Виктор Кувшинов - Ангел во плоти
Как ни странно, но это не очень-то ласковое пресмыкающееся, повернуло ко мне башку и, как будто, смущенно, захлопнуло отвратительную пасть. Я, ничего не соображая, решительно выпятил грудь и расправил крылья…
«Стоп! Какие еще такие крылья? - я с ужасом оглянулся и понял, что за моими плечами, загораживая полдома, распростерлись до потолка два шикарных черных мохнатых крыла: Это кто же я теперь такой?» Хорошо, что под рукой не было зеркал, иначе моя тонкая ангельская психика не выдержала бы.
Только каким-то чудом вся троица не поубивала друг друга. И наверно поубивала бы, если бы вдруг змея не прошипела:
- Повинуюсь, господин…
Я, не срывая удивления от неплохой змеиной артикуляции, уже хотел спросить, к кому это она обращается? Но повернувшись на шипящие согласные звуки, понял, что ее страшильная голова склонена передо мной.
- Ага, значит так, - я, запихав, куда подальше, свое удивление и страх вместе с крыльями, распорядился. – Поедание кого-либо на сегодня отменяется. И скажи мне, откуда ты здесь взялась?
- Шы-шы-шы! – из змеиной глотки раздались странные звуки, напоминающие перегретый паром утюг. Я зачарованно смотрел на вывалившийся огромный раздвоенный язык, и ничего не понимал.
- Ты чего смеешься? – раздался из угла комнаты голос незнакомого мужчины. Видать, он отошел от шока и решил принять участие в нашей весьма увлекательной беседе. В принципе, ему ничего другого и не оставалось, путь к двери был отрезан змеиным хвостом.
- Идиоты, - прошипела опять змея. – Вы что, так и не поняли, что перед вами «милая» хозяйка дома?
- Как? Ничего не соображаю, мы же только что тихо-мирно за столом сидели… - растерянно я переспросил у змеи.
- Так значит ты Сузанна? А это что, Буль? – удивленно воскликнул мужчина. – Тогда и мне надо представиться: Шерман, только теперь о двух ногах!
- Ё-моё! – только прошептал я и плюхнулся обратно на стул. А из окна светила почти полная, желтая и до жути большущая луна. Я раскидал свои крылья, как попало, вокруг себя и долго смотрел на ночное светило. Наконец до меня дошло. – А чего это днем ни одного намека на солнце не было?
- Ладно, «гости дорогие», садитесь за стол. Придется вам правду рассказать, - прошипела анаконда Сузанна. – Мне тоже жить охота, и так благодаря вашему дьявольсвому превосходительству лет на двадцать состарилась. Завтра меня не узнаете.
Змея свилась кольцами у стола, положив голову сверху образовавшегося конуса, так что ее глаза оказались почти вровень с нашими. Я, наблюдая за перетеканием этого пластичного бревна, про себя возмущенно переваривал подброшенную мысль – дьяволом меня еще никто не называл. Однако угрожающий вид змеюки придал мне мудрости, и я благоразумно не бросился ее разуверять, что совсем даже не дьявол, а наоборот: милый парнишка. Змея, в это время, не спеша, рассуждала:
- Странно все это. Старая я – старее многих, но никогда не видела восходящих. А тут сразу двое, причем полные олухи. Да еще из двух, один черт. Зачем черту куда-то восходить? Ничего не понимаю…
- И я ничего не понимаю, – подхватил Шерман, трясущимися руками наливая себе вина в кружку. – Одно только ясно: я вдруг стал человеком. А ведь уже и забыл, когда в последний раз на двух ногах ходил.
- Хватит! Понимаю – не понимаю… - рассердился я. – развели тут научный диспут. Говори, красавица ты наша, пресмыкающаяся, что это тут у вас за порядки?
- А у нас все нормальные люди днем в человеческом образе ходят, а ночью, кто во что горазд, превращаются, - вызывающе прошипела змея. – А солнца, это ты, бес, правильно заметил, здесь никогда не бывает. Не в пример луне. Особенно такой большой: скоро полнолуние, вот тогда-то все и повеселятся в полную силу!
- А почему ты нас восходящими олухами назвала? – направил я змеиную мысль в нужное мне русло.
- Так не видала я такого отродясь, только в легендах, да слухах, бывали такие случаи – появлялись восходящие со дна преисподней. И отличить их можно по тому, что они наоборот, ночью в своем человеческом обличии, а днем в зверином.
- Постой, а с чего это ты взяла, что я восходящий? – усомнился в змейской правдивости. – Я же днем был человеком?
- Не смеши, черт! – твоя маска это человеческий облик, а настоящий вид вот такой, с крыльями.
Я только удрученно вздохнул, пытаясь сообразить, отчего это я превратился в падшего ангела. И надо сказать, одна умная мысль все-таки меня посетила: мне вспомнилось защитное кольцо. Видимо, оно, отражая темную сущность этого мира, подправило мой внешний вид, перекрасив перья в темно-серый оттенок. Так что внешне меня теперь от настоящего темного ангела и не отличить. А змея продолжала откровенничать:
- Я-то дура, не разобравшись, захотела тебя слопать, пока ты не обернулся чем-нибудь проблемным. Цапнула за ногу – думала яду впрыснуть, да чуть и сама и не окочурилась. Вас же, гадов, нам простым грешникам жрать нельзя!
- Пожалуй, и моя нога пострадала от твоего укуса, - возразил я.
- Чего тебе сделается? К утру даже следа не останется, а я старухой завтра проснусь. Ты что действительно не понимаешь, как мы тут выживаем?
- Так откуда? Я же в ваших краях впервые. Там, внизу все гораздо проще – в человеческом обличие никто вообще не ходит.
- То-то и оно, - глухо прошипела Сузанна. – У нас быстро стареют, и если хочешь сохранить молодость, то нужно ее отнять у другого. Думаете, я просто так молодо выглядела? Здесь не только вы в этот мир пришли, место тут такое – что-то вроде входа к нам. А кто меня знает, стороной обходит…
- Прибить бы тебя… - проворчал Шерман, с явным удовольствием наворачивая деревенские деликатесы.
- Молись на своего черта, иначе кости твои уже на заднем дворе валялись бы, - огрызнулась хозяйка. – Ишь, моими угощениями не брезгуешь, а такого желаешь.
Шерман икнул от явного переедания:
- Прости, ты, наверно, права: закуски у тебя отменные, а по сути, все равно змея подколодная.
Анаконда резко метнула свою голову в сторону человека и замерла, невероятным образом затормозив перед самым его носом.
- А ты, волчара позорный, сколько людей перерезал? – не сводя огромных зеленых глаз, тихо прошипела хозяйка дома.
- Много – чего скрывать, - грустно согласился бывший волк, как ни в чем ни бывало дожевывая салат. – Но я давно зарекся использовать силу для подчинения слабых. Потому и познакомился со снуфами.
Змеиная голова качнулась ко мне, и из пасти донесся испуганный вопрос:
- Так ты снуф?
- Окстись, девушка! – усмехнулся я. – Ты где-нибудь слышала о восходящем снуфе?
Змея успокоилась, и дальше наша беседа не соскальзывала на столь опасные темы. Мы с помощью хозяйки выяснили, что на улицу без подготовки Шерману по ночам лучше не выходить. Но, кажется, тот и сам успел убедиться в этом, после того как повстречал летучую мышь величиной с себя. Выяснять, вампир это или нет, он почему-то не стал, а сразу поспешил обратно в избу, даже не успев задуматься, когда это он стал ходить на двух ногах. Я тоже порекомендовал ему не показываться голым торсом перед сомнительными летающими элементами и предложил накинуть мою куртку, так удачно скинутую мной еще до того, как сам оперился. Мне, естественно, никакие куртки помочь уже не могли, хорошо хоть между ног не сквозило – штаны самым расчудесным образом остались при мне.
Больше всего мне понравились заверения Сузанны, что никто из простых оборотней повредить мне не сможет, и я вполне могу пролететься вокруг избы, что я и решил проделать с немалым удовольствием.
- Ох, мать твоя змейская! – воодушевленно прокричал я хозяйской башке на шланге, любопытно высунувшейся из двери, пока топорщил от удовольствия перья на крыльце. Прямо над черной опушкой леса, наполовину скрытого пеленой тумана, висела чуть ущербная луна. Но не только по поводу этого вампирского пейзажа я испустил восхищенный вопль – как раз когда пялился на ночное светило, бледно желтый лик пересекла крылатая тень, не уступающая мне размером.
Имея какой-никакой опыт в ангельском воздухоплавании, я осторожно взмахнул крыльями и уже серьезно попытался взлететь. То, что мне это удастся, было понятно по дальнему силуэту коллеги по ночному воздухоплаванию. На Земле при нормальных человеческих костях, жире и прочей бурде, такой мешок с дерьмом был бы неподъемен, а здесь я за пару взмахов крылами взмыл в воздух и начал набирать высоту.
Это было восхитительно! Все-таки летать днем, с белыми крылышками, как-то не по-мужски. А тут: поляна, посеребренная росой, туман в низинах и черная щетка леса – все укрыто таинственным пологом темноты и только луна высвечивает одной ей интересные детали. Да, умеют же чертяки свой шарм поймать, бес им в ребро!
Я наворачивал второй круг в прохладе ночи, когда из темноты на меня спикировало такое же летучее создание, похожее на меня. Я был настолько расслаблен, что совершенно позабыл о каверзных обитателях сего мира, и поэтому получил полновесный удар огромным клювом по плечу. Кубарем полетев к земле, я только в последний момент сумел смягчить падение, расправив крылья.
