Сэнди Митчелл - Архив комиссара Каина

Через секунду после моего приземления дредноут тау опустился точно на Саламандру, вминая ее в камнебетон со стоном раздираемого металла, как если бы она была не крепче картонной коробки. Ручейки прометиума вытекали из разорванных топливных баков машины и огнемета, растекаясь вокруг поврежденной машины как кровь из смертельной раны.

— Юрген! — позвал я, — Ты где?

— Здесь, сэр.

Мой помощник перекатился в положение сидя, частично скрытый в тени стены в дюжине метров от меня, и попытался встать, одна рука была прижата к голове с боку. — Я сейчас…сейчас буду…

Затем его ноги не выдержали, и он сполз, сев на ляжки. Темное пятно виднелось под пальцами руки, что не привлекло бы внимания, если бы оно медленно не расползалось; если бы не шлем, удар от приземления проломил бы ему голову.

— Не высовывайся! — приказал я, как будто у любого из нас был хоть какой-то выбор. — Я только разберусь с этой неосвященной кучей металлолома, и мы доставим тебя к медикам.

А затем и некроны займутся флористикой, добавил я про себя. Я ткнул пальцем туда где должна была быть моя комм-бусина в надежде позвать помощь, но лишь хорошенько прочистил ухо; похоже в гуще события я и мой крохотный вокс-передатчик разошлись путями. Мы были сами по себе.

Боекостюм тау сделал шаг назад, убрав одну ногу с остатков отслужившей свое Саламандры, оставив вторую ногу на ней, в результате чего стал похож на охотника с трофеем, позирующего для пикта. Его голова повернулась, сканируя двор и я отчаянно оглянулся вокруг в поисках чего-нибудь похожего на укрытие, но напрасно. Меня окружал лишь ровный камнебетон, я был легкой мишенью.

Схватившись за оружие, я почувствовал себя лучше, ощущая вес цепного меча в руке, хотя против тяжелобронированного боекостюма он был более чем бесполезен. Затем едкий запах пролитого прометия защекотал мне ноздри и отчаянный план начал расти в моей голове, хорошо удобренной паникой. Лазпистолет в другой моей руке всего лишь оцарапает с него краску, но…

Зловещая фигура подняла руку, смертоносно выглядящее роторное орудие начало поворачиваться в мою сторону; даже одного его выстрела было достаточно чтобы испарить меня на месте. Не имея времени на раздумья, я вдавил спусковой крючок лазпистолета.

Прицел был верен, лаз-заряд чиркнул по металлу, окружавшему Саламандру, хотя к этому времени в воздухе было столько паров прометиума что место попадания не играло практически никакой роли. Пары тут же сдетонировали, выпуская из обломков разрастающийся во всех направлениях шар огня, так близко что опалило мне брови. С ударной волной пришла печная жара, прижав меня к земле и забросив мой меч куда-то в тени. Но лазпистолет я все-таки удержал, аугметические пальцы на моей правой руке не ослабили хватку, за что я был благодарен.

На мгновение я решил, что мой отчаянный план удался и что боекостюм сгорел во взрыве, или по крайней мере был поврежден достаточно, чтобы убедить пилота отказаться от преследования. Но, как оказалось, я не учел прыжковые двигатели. Они тут же сработали, позволив огромной машине оседлать ударную волну в едином балетном прыжке, понеся ущерб не больший, чем легкие подпалины в районе лодыжек.

Я в очередной раз встал на ноги, только для того чтобы в очередной раз пошатнуться, когда боекостюм врезался в землю. В этот раз я устоял, хотя устойчивости у меня было не больше чем во время поездок с Юргеном, в то время как бронированный гигант неуклонно приближался, сотрясая землю с каждым шагом. Наведя свой лазпистолет я сделал несколько отчаянных выстрелов, срикошетивших от пластин корпуса, но это его даже не замедлило.

Затем, благодаря свету от горящей Саламандры, я наконец увидел выход из ловушки — вторую погрузочную дверь, чуть дальше и в этот раз на уровне земли. Я тут же помчался к ней, но до того, как я туда добрался, гофрированный лист металла выгнулся и был разорван еще одной громадной машиной, как будто был не плотнее занавески. Она тоже неторопливо направилась ко мне, и я отступил на несколько шагов, не переставая стрелять в нее, но толку было не больше чем если бы я швырял в нее перья. Отступив еще где-то на дюжину шагов, я чуть не споткнулся о что-то податливое, но удержался благодаря стене за ним, когда знакомый запах ударил мне в нос.

— Бегите, сэр. Бросьте меня, — невнятно произнес Юрген, почти теряя сознание.

— Ни в коем случае, — я заверил его, убежденный что побег более невозможен. Я поднял руки и позвали лазпистолету упасть на камнебетон. Возможно они нас не расстреляют на месте, если решат, что мы теперь безвредны. По крайней мере это были не злобные, грубые существа как орки, или утонченные садисты как эльдары-грабители, в чьи руки нам было бы лучше не попадаться живыми.

Тут прицельный луч еще раз прошелся по моему лицу, и я вздрогнул, проклиная себя, что не стал бороться до конца. По крайней мере я сохранил бы иллюзию возможного спасения до самого конца, вместо сокрушительной уверенности в неизбежности бесчестной бойни. Я собрался, надеясь, что Император будет в хорошем настроении, когда я предстану перед ним, или хотя бы выслушает мои оправдания.

— Вы комиссар-герой Кайафас Каин? — спросил голос на запинающемся Готике, забавно шепелявый акцент тау усиливался внешней вокс-системой, расположенной где-то на боекостюме, что смотрел на меня.

— Да, это так, — сказал я, стараясь чтобы внезапная надежда не отразилась в моем голосе. Раз они намерены общаться, то стрелять прямо сейчас не будут, хотя будь я проклят если нам вообще было что обсуждать. — А кто вы?

— Уй-Тичинн, из шас'уй ка'суи[880]. Во имя Высшего Блага мы просим вас передать сообщение коллегам.

Все лучше и лучше. Очевидно что стрелять в посланника они не будут, надеюсь что и Брэддик не станет[881].

— И что будет в этом сообщении? — спросил я, стараясь казаться не очень сговорчивым. Они вполне могли вести запись, и я совсем не нуждался в обвинениях в сотрудничестве с противником ради спасения своей шкуры.

— Мы желаем заключить перемирие, — сказал тау таким тоном, как будто это было самой очевидной вещью в галактике, в то время как они готовились выхватить контроль над всей планетой из наших рук.

— Перемирие? — переспросил я, не совсем уверенный в том что услышал. — Вы уверены?

— Полностью, — заверил меня усиленный голос. — Враждебные действия нужно прекратить на этом мире. Того требует Высшее Благо. Для обеих империй.

Комментарии редактора

Одной из наиболее раздражительных черт Каина как летописца является склонность пропускать те периоды времени, в которые не произошло ничего интересного с позиции его всенепременно эгоцентричной перспективы. Вот и сейчас подобный пропуск имеет место, повествование продолжается после пробела в несколько недель.

Потому я привожу данную выдержку в надежде частично восполнить данный пробел.

Предложение Тау о перемирии было встречено с достаточной долей недоверия, не в последнюю очередь благодаря Комиссару Каину который его доставил, но в любом случае у имперских сил, которые находились на грани уничтожения, не было другого выхода кроме как принять его. Собственно, когда флотилия подкрепления во главе с Лордом-генералом прибыла вместе с наспех собранной дипломатической миссией силы генерала Бредика полностью контролировали Райский пик и это был не единственный сюрприз, который их ожидал. Вскоре гарнизон Квадривидии был усилен до такой степени что мог противостоять любому нападению со стороны Тау. Но это была уже излишняя осторожность ведь Тау отступили на самые дальние рубежи, которые у них имелись сразу после достижения договоренности о прекращении огня. Это было крайне подозрительно, но когда начались переговоры их мотивы стали ясны…

Глава третья

— Они что-то замышляют, — сказал я, радуясь возможности опять находиться на палубе Имперского судна. А то, что это был флагман Живана, а значит самый тяжеловооруженный корабль флота, лишь добавляло изюминку к моей радости от того что я вернулся с Квадравидии целым и невредимым.

— Конечно замышляют, — согласился Живан. К немалому моему удивлению он сам встретил меня в ангаре у шаттла, но мне было приятно вновь увидеться с ним, и похоже он чувствовал то же самое ко мне, хотя визит мой был деловым, а не дружеским. — Они ничего не добавили к тому, что сказали в вашу первую встречу?

— О причинах для заключения перемирия ни слова, — ответил я, немного повышая свой голос над клацаньем ботинок его личной стражи, что маршировала перед нами, расчищая коридор словно отвал бульдозера. Свет потолочных ламп отражался от полированных шлемов и хеллганов, которые солдаты держали в боевом положении, несмотря на дружественное окружение. Капитан и его команда вряд ли были рады толпе тяжеловооруженных Гвардейцев, размахивающей пушками на борту их корабля, но этого требовал протокол, и учитывая число покушений, которые уже пережил Живан[882], я уж точно не собирался жаловаться. "Обычное нытье о деталях." О которых позаботился Брэддик и его люди, позволяя мне отвлечься на более приятные вещи. "Боюсь, что не могу просветить вас о них, я еще не все бумаги разобрал"