Госпиталь кто спрашивал? – требовательно повторил водитель.
– Мне, мне! – спохватился я, зачем-то по-школьному вскинув руку, и кинулся к выходу.
Маршрутка уехала, я огляделся: передо мной тянулся бетонный забор с воротами и проходной будкой, а за забором виднелось белое пятиэтажное здание. У проходной на стуле грелась на солнце бабулька в цветастом платке и с книжкой в руках. Ее можно было принять за простую пенсионерку, если б не красная повязка на рукаве.
– Доброе утро, – поздоровался я. – Не подскажете, госпиталь НИИ ЦКГ… ВГ… длинное такое слово…
Бабулька оглядела меня с ног до головы строгим взглядом.
– А вы к кому? – хмуро спросила она. – У нас режимная территория.
– Студент, – объяснил я. – Доброволец, на эксперимент. Я созванивался, мне сказали сегодня в девять…
– В лабораторию, что ли? К Бурко? – догадалась старушка и, не дожидаясь ответа, затараторила: – Мимо главного крыльца справа обойдешь здание, сбоку за автобусом будет железная дверь, по лестнице на последний этаж, там увидишь.
Действительно, сбоку у здания желтел корпус автобуса, а сразу за ним оказалась железная дверь. Я нажал кнопку звонка, и вскоре кто-то невидимый щелкнул замком, разрешая мне войти. Я поднялся на последний этаж. Здесь было почти пусто: вдоль стен коридора тянулись банкетки, и на одной из них сидела девушка. На ней была короткая кожаная юбочка и ярко-розовые гольфы, поднявшиеся выше коленок, в верхней губе блестело металлическое колечко, а на голове были здоровенные наушники в вязаном чехле. В руке она держала смартфон, куда уходили провода наушников, и тихо копалась в нем – то ли сидела в Интернете, то ли искала следующий трек. Она слегка покачивала ногой, из наушников плыло громкое ритмичное цыканье и тонуло в тишине коридора. На мое появление девушка никак не отреагировала.
– Добрый день, – поприветствовал я. – Тоже на эксперимент?
Мне пришлось повторить дважды, прежде чем девушка вскинула глаза и сняла наушник с одного уха.
– Чё? – спросила она, а затем кивнула: – Угу. Сказали ждать тут. А ты уже был? Чего они тут дают-то?
Я помотал головой:
– Не знаю. Увидел объявление, позвонил, сказали приезжать.
Девушка рассеянно кивнула и отвернулась.
– Меня зовут Паша, – представился я, садясь рядом на банкетку. – Я из медицинского. Кафедра хирургии. У нас объявление висело.
– Чего говоришь? – повернулась девушка, снова сдвинув наушник.
– Говорю: как тебя зовут?
– Меня зовут Дженни, – ответила она.
– А по-настоящему?
Девушка с презрением пожала плечами:
– А на фига тебе? Ну, Лена. И что?
– Ничего, просто спросил… А ты тоже в медицинском учишься?
– В стоматологическом, – ответила она и снова надвинула наушники.
Я понимающе кивнул:
– И у вас тоже объявление висело?
– На, читай… – Дженни сунула руку в карман кофты и вынула смятый листок.
Это был в точности такой же листок, который я сфоткал мобильником на доске объявлений кафедры:
Вниманию студентов медвузов!
Лаборатории НИИ ЦКВГФСБСВП требуются добровольцы
для эксперимента с психоактивным препаратом
(измененные состояния сознания) оплата 3000 руб.
Неожиданно открылась дверь, и в коридор выглянул седой бородач в белом халате. Он оглядел нас, затем посмотрел на часы и разочарованно спросил:
– Что, больше никого? Ну ладно, заходите…
Мы прошли в его кабинет. Больше всего он напоминал кабинет главврача: здесь стояла кушетка, напротив нее – монументальный стол, заваленный бумагами, а рядом столик с компьютером – судя по виду, очень древним. Бородач велел нам присесть на кушетку, а сам уселся за стол, нацепил очки и внимательно нас оглядел.
– Студенты? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Значит, вкратце рассказываю: меня зовут Бурко Данила Ильич, доктор медицинских наук, заведующий кафедрой психофармакологии. Препарат, который мы с вами будем испытывать, – препарат нового поколения. Не токсичен. На животных проверку прошел, разрешение на эксперимент с добровольцами есть. Если кому интересно, можно посмотреть… – Данила Ильич поднял со стола лист бумаги, помахал им в воздухе и положил обратно.
Дженни подняла на него взгляд:
– А эта штука типа ЛСД будет?
– Все, что надо, расскажу, не перебивайте! – строго одернул ее профессор. – Теперь по процедуре. Эксперимент займет три дня. Все это время придется пробыть в госпитале в экспериментальной палате. Все удобства есть. Если нужна справка для института – дадим. Будем измерять давление, пульс, энцефалограмму снимать. Ну и записывать все ваши ощущения. Вам как будущим медикам должно быть интересно. Деньги получите по окончании. Деньги не бог весть какие, но уж какие есть. – Профессор развел руками, а затем внимательно оглядел нас поверх очков. – Теперь еще такой момент: вы читали табличку на воротах – госпиталь военный, ФСБ России. Эксперименты тоже секретные. Поэтому вместе с заявлением об участии в эксперименте каждый подпишет бумагу о неразглашении. Такой порядок. И сразу предупреждаю: неразглашение – это значит неразглашение. Чтоб никаких там «Фейсбуков» и прочего. Потому что если выплывет, то и мне будут неприятности, и вам – ответственность. С этим понятно?
Мы кивнули.
– Теперь к вам, товарищи студенты, вопрос в лоб: кто-то из вас пробовал наркотики?
Дженни нагло вскинула руку.
– А травка считается? – спросил я аккуратно.
– Все понятно, – кивнул профессор. – Значит, сразу объясняю: то, что мы испытываем здесь, – это не наркотик. Это продукт нанотехнологий, который мы разрабатываем двенадцать лет. Мы его называем психоактивным препаратом обратного действия, потому что психику испытуемого он не изменяет.
– Да ну-у-у-у… – протянула Дженни. – Я тогда пошла отсюда.
– А вы что хотели, девушка? – возмутился профессор.
– Поколбаситься, – честно ответила Дженни, глядя ему в глаза.
– Колбаситься, девушка, – строго сказал профессор, – будете в своих клубах. Вам что, деньги не нужны?
– Три тысячи? – усмехнулась Дженни. – Нет, спасибо. Я думала, у вас тут что-то интересное…
– Типа как Кен Кизи и Тимоти Лири, – поддержал я. – Добровольцы для экспериментов с ЛСД.
Профессор смерил нас таким презрительным взглядом, что я смутился и опустил глаза.
– Без пяти минут медики, – укоризненно сказал он. – Как вам не стыдно? Вы молодые, здоровые, чего вам не хватает в жизни? Вам нравится состояние неадекватности? Хотите выглядеть дебилами в глазах окружающих? Вам нравится беспричинный смех, тупость, безумство, галлюцинации, потеря самоконтроля?
– Да, – кивнула Дженни с вызовом.
– Извините, этим мы здесь не занимаемся, – строго сказал профессор. – Мы здесь занимаемся абсолютно противоположными вещами. Мы создаем ингибитор обратного действия – препарат, который поможет человеку сохранять здравый рассудок даже в искаженной реальности. Это важно для лечения многих психических расстройств. Но это не наркотик. Его принцип обратный.
