Операция «Химера» (СИ) - Дремич Лан

На столе уже стояла угрожающих размеров керамическая миска, глубокого красно–коричневого оттенка, не позволяющего толком догадаться о настоящем цвете предложенного угощения. Насколько Рой мог догадываться, изначальный оттенок жидкого варева задумывался как бордово–фиолетовый.

В общем–то, логично, учитывая, что, судя по названию, в состав блюда входила свекла.

Борщ — вспомнились слова инструктора — питательный суп из свеклы и овощей, обычно готовящийся на мясном бульоне.

Другими словами — жидкий горячий винегрет, с мясом вместо огурцов. В сомнения вводил тот факт, что Марь Филипповна настаивала на низкой температуре блюда.

— Ложечка, — эхом откликнулась удивительная боевая женщина. — Ложечку берите, — как и вчера, она села напротив и подперла ладонью щеку, приготовившись наслаждаться картиной.

Зная, что помощи ждать неоткуда, Рой решительно взял предложенное, и с места в карьер принялся наворачивать. В конце концов, окажись супчик отравленным, Ерик его точно предупредил бы, несмотря на все обиды.

И снова Марь Филипповна сумела поразить его кулинарными способностями. Про удручающую жару Рой, зарядившись подаренной печенькой, попросту забыл, но теперь, из–за потрясающе приятного контраста очень даже вспомнил. Варево — или скорее сказать, крошево — разливалось внутри невыразимо приятной прохладой. Вкусовые качества ощущались не то чтобы райскими; Рой к овощам, а тем более, к траве относился спокойно, вегетарианством не особенно увлекался, но тоже вполне приличными.

— Добавочки? — едва дождавшись, когда ложка чиркнет по дну, подскочила Марь Филипповна. — У меня тут еще много, в холодильничке–то у вас. Стояло, инспектора дорогого дожидалось, прохлаждалось–промораживалось. Я ведь свекольничек–то тоже по своему рецепту делаю, еще на свадьбе на одной у родственников полученном, — взялась хвастаться она, ловко управляясь с посудой. — Вы такого нигде не попробуете, только у нас, у Захаровых, — Рой осоловело покивал. Удивительно, но даже бодрящее печенье потихоньку отступало перед прохладным блюдом, вроде бы легким, а на поверку чересчур сытным оказавшимся. Интересно, что Марь Филипповна туда добавила? — Весь секрет, — словно отвечая на мысленный вопрос, продолжила та, — не в свекле даже, ее любой может правильно сварить и нарезать, и не в приправах тоже.

— А в чем? — Рой тряхнул головой, проясняя в мозгах, и снова взялся за ложку. К счастью, добавки ему Марь Филипповна положила едва ли половину — если очень постараться, то можно попробовать справиться.

Даже невзирая на налившиеся тяжестью веки и потерявшие твердость руки.

— Мой фирменный ингредиент — лебеда! — гордо объявила Марь Филипповна. — Простая лебеда, которая у нас на пустыре растет, представляете? — хихикнула она. — Ее, конечно, надо знать, когда собирать, да еще чтобы подальше, чтобы чистенькая была, пылью да грязью с дороги не оскверненная, а еще потом приготовить, и нарезать правильно. Ой, — разочарованно пригляделась она к окончательно раскисшему Рою. — Да вы же засыпаете совсем… Ну еще ложечку–то, а? А потом и в кроватку можно, отдыхать, умаялись, поди, по дороге!

— Ух ты! — восхитился Ерик, распахнув канал на полную. — Что–то совсем серьезно тебя развозит, но только это точно не свекольник, там нет ничего, чтобы в сон клонило.

Часть сонливости он очень быстро перетянул на себя, но оставшегося все равно хватило, чтобы Рою казалось, что он удрал из–под наркоза, не дождавшись, пока тот полностью подействует.

— Лебеда, — выдохнул он.

Как выяснилось, вслух, потому что Марь Филипповна, пробежавшая вперед, чтобы помочь доползти до кровати, радостно закивала:

— Лебеда, она самая! Только сами так делать не вздумайте, потому что надо точное время знать, когда собирать — старая не годится, она жесткая и невкусная. Нужно молоденькую брать, на второй трети созревания, — бесхитростно добавила она.

— Лебеда, — сконцентрировавшись последним усилием воли, передал Рой Ерику. — Семейство Амаран… Ама… Амарантовых! В сочетании с мандрагорой — убийственный транквилизатор. Разбуди!!! Полночь…

Кажется, Ерик ответил, что непременно.

Рой очень на это надеялся, рушась на кровать прямо в костюме, и чувствуя, как Марь Филипповна заботливо накрывает его покрывалом.

Спасибо, что не с головой, как какого–нибудь покойника.

Ему приснился давешний мерзкий кошмар — про старый сарай, в котором довелось ночевать в далеком детстве. Кроватей, как таковых, тогда еще не изобрели, спали кто на чем горазд. Богачи — на ложе; зажиточные люди на лавках и ящиках с разными непортящимися продуктами. Остальные — как получится. Рою за работу кров и охапку сена посулили — щедрое, между прочим, предложение для нищего бродяги. Он, вроде бы, на тот момент уже обнаружил в себе кое–какие способности, и внаглую ими воспользовался, чтобы справляться с нехитрым поручением хозяев.

Охапка, почти стожок, доставала аж до крохотного окошка сарая, и казалась мягче любой перины. Рой впервые за несколько дней сладко заснул, но среди ночи безмятежный сон отчего–то прервался. Не понимая, в чем дело, и почему так тревожно на душе, он еще какое–то время повертелся среди ароматной сухой травы, а затем — почти случайно — выглянул в окно.

С той стороны, отделенное лишь хлипкой поперечной деревяшкой, на него смотрело чужое лицо — белесое, как жабье брюхо, и бесформенное. С темными провалами глазниц, и едва наметившейся трещиной рта.

Такого ужаса Рой ни до, ни после не испытывал. И дальше этого места сон обычно не шел. Но теперь тяжесть, лежащая на сердце, плавно пошевелилась и неожиданно обрела вполне реальный образ.

Проявляющиеся тени подозрительно быстро соткались в миниатюрное чудовище, щетинящееся конечностями не хуже, чем какая–нибудь голова Медузы так называемыми волосами.

— Вставай, на работу пора, — сладко зевнув, сказало оно.

— Ерик, — с облегчением выдохнул Рой, бессильно оплывая по кровати.

В комнате царила чернющая чернота — занавесочки от Марь Филипповны исправно делали свое дело, не пропуская ни лучика из намертво задраенных окон. О том, что окна задраены, догадаться было не сложно — по редкостно спертому воздуху и жаркой духоте.

— Ты просил в полночь тебя разбудить, — напомнил напарник, очень довольный собой и хорошо выполненным поручением.

— В полночь? — Рой птичкой слетел с постели, на ходу нашаривая ботинки. Про покрывало, заботливо накинутое Марь Филипповной, он попросту забыл. А зря — за время сна оно плотно обернулось вокруг него, спеленав на манер египетской мумии. — Сколько сейчас? — едва не рухнув назад, злобно задергавшись в полотняном коконе, уточнил Рой.

— Ну, я с запасом начал, — снова зевнул напарник. — Так что примерно без пяти минут.

— Мастер, — припечатал Рой, прикинув, что если поторопиться, то можно еще успеть непосредственно к началу. — Ювелирная работа, — похвалил он уже на ходу.

— Ну так, — горделиво отозвался Ерик. — На самом деле, я еще раньше пытался тебя поднять, — признался он, привычно целясь всеми лапками в плечо, — но ты не реагировал.

Покрывало окончательно сдалось и слетело где–то в коридоре, мятый в гармошку костюм беспокоил сейчас меньше всего. Напарник без напоминаний расплылся по шее и окрестностям, окончательно выйдя из зоны восприятия простых смертных.

— Соседи? — быстро уточнил Рой, слетая по лестнице.

— Николай с Димитрием заняты, — не тратя время на подробности, отрапортовал Ерик, — Вера Дмитриевна с Адой недавно ушли.

Рой мысленно кивнул — он даже знал, куда.

— Марь Филипповна спит давно, — закончил Ерик основной отчет. — А я начал тебя будить, когда Вера Дмитриевна с девочкой засобирались, — поколебавшись, добавил он.

Плохо освещенная лестница довела их до густой темноты подъездного предбанника и под грохот фанерно–застекленной двери выкинула на яркую, черно–белую от холодного лунного света, все еще прогретую улицу.

— Светло, как днем, — удивленно прокомментировал Ерик.