Гарднер Дозуа - Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
— У горожан может хватать других забот, — сказала Иман и на вопросительный взгляд Хасана пояснила: — Других мертвецов.
— Я не понимаю, — отозвался Башир. — Вчера все казались такими счастливыми, праздновали мир.
— Откуда нам знать, что они чувствовали? — спросил его Хасан. — У нас, может быть, даже названий нет для их чувств.
Янс предположил:
— Может, то была уловка, а ночью «солнечные» устроили бойню.
Но Хасан сомневался, что это возможно. Слишком мало военных доставил корабль, чтобы они сумели расправиться с горожанами так быстро и бесшумно.
Еще до того, как окончательно разошелся туман, Хасан отозвал зонды на базу, и они направились домой, отягощенные данными, высосанными из тел, чтобы скормить их нетерпеливо ожидающему Разуму. В стороне от дороги, на заросшем кустами поле южнее парка остановился в предгорье крытый фургон в окружении трех палаток и дозора всадников на шестиногах. Системы наблюдения, охраняющие подход к обрыву, сообщили о присутствии пяти батинитов, занятых костром и животными. Когда зонд прошел над ними, двое задрали шары голов, а один бросился к треножнику и начал с ним возиться.
— Треножник геодезиста, — сказал Клаус, увидев этот кадр. — Они прокладывают новую дорогу, может быть, к рыбацким поселениям в южной дельте.
— Думаю, они видели наш зонд, — решил Хасан.
— Он же замаскирован, — возразил Башир.
— Да, и бесшумный, и охлаждается, а все-таки оставляет тепловой след и в холоде тумана должен был выглядеть как силуэт над горизонтом.
— Но ведь…
— Среди людей, — заговорила Иман, — есть такие, кто слышит легчайший шепот. И может различить мерцание воздуха над песками Руб-эль-Хали. Стоит ли удивляться, что один из батинитов заметил непонятно откуда взявшуюся полосу тепла в небе?
Хасан все рассматривал последний кадр, снятый кормовым объективом зонда, проходившего над разведочной партией. Малорослый батинит припал к треноге, подкручивая щупальцем верньер какого-то прибора.
— Если так, они, наверное, примут это к сведению.
— Если и так, — сказал Башир, — что они могут? Здесь отвесная скала.
Хасан приказал временно посадить все зонды, а людям не показываться на краю обрыва.
— Город можно наблюдать через уже установленные следящие камеры.
Этот приказ особенно огорчил Янса, доказывающего, что над западными склонами хребта летать вполне безопасно, однако Хасан напомнил, что, набирая высоту, ему придется пройти как раз над тем полем, где расположился лагерь экспедиции.
— Это ненадолго, — утешал он своих. — Как только они проложат дорогу и вернутся в город, полеты возобновятся. — Он не принимал в расчет, что экспедиция может иметь другие цели. Это пришло ему в голову, только когда Иман принесла ему странное сообщение Разума. — Уверена? — спросил он ее, потому что сам, даже положив два снимка рядом, не взялся бы сказать точно. В отличие от Разума, который не отвлекался на непривычность вида. Он учитывал только данные измерений.
— Никаких сомнений. Изображения совершенно идентичны. Геодезист в твоей разведочной партии — тот самый тип, который обернулся на зонд в ночь восхождения Голубой Планеты.
— Замечательно! — восхитился слушавший разговор Сунг. — Первый раз дважды замечен один и тот же батинит.
Хасан поднял первый снимок и долго разглядывал шар головы, направленный навстречу взглядам возбужденной толпы.
— Не верю я в совпадения, — сказал он. — Думаю, он проследил векторы всех замеченных тепловых следов и отправился на поиски их источника.
Иман ощутила его беспокойство.
— Готовиться к эвакуации?
— Нет! — воскликнул Башир.
— Приказы, братец, — сказал ему Хасан, — начнешь отдавать, когда наберешься опыта. — И обратился к Иман: — Пока нет. Все зависит от того, что там у них в фургоне.
* * *Несколько дней спустя они узнали что: шар, надуваемый горячим воздухом. Клаус пришел в восторг:
— Ну да! Точь-в-точь век Бисмарка. Железные дороги, телеграф, парусники с паровыми двигателями, а вот и дирижабль! Технологическая конгруэнтность! Подумайте, что из этого следует!
Хасан не стал слушать, что из этого следует, а отошел в сторону, за кабины телепилотов и хлопающие на ветру полотнища шатров. Иман пошла следом, но близко не подходила. Он дошел до мерцающих врат и перекинулся несколькими словами с Халидом. Слов Иман не разобрала. Потом пошел дальше по лугу, сбивая радужную пыльцу с цветов на высоких стеблях, и остановился там, где с самой вершины мира обрушивался чудо-водопад. Он молча вглядывался в непостижимые глубины пруда. Туман стоял в воздухе, сгущался кругом, так что казаюсь, вода пруда окружает человека. Иман довольно долго смотрела на него, потом подошла и встала рядом.
Он все молчал. Выждав немного, Иман взяла его за руку — без намека, просто утешая.
— Хотел бы я знать, куда он уходит, — наконец заговорил он. Голос в непрестанном грохоте звучал, словно издалека. — Мне думается, к самому сердцу мира. Никто никогда не узнает. Кто войдет в этот пруд, чтобы быть раздавленным мощью падающей воды? Кто вернется из бездны, чтобы рассказать нам?
— Ты прикажешь эвакуироваться? — Ей пришлось наклониться к самому его уху, чтобы он услышал.
— Думаешь, надо?
— Я думаю, нам надо встретиться с этими людьми.
Хасан повернулся, чтобы взглянуть ей в лицо. Теперь они оказались совсем близко друг к другу. «В этом грохоте так лучше слышно», — сказал он себе.
— Нам не запрещается вступать в контакт, — настаивала Иман. — В разных мирах разные обстоятельства. Решение может принять только капитан.
— Но принимать такое решение приходилось не многим. Мне не приходилось. Конканону не приходилось. Жизнь встречается редко. Разумная жизнь — еще реже. Разумная жизнь, достаточно стойкая, чтобы перенести контакт, — чудо, редчайший самоцвет. Твои летучие цветы не были разумны.
— Нет. Только красивы.
Он рассмеялся:
— Ты — такая же тайна, как этот мир.
— Снять хиджаб? — Она потянулась к платку.
Он протянул руку, удержал ее за запястье.
— Тебя скрывает не хиджаб. Ты могла бы снять с себя всю одежду — и ничего не открыть. А батиниты тоже красивы? Ты как-то говорила нам…
— Да, красивы на свой лад. Но они готовятся к войне, и смеются в лицо своему страху, и танцуют, помирившись с врагами, а иногда, в темноте, убивают себя. Разве можно уйти, так и не Узнав, кто они?
Хасан выпустил ее руки и, нагнувшись, поднял веточку шестивяза. Как все здешние растения, она была розоватой и легко ломалась, оставляя на изломе путаницу волокон и нитей.
— Не в том дело. — Поняв, что она его не слышит, он склонился к самому ее лицу. — Наш любознательный друг поднимет свой шар раньше, чем мы успеем собрать и упаковать все оборудование. И спрятаться на этом лугу негде, тем более если он видит наше тепло. Так что не мы, а он принял решение вступить в контакт, даже если сам об этом не знает.
Он отбросил веточку в кипящий водоворот, и она мгновенно исчезла в воронке. Хасан постоял, глядя ей вслед, потом повернулся спиной. Иман продела ладонь ему под локоть и пошла рядом.
Она заговорила, когда они отошли настолько далеко, что голос снова стал голосом, а не криком и не шепотом.
— Ты можешь сделать еще одно.
— Что?
— В трюме буса есть лазерные пистолеты. Можно прожечь в оболочке шара дыру, не дав ему даже подняться с земли.
— О да, дыра, таинственно прожженная в ткани! Отличный способ скрыть свое присутствие.
— Ты сам сказал, нам в любом случае не удастся спрятаться. Если прожечь шар, у нас будет время уйти незамеченными.
— Да… но тебе не того хочется.
— Нет, я хочу с ним встретиться, но ты должен предусмотреть все возможности.
— Разум уже может перевести достаточно внятно для беседы?
— Кто может знать, пока не испытает?
Хасан рассмеялся.
— Ты начинаешь походить на меня.
— Это так плохо?
— Это ужасно. Одного Хасана более чем достаточно. Одной Иман, пожалуй, мало.
Остальные собрались у шатра. Кое-кто уже держался за растяжки, словно ожидая приказа снимать лагерь. Техники собрались кучкой на краю лагеря. Они, в любом случае, отбывали ближайшим рейсом инобуса.
Башир умоляюще заглядывал Хасану в глаза. Только Сунг не отрывался от своих приборов. Мир может рухнуть, Бог может хлопнуть в ладоши, горы могут развеяться, как облака, но Сунг будет наблюдать спектр преломления и высчитывать плотность газа.
Хасан передал техникам дискеты с последним докладом и велел немедленно по возвращении передать их в кабинет директора.
— Я вызвал контактеров, — сказал он остальным и, услышав дружное «ура!», взглядом заставил их замолчать, — На мой взгляд, наш воздухоплаватель выказал такую предприимчивость, что заслуживает того, чтобы пожать плоды. Но нам приходится решать в спешке, а я не выношу, когда меня торопят.
