Даниил Клугер - Наши в космосе
Ты мне лучше вот что скажи. — Он покопался в столе и достал порядком истрепанный номер «Ведомостей» за прошлый год. — Вот, слушай. «Готовить снаряд для путешествия к Луне и иным планетам следует таким образом. Взять три бочки, составить их одну над другой, скрепить болтами или скобами. В первую бочку уложить динамиту и всякого прочего пороху, чтоб было чем лететь от Земли. Во второй следует хранить пищевые запасы и багаж, необходимый в дороге. В третьей бочке должен располагаться сам путешествующий. Велите, чтоб горничная поместила туда старых перин и одеял, чтоб смягчить неизбежную при полете тряску и прочие неудобства». Все! Купец отодвинул газету, хлопнув по ней ладонью.
— Все, понимаешь? Три бочки да порох с динамитом. А ты мне: стеклы, трубочки, кнопочки, краники… Приборов каких-то из Германии выписал…
— Из Германии — только двигатель, — тихо сказал инженер, промокая ноздри платком. — Приборы — английские. А газета эта ваша… Пусть бы тот, кто ее написал, сам в таких бочках и летел.
— Дюже ты грамотный, Капитон Сергеевич. — Жбанков сокрушенно вздохнул, глядя в сторону. — Ладно, что с тобой делать… Иди к хозяйке, возьми у ней денег. Скажешь, я велел дать. Смею надеяться, других непредвиденных расходов ждать не придется?
Инженер, который уже повернулся к двери, вновь обратил свой взор на купца.
— Это… — сказал он, и Жбанков чуть побледнел, выпучив глаза. — Железные полосы, что мы заказывали, на двадцать копеек больше вышли за пуд. И еще… это… Рублей бы, так сказать, пятьсот, чтоб такую штуку приладить… Эдакую, знаете, люльку. Если какая авария случится или воздух из снаряда выйдет, вы на той люльке дальше полетите. Безопасность, одним словом…
— Пятьсо-о-от?! — воскликнул Петр Алексеевич, продолжая таращить глаза. — Да какая ж такая безопасность, что пятьсот рублей может стоить?
— Надо бы сделать, одним словом, — заключил Меринов и одел фуражку, намереваясь уходить.
— Иди, иди, — с досадой махнул рукой купец и покачал головой. — Эх, хлопоты…
Тут он заметил, что помещик смотрит на него как бы с некоторым испугом.
— Ты-то чего переживаешь, Дрожин? — кисло проговорил он. — Дай, я тебе наливочки еще добавлю.
— Слышь, Петр Алексеевич, — проговорил Дрожин, тиская в руках свою рюмку, — не летал бы ты сам, а? Пошли лучше приказчика.
— Да что с тобой?
— Видишь, чего человек говорит? И воздух выйти может, и авария, и стекла тонкие… Не летал бы ты!
— Да ну тебя, право. Нашел, что бояться. Летают же другие — и ничего.
— Не летай, — гнул свое помещик.
— Отстань, говорю. Сказать по совести, я бы и не полетел, но… — Жбанков сел, мечтательно уставившись в потолок. — Хочу, знаешь, поглядеть, чего там.
— Эхма! Нашел чего на старости лет захотеть!
— А чего, по-твоему, я хотеть должен? Вроде все при мне уже есть. И дело, и дом свой, и сыновья взрослые… И авторитет. Теперь — что, теперь надо мир увидать. Ну, опять же не без пользы для дела. Заодно и торговлю приподнять.
— Э-эх… — махнул рукой Дрожин. — Мир повидать. Эка невидаль! Я вот, когда в полку еще служил, где только не был. И что?
— А то! Ты зря не думай, я на тебя смотрю и замечаю. Тебя что ни спроси — все ты знаешь, что ни скажи — на все у тебя каламбур готов. А откуда оно взялось? Разве ты в своем поместье полную голову историй набрал? Нет, в полку и набрал.
— Да чего там…
— Ты давай не скромничай! Припомни, как у Агаповых про крокодилов сказывал. Все вокруг тебя только и крутились. А у исправника на приеме, помнишь? Только тебя и слушали, как ты с арапами знался и на слонах за вином ездил.
Помещик хмыкнул, польщенный.
— Ну, положим, арапов ты и здесь посмотреть можешь, — изрек он.
— Эвон! — рассмеялся в ответ Жбанков. — Где ж я на них полюбуюсь? Разве мужиков своих сажей напачкать?
— Да ты не ухмыляйся, а, будь добр, доберись до Петербурга. Да погуляй вдоль заграничных ведомств. Там арапы, почитай, каждый час проходят. Смешно сказать: важные, как гуси, а такие чернющие!
— Ну, уж за этим я в Петербург не поеду. Что я, школяр какой, за басурманами бегать, свистать?
— Дело твое, брат. Подбавь-ка наливочки. А все одно, не летал бы ты сам.
— Сказано, решено.
— А вот посуди: захотелось тебе в дороге, положим, щей похлебать. Как быть?
— Как… Сварить — и все дела.
— Сам варить будешь? Или кухарку с собой возьмешь?
— Ну… Из мужиков хоть один кашеварить сможет, я так думаю.
— Пусть так. А на чем он тебе их варить будет?
— Известное дело: щи завсегда на огне готовили.
— На огне? — Дрожин победно щелкнул пальцами. — Стало быть, и дрова с собой прихватишь? А сколько? Вязанку, две или воз? А куда товар складать станешь?
Петр Алексеевич растерянно моргнул, будучи совсем загнан в тупик таким разговором. Но затем лишь отмахнулся:
— Ну тебя, Дрожин. Мне по торговле соображать надо. А про щи и дрова у меня инженер все знает. Летают же люди и с голоду не мрут.
— Эх, Петр Алексеевич… — вздохнул Дрожин, только головой покачав.
— А в «Ведомостях» сказано, окороков с собой брать и рыбы вяленой, — продолжал оправдываться купец. Дрожин встал, оправил сюртук.
— Хороша у тебя наливочка, Петр Алексеевич, но пора и честь знать.
— Да посиди, — кисло проговорил Жбанков.
— Покорно благодарствую. Однако опасаюсь, без меня в усадьбе мужики вишню пересушат. Вишню я сушу, — пояснил он. — Повезу на продажу. Вишня хорошая в этом году. Не пожелаешь у меня купить?
— А… — махнул рукой купец, — до того ли мне сейчас?
— Как знаешь, Петр Алексеевич. Бывай, значит.
Последние приготовления завершились раньше чем через месяц. Не откладывая дела в долгий ящик, Жбанков велел инженеру готовить снаряд в дорогу немедля.
Вот тут и состоялся у них один своеобразный разговорчик.
— Это… — проговорил инженер и зашелся гулким кашлем.
— Ну? — невозмутимо отвечал купец.
— Я говорю, на неделе уже отчаливать будете, а с кем лететь собрались?
— А тебе что за дело?
— Ничего, просто надобно знать.
— Ну, положим, Гаврюху беру — приказчика. Мужиков возьму, человек пять, в помощники.
— Мужиков… — Меринов тяжело сглотнул. — Должно быть, шибко смекалистые у вас мужики, ежели хотят снаряд от земли поднять и к планетам направить.
— Не пойму я, о чем это ты?
— О том говорю, что снаряд — не упряжка. Его вожжами не постебаешь. Кто, спрашиваю, этой махиной рулить будет?
Купец при этих словах сел как подкошенный. О главном он и не подумал. В самом деле, следовало брать с собой хоть одного ученого человека, чтоб тот смог найти дорогу и разобраться во всех трубочках и гаечках, что накрутил в огромном количестве инженер Меринов.
— Вот те на… — только и сказал Петр Алексеевич. — И что ты сам на такой счет мыслишь?
— Тут и мыслить нечего, — беспечно ответил инженер. — Требуется пилотов выписывать.
— А, ну так выпишем, — с облегчением рассмеялся Жбанков, радуясь, что вопрос разрешается столь просто.
— Из Англии… — нерешительно добавил Меринов. — Я говорю, надо бы пилотов из Англии.
— Ну, можно и из Англии, — осторожно согласился Жбанков. — А что, непременно оттуда?
— Как есть, непременно. Поскольку снаряд по заграничным приборам полетит, то и…
— Ну… ладно, раз такое дело.
— Можно из Германии, — поспешно уточнил Меринов. — Но из Англии дешевле.
— И намного?
— Может, копеек на десять.
— Ну, невелика разница, — усмехнулся купец.
— Как сказать… Ежели пилотов трое будет — а меньше и невозможно, — то в час на них уже и целых тридцать копеек выйдет. День да ночь — двадцать четыре часа, сами изволите помножить. Алететь вам…
— Постой-постой! — выпучил глаза Жбанков. — Ты говоришь, десять копеек в час? В ЧАС?!!
— Да не десять… По полтора рублика в час нынче англичане просят. А немцы — те и поболее.
— Полтора рубля в час! — пролепетал побледневший купец. — Да как же…
Помилуй, Капитон Сергеевич!
— А вы что ж думали? — добродушно усмехнулся инженер и полез за носовым платком.
— Я думал… Ну, может, в день копеек шестьдесят, — растерянно проговорил Петр Алексеевич.
— За шестьдесят копеек извозчика ломового извольте нанимать. Да и тот по нашим временам работать не согласится. А тут — английские пилоты. — Инженер с важностью поднял палец.
— Поди, братец, — торопливо попросил Жбанков, махнув рукой. — Поди на двор. Мне посидеть надо, покумекать.
Когда инженер вышел, Жбанков вскочил и начал возбужденно кружить по кабинету. Известие о заграничных пилотах его поразило. Весь его прожект валился навзничь, как подрубленный. Никаких торговых барышей не хватит, чтоб умерить непомерный аппетит англичан. Однако снаряд уже почти построен и весь город наслышан, что купец Жбанков полетит к планетам. Отменить — потерять и деньги, и уважение. Всякий скажет: «Э-э-э, Жбанков… Что за кисель, а не мужик — весь уезд взбаламутил, деньги потратил, а затем и опростался». Нет, так нельзя. А как тогда?
