Анастасия Завозова - Таран и Недобитый Скальд

— Ух ты! — восхитилась я. — И че? Кто котируется выше?

— Вообще все ставят на Йожкову, — доверительно сообщила мне горничная. — Уж больно она хорошо с вилами управляется, а топор с размаху всаживает до половины в толстенный пень. Но и Вандиха не промах. Ей под косу лучше не попадаться… Да вон она и сама стоит.

И вправду, в другом углу грозно торчала вторая могучая баба с косой и набором вооруженных родственников за спиной. По ее виду можно было с уверенностью сказать, что баба настроена биться до последнего Йожкова. Я оживилась: похоже, представление будет с размахом, главное, ничего не упустить.

Шандор наконец закончил свое выступление, которое считал произведением ораторского искусства, и скромно откланялся. Из толпы выдвинули зареванного ребенка в белом балахоне, нежный возраст которого тщательно скрывал его пол. Группировка Вандихи тут же начала качать права и заявила, что дите — ставленник Йожковых и к тому же, прости Господи, девка. Йожковы привычно обиделись и посоветовали Вандюкам разуть зенки. Ребенка зажали в толпе, проверили на наличие необходимого пола и популярно доказали его родственные связи. Убедившись, что Йожковых там не было и в десятом колене, Вандюки разрешили усадить пацана на лошадь и пустить по кладбищу.

Дальше была просто потеха. Лошадка, которая, видно, выполняла этот маршрут уже раз десять, привычно протрюхала к могиле Йожкова и старательно там споткнулась, непрозрачно намекая на то, что там лежит что-то интересное. Вандюки, как стая безработных могильщиков, кинулись к могиле с лопатами, но натолкнулись на стену из Йожковых. Свекруха оседлала могильную плиту дорогого мужа и заявила, размахивая косой, что если какая-нибудь зараза из Вандюков только копнет лопатой в районе могилы ее любимого муженька, то получит в рыло без всяких базаров. Вандиха подняла в воздух свою косу и произнесла заготовленный манифест, весь смысл которого сводился к тому, что она и сама, абсолютно без всяких базаров может налупить старой Йожковой в пятак, так что мало не покажется. За козла, как говорится, пришлось отвечать…

Зрители разделились на два лагеря и стали активно болеть. Хозяин деревенской гостиницы исправно выполнял роль рефери и принимал последние ставки. Тем временем в районе могилы старого Йожкова поднялась пыль столбом, слышался только визг и сопение дерущихся, да иногда в стороны летели волосы и клочья одежды.

Поскольку зрители не обращали на то, что творится вокруг, никакого внимания, Шандор тихонько взял под уздцы лошадку и повел ее дальше. Мы с Улой с трудом оторвались от увлекательного зрелища, где Йожкова наматывала на вилы юбку Вандихи, и последовали за ним, с сожалением оставляя поле боя. Шандор, правда, заверил нас, что это мочилово будет продолжаться еще долго. Хорошая драка в этих краях — единственное развлечение.

Лошадка покорно обошла все кладбище, но более нигде не споткнулась. Тогда Шандор, воровато оглядевшись по сторонам, повел лошадку дальше в лес. Малец на лошади начал было возмущаться, но, получив горсть конфет, благополучно заткнул себе ими рот.

— Шандор, вы что, хотите искать могилу Жужи в лесу? — поинтересовалась я, бросая последний взгляд на свекруху Йожкову, окучивающую кого-то из Вандюков подручным инвентарем.

— Разумеется, моя дорогая, — кивнул Шандор. — Нельзя было ожидать, что Жужу похоронят на кладбище. Скорее всего, ее зарыли где-нибудь в лесу.

Зарытую в лесу Жужу мы искали долго. При этом дитя на лошади нажралось сладостей на всю оставшуюся жизнь. Хитрый маленький вымогатель начинал реветь, как только пережевывал очередную порцию сладостей. Приходилось срочно пихать ему в рот новую.

Между прочим, не только мы с Улой плелись за Шандором и белой лошадкой с пацаном на холке. От кладбища за нами увязались диковатого вида мужичок в красных шароварах под цвет носа и приплясывающая дева в длинной рубахе и валенках.

— Кто это? — тихо спросила я у Шандора. Шандор оглянулся, увидел сладкую парочку, кинул им пару грошей на опохмелку и ответил:

— Да это дурачки местные. Рудя-цыган и Марушка. Рудя, кстати, отстал от цыганского табора в ту самую ночь, когда исчезла Жужа. Я думал, что Рудя увидел нечто жуткое, отчего его разум помутился, и пытался поговорить с ним, но он постоянно бормочет что-то о пожаре. Я не смог добиться от него ничего, что навело бы меня на след Жужи.

Я вдруг вспомнила про огуречный лосьон. Интересно, а это поможет разговорить Рудю? Надо проверить.

Лошадка послушно обошла все окрестные кусты, но ни разу не споткнулась и даже не заржала. Шандор сник. Я попыталась его утешить:

— Не переживайте, Шандор, зайка. Наверное, могила находится подальше отсюда.

— Вся надежда теперь на спиритический сеанс, — вздохнул малыш. — Милая Павла, я знаю, вы придете. Могу ли я рассчитывать и на вас, граф?

Ула неожиданно бодренько согласился. Пообвык, видно, парнишка, притерся. Уже не вздрагивает от томных взглядов Шандора.

Мы добрели до разрушенной церкви. Поскольку Миклош со своей берданкой, заряженной серебряной пулей, рубился в самой гуще сражения на могиле старого Йожкова, все подходы к церкви были свободны. Я очень хотела плюнуть на приличия и исследовать руины изнутри, но прекрасно понимала, что за последние два дня уже так заплевала и опустила свою (то есть не свою, а Павлы) репутацию. Лучше залезть в эту археологическую мечту без свидетелей. Ула, наверное, подумал о чем-то сходном, но на всякий случай предостерегающе ухватил меня сзади за подол.

Кроме деревенских дурачков за нами увязались еще и все деревенские собаки. Радостные оттого, что грозный сторож далеко, они с визгом и лаем носились вокруг. Две самые активные дворняжки решили пометить развалины как свою территорию и залезли на обгорелый кирпичный столбик. Внезапно одна из них застыла с поднятой задней лапой и удивленным выражением на морде. Вторая собака тоже начала проявлять признаки беспокойства. Дворняжки старательно обнюхали кирпичи и затем, как по команде, подняли головы и протяжно завыли.

Шандор тоже замер, почти полностью копируя поведение собак. Личико его осветилось блаженством озарения. Еще немного и он кинулся бы, повизгивая, на эти развалины, распихав там всех собак, но хорошее воспитание взяло верх. Шандор обрадованно заявил:

— Как же я раньше не догадался! Вот где лежит труп Жужи!

— Прямо здесь? — не поверила я. — Быть такого не может. Слишком близко к замку.

— Жужа не могла найти места идеальнее, — настаивал Шандор. — Здесь она могла спокойно отлежаться, пока не придет ее время.

— Какое время? — наивно влез Ула.

— Время превращаться в вампира, — спокойно ответил Шандор.

Ула поперхнулся и закашлялся. Я с трудом удержалась, чтобы не постучать ему по спине. Да и Шандор, судя по всему, тоже. Откашлявшись, Ула выдавил:

— Вы уверены? — Тут он вспомнил, что не должен знать о перипетиях судьбы несчастной Жужи, и исправился: — О каких вампирах вы говорите?

Шандор с удовольствием посвятил его в свои эзотерические изыскания, а также в планы по поимке ходячего или лежачего трупа Жужи, который где-то зарылся и потихоньку вампиреет. Ула верил в вампиров, поэтому сильно побледнел и заоглядывался по сторонам.

— Я должен исследовать развалины! — решительно заявил Шандор.

— Я с вами! — тут же примазалась я. — И граф Ингерманланде, уверена, только и мечтает об этом.

Ула нервно сглотнул и изобразил согласие, хотя ему явно не улыбалось лезть в какие-то развалины и кликать там трупачок с замашками вампира.

— Но как же мы туда полезем? — деловито спросила я. — Ведь измажемся по самые пятачки, вам так не кажется, Шандор?

Шандор озадаченно почесал вспотевшую под париком голову:

— Qu'est — се que c'est “пятачок”?

У Улы задергалась рука, с явным желанием закатать мне в пресловутый пятачок. Пришлось поспешно пояснять:

— Ой, извините, милый Шандор, это такое новое выражение, только входящее в моду… Я хотела сказать, что мы сильно испачкаемся, если полезем туда.

— Ах, вы об этом! Но ведь есть подземный ход, — обрадовал меня Шандор. — Правда, им давно не пользовались, и он ведет не в саму церковь, а в наш семейный склеп…

— Какая прелесть! — бурно возрадовалась я. — Всегда мечтала поглядеть на настоящий склеп. Скорее бы попасть туда! Бутербродиков наделаем, байки потравим…

Ула пренеприятно пнул меня. Слава богу, Шандор не расслышал мой бедный бред, увлеченно обдумывая вслух план проникновения в руины:

— Веревочная лестница, кажется, не понадобится… Какая жалость! Это так романтично… но там вполне крепкие каменные ступеньки. Еще надо взять свечей побольше.

— Все это прекрасно, — вмешалась я, — но, Шандор, вы забываете о самом главном — вряд ли ваш папа одобрит вашу затею. Настучит вам по попе без лишнего базара и в угол засунет…