Валерия Чернованова - Колдун моей мечты
Уж я‑то на подвенечных платьях собаку съела. Только месяц назад сестру выдала замуж и, пока себе свадебный наряд выбирала, оббегала все питерские салоны. К сожалению, моё платье этой красной роскоши и в подмётки не годилось. Ну хотя бы во сне побалую себя и утешусь.
Шумные улицы как‑то незаметно исчезли из поля зрения, и вот мы уже катим по широкой дороге, с обеих сторон которой вырастают, как грибы после дождя, шикарные виллы. Перед ними пестреют зелёные лужайки и цветочные клумбы в ансамбле с цитрусовыми деревьями. Так и хочется протянуть руку и сорвать сочный плод, но опять же это всего лишь сон, и выйти из лимузина у меня не получится.
Один вид спелых, ярких фруктов вызвал в животе жалобное урчание. Оказывается, даже в ночных фантазиях можно испытывать голод. Очень надеюсь, что я не проснусь раньше десерта, и мы с Димкой успеем разрезать свадебный торт.
При мысли о любимом сердце в груди забилось радостно. Решила, что без еды я ещё как‑нибудь протяну. И жару, и дурацкую фату тоже вытерплю. Только бы с ним обвенчаться. Хотя бы во сне.
А может, моя поездка в Италию тоже сон? И сейчас я просто вижу его продолжение? И значит, Димка меня не бросал, чёртов итальянец не похищал, я сейчас дома, сплю под боком у своего суженого.
Эта мысль меня окончательно успокоила и окрылила, и дальше я ехала, напевая себе под нос что‑то весёлое и жизнерадостное. Правда, мотивчик мой резко оборвался, стоило увидеть, где будет проходить наше с Димкой венчание. Огромный белокаменный… дворец (по — другому и не назовёшь это сказочное строение) возвышался в центре зелёного сада. Всё вокруг утопало в цветах, но преобладали розы — алые, бордовые, почти чёрные — они были повсюду. Даже подъездную дорогу, по которой мягко прошелестели колёса лимузина, укрывали бархатистые лепестки.
Кажется, кто‑то распахнул для меня дверцу автомобиля и протянул руку, помогая из него выбраться. Не способная противиться своей в конец разгулявшейся фантазии, я послушно направилась к пёстрому столпотворению. Чем ближе подходила к своим… гостям(?), явно итальянской наружности, тем отчётливее видела, что приглашённые были поделены на две неравные группы. Большинство стояло в стороне от малочисленной кучки людей, оцепивших, словно почётным караулом, какой‑то серый булыжник. А рядом с этой восьмиугольной махиной стоял мой Дима.
Я чуть не прыснула со смеху. Орлов смотрелся уморительно в нелепой красной тунике, да ещё и с серебряными нашивками на груди: то ли символами, то ли просто какими‑то закорючками.
Подойдя к своему суженому — ряженому, хотела поделиться с ним мнением по поводу нелепости его наряда, но какая‑то сила заставила меня замолчать и опуститься на колени перед каменной глыбой. Димка, подарив мне ласковую улыбку, пристроился рядом.
А дальше в мой сон добавили немного абсурда. А может, щедро сыпанули целую пригоршню. К нам подошёл крупный черноволосый мужчина, наверное, местный падре — кажется, так у них величают служителей церкви — тоже в тунике, только в более импозантной: чёрной, расшитой золотом. Возвышаясь над нами, принялся что‑то бормотать себе под нос на явно незнакомом мне языке. Предположительно, итальянском. Хотя больше смахивало на латынь.
Остальные участники необычного действа — те, что стояли по кругу — заунывно, как‑то даже тоскливо ему подпевали. Право, такое ощущение, что это не свадьба, а какая‑то панихида…
Не знаю, сколько прошло времени, пока он говорил, певуче растягивая слова, но я уже умаялась стоять истуканом, колени порядком занемели. Да и в животе, как назло, снова предательски заурчало.
Димка скосил на меня вопросительный взгляд. Я покраснела, потому как строптивый желудок вошёл во вкус и замолкать, пока не доберёмся до закусок, похоже, не собирался. Благо под алой вуалью мой алый румянец, демонстрировавший смущение, не просматривался. И на том спасибо.
Наконец священник затих и сразу же, как по команде дирижёрской палочки, захлопнули рты остальные. Я уж было понадеялась, что сейчас нам предложат обменяться обручальными кольцами и мы наконец‑то поцелуемся, но не тут‑то было.
Обойдя серую глыбу, мужчина обратился ко мне. Я не поняла ни слова, но почему‑то доверчиво протянула ему правую руку. Которую он вдруг схватил и… шустро полоснул по ладони необычного вида кинжалом. Не знаю, как удержалась от крика. Было больно. Совсем как наяву.
Не успела отойти от шока, как он уже требовал вторую. Левая рука — предательница послушно взметнулась вверх, и вот уже на ней — глубокая тёмная борозда. Брр…
Проделав то же самое с Орловым, мрачный тип велел нам повернуться друг к другу и соединить ладони. Это я поняла уже после того, как моё тело, не спрашивая дозволения своей хозяйки, развернулось на сорок пять градусов, а руки сами по себе потянулись к любимому.
Потом меня охватило неприятное чувство слабости. Перед глазами всё смешалось, и я едва не опрокинулась в аристократический обморок, прямо на траву. Но Дима крепко держал меня за руки, не давая потерять равновесие от неожиданного упадка сил. Спустя несколько минут наоборот — во мне будто зарядили батарейку. Тело получило мощный импульс, как после удара молнией.
Всё‑таки это был очень глупый обряд. И, как ни странно, очень романтичный. После всех этих церемоний мой уже, наверное, супруг выглядел таким милым, таким растроганным. Лицо его излучало столько любви и нежности, что меня даже пробрало на слезу.
Ох уж эта излишняя женская сентиментальность…
И вот наконец настал момент, которого я с таким нетерпением ждала. Димка потянулся ко мне, чтобы убрать с лица фату и закрепить наш союз страстным поцелуем.
Я даже зажмурилась, предвкушая сладостные мгновенья.
Только бы не проснуться, только бы не проснуться… Не сейчас…
А потом услышала, как совсем близко вскрикнул какой‑то мужчина.
Открыла глаза, желая выяснить, кому ж это хватило наглости помешать моему воображаемому поцелую. А увидела наглые карие глаза на так хорошо запомнившейся мне смазливой физиономии.
— Ты — ы!!! — зашипели мы в один голос и продолжили стоять на коленях, с ненавистью таращась друг на друга.
Я опомнилась первой и в лучших итальянских традициях от всей широты русской души залепила негодяю две пощечины. Чтобы одна щека за другую не отдувалась.
И тут же досадливо выругалась.
Чёрт! А вот теперь я очень хочу проснуться!
Глава 3
По — видимому, кто‑то там наверху решил продублировать немую сцену, и после моих пощёчин и образных выражений на родным языке в саду снова повисла напряжённая тишина. Пока итальянский гад сверлил меня взглядом, я задавалась мучительным вопросом: сон это всё‑таки или не сон? Тихий голос разума, до этого, похоже, пребывавший в глубокой отклчючке, нашёптывал, что всё случившееся со мной — реальность. Жестокая и очень подлая. И краснощёкий тип мало того, что похитил меня вчера и с помощью какой‑то дряни принудил к сексу, так ещё и непонятно с какого перепугу на мне женился.
Кажется, к тому моменту наркотик из организма ещё не выветрился, потому как на ум вдруг непонятно отчего пришли известные строки из «Молодого Франкенштейна»: «Могло быть и хуже. Мог пойти дождь».
Не успела я так подумать, как по закону подлости на землю обрушился настоящий ливень. Прогремел гром, и сумрачное небо пронзила слепящая вспышка. Головы всех, как по команде, повернулись к оливковому дереву, разрезанному пополам ударом молнии. Всего за несколько секунд я промокла насквозь. Зато благодаря освежающему «душу» и неожиданному светошоу народ наконец‑то отмер.
— Portatela via!* — крикнул стоявший в кругу мужчина и, прежде чем я успела что‑либо сообразить, двое громил в смокингах подхватили меня подмышки и понесли к дому.
* (Уведите её!)
А я, окончательно сбитая с толку всем происходящим, поначалу растерялась и даже не подумала оказать им сопротивление. Уже у самой лестницы оглянулась на кареглазого маньяка и увидела, как тот, отчаянно жестикулируя, что‑то объяснял велевшему увести меня мужчине.
В доме я всё‑таки попыталась вырваться, но, как и ожидала, никто никуда меня не отпустил. Грубо втолкнув в полутёмное помещение, верзилы молча захлопнули за мной дверь. Несколько секунд я стояла, не шевелясь, — мокрая, злая, растерянная и испуганная — не зная, что делать, и не способная найти ни одного мало — мальски логичного объяснения приключившимся со мной несчастьям. Уже поняла, что никакой это не кошмар. Вернее, кошмар, только не ночной, а самый что ни на есть настоящий.
Не знаю зачем, наверное, просто на всякий случай, подёргала ручку, но дверь, естественно, не поддалась. Мельком глянув на возвышавшиеся вдоль стен книжные стеллажи, обошла просторный кабинет по кругу, оставляя шлейфом на ветхом, наверняка дорогущем ковре влажную дорожку. Попробовала открыть окно, занавешенное бордовыми шторами. Решила, что лучше уж прыгнуть с первого этажа и бежать отсюда сломя голову, нежели сидеть тут и ждать у моря погоды.
