Сэнди Митчелл - Архив комиссара Каина

— Мы куда-нибудь пристанем на ночь? — спросил я.

Молодой офицер кивнул.

— На Западном Скарисе есть миссионерская станция, — он указал на небольшую цепь островов на относительно свободной части дисплея; они казались смутно знакомыми. Через секунду я вспомнил: они были у края карты, что показывал мне Ваул.

— Подумал, что вы захотите провести еще одну ночь в нормальной постели, прежде чем мы рано утром отправимся дальше.

— Миссионерская станция? — эхом повторил я, маскируя, насколько возможно, свою тревогу из-за перспективы оказаться окруженным служаками Императора.

— Да, Экклезиархия построила ее, — Данн кивнул. — Небольшая церквушка, маленький госпиталь, все как обычно.

— Да прольется свет Императора во тьму… — я едва не вздрогнул, когда заговорил Кален. Каким-то образом он умудрился приблизиться к нам беззвучно или, по крайней мере, неслышно за рокотом двигателей. Данн тоже был удивлен и не пытался скрывать свои чувства, глядя на того с некоторой досадой.

— Вам знакомо это место? — спросил я, пряча неловкость, и он кивнул.

— Несколько раз бывал там.

— Отлично, тогда вы проводите нас туда, — сказал Данн.

— Начали доверять ему? — спросил я, когда он вышел из рубки, и за штурвал встал другой член экипажа.

— Хочется посмотреть, насколько он хорош, до того, как это начнет иметь значение, — Данн пожал плечами.

Пока мы плыли к деревянным сваям, мое собственное беспокойство начало расти. В тенях начал собираться густой фиолетовый закат, но ни единый лучик света не зажегся ни в одном из зданий.

04

— А разве кто-нибудь уже не должен зажечь люминаторы? — спросил я.

Данн кивнул. Его рука неосознанно легла на пистолет на поясе.

— Подходим к причальной линии.

ПБ 109 подплыла к беззащитному доку и слабо ударилась в причал. Мои ноги слегка тряхнуло.

— Джопарди, стройся за мной, — сказал Данн, несколько членов экипажа припустили к нему с лазганами наготове, в то время как стрелки тяжелых болтеров перенацелили свое оружие на берег. — Выходите сразу в море, как только мы выгрузимся, и прикрывайте нас из залива.

— А разве вы не останетесь на катере? Вы ответственны за него.

— Я также ответственен за своих людей, — ответил Данн, — Гован управится с катером. Идете?

Этого вопроса я опасался с тех пор, как стало очевидно, что что-то не в порядке. Учитывая мою незаслуженную репутацию, я вряд ли мог позволить себе юлить, и надежда остаться за парочкой бронированных плит канула в небытие. Как только катер снова отойдет от берега, он станет неподвижной мишенью. На самом деле аборигены вряд ли были способны оставить на нем даже вмятину, но если цель была в том, чтобы заманить патрульный катер в ловушку, они должны были каким-то образом решить эту проблему.

— Да уж, не пропустим, — я ослабил цепной меч в ножнах и достал свой лазпистолет. Знакомый аромат ударил в ноздри, заверив меня, что Юрген на обычном месте за моей спиной. Я развернулся и обнаружил, что он проверяет свой лазган так же спокойно, как если бы всего лишь отвечал на просьбу принести еще одну чашечку танны.

— Все готово, сэр, — ответил Юрген.

Как всегда, от этого моя уверенность несколько возросла, поскольку я знал, что мою спину будет защищать единственный человек в галактике, на которого я мог положиться.

— Я тоже иду, — Кален спрыгнул на грубо распиленные доски настила причала до того, как Данн успел возразить. Он сжал челюсти, но позволил ему пойти, просто вскарабкавшись вслед за своими бойцами. Пока что никто не стрелял, так что я тоже поднялся на грубый настил и начал красться в темноту, оглядывая раскиданные по берегу строения на предмет движения. Через секунду мое обоняние подсказало, что Юрген идет по пятам, а мягкий щелчок предохранителя его лазгана возвестил о том, что это ситуация нравилась ему не больше чем мне.

— Проверка вокса, — голос Данна наложился на эхо в комм-бусине, и я кивнул.

— Есть, — ответил я.

— Проверка… Проверка… Проверка… Проверка…

Мой собственный голос добавился к волне ответов от других бойцов. Кажется, только у Калена не было оборудования связи, что было едва ли удивительно, поскольку оно выдавалось гвардейцам на действительной службе. Хотя, я полагаю, то же самое касалось лазганов, однако он держал один в руках с уверенностью, которая говорила, что он умеет им пользоваться. Данн пошел по причалу первым, что по мне так было отлично, я же чуть приотстал, дабы оказаться для любых прячущихся повстанцев вторичной целью. Через несколько волнительных секунд мы оказались на твердой земле и осмотрели темные здания, казавшиеся всё такими же безжизненными. Данн приказал своим бойцам разделиться на пары, и они с заслуживающей похвалы эффективностью растаяли во тьме. В конце концов оказалось, что они не слишком расслабились. Уже готовый ускользнуть во тьму последний оставшийся Первенец бросил взгляд на меня с Юргеном и замешкался. Я кивнул прежде, чем он задал очевидный вопрос.

— С нами все будет в порядке, мы уже были на таких заданиях.

Идти отдельно оказалось спокойнее, потому что за годы совместных кампаний мы настолько привыкли полагаться друг на друга в моменты стресса и настолько научились доверять друг другу, что это не работало бы так хорошо, будь вокруг нас толпа, на которую пришлось бы отвлекаться. Это не говоря уж о том, что если мы останемся одни, будет намного проще избежать каких-либо неприятностей, буде такие возникнут, и не придется кидаться в самую гущу, когда засверкают лазганы, потому что от тебя этого ждут.

— Хорошо, — сказал Кален, когда Данн припустил в направлении госпиталя, скрываясь по пути в тенях, — нам сюда.

Конечно же, я мог проигнорировать предложение, поскольку милостью Императора он достался мне в подчинение, как и остальные бойцы, но я решил в любом случае пойти с ним. Он тут бывал раньше, а значит, знает местность, и если Данн не хочет воспользоваться таким преимуществом, то я не побрезгую. Он сразу же может заметить что-то необычное, а это могло гарантировать, что мы избежим засады.

— Куда? — спросил я.

Мы шли вслед за ним, пока осторожно пробирались между зданиями, инстинктивно выбирая ту сторону дороги, где тени гуще. Юрген следовал за нами, мне даже не нужно было поворачивать голову, дабы убедиться что он присутствует рядом.

— Часовня, — сказал Кален.

Его рука, поддерживающая дуло лазгана, на мгновение дотронулась до дешевой оловянной аквилы, приколотой к его шинели. Мне он определенно начал нравиться. Вокруг нас явно было что-то не так, но казалось, что что он беспокоится только о запоздавшей вечерней молитве.

— Красный сектор чист, — доложил один из экипажа катера, — похоже, что тут уже несколько дней никого не было.

— Там все убрано? — спросил я.

— В каком смысле, сэр?

— Я имею в виду — все выглядит так, будто бы их прервали во время ужина, или они уже успели стереть крошки со стола?

— А, ну тогда да, все убрано, — ответил он, — все лежит на своих местах.

— Значит, они не собирались куда-либо уходить. Тогда что с ними произошло?

— Больных тут тоже нет. Госпиталь пуст, — говорит Данн.

Мои ладони зазудели, так происходило, когда подсознание начинало беспокоиться до того, как разум понимал причину волнения. Если у меня и была какая-то надежда, что миссионеры и их паства вот-вот появятся и поздравят сами себя за такие тихие молитвы, то она в мгновение ока испарилась.

— Ну и как это объяснить? Это единственный госпиталь на сотни километров. Он должен быть битком набит.

Я развернулся к Калену, который, возможно, уже думал, что я сошел с ума, поскольку слышал только мои реплики.

— Сколько обычно персонала в госпитале? — спросил я.

— Два, три, может быть больше, если что-то случилось.

— Проверьте записи о пациентах, — сказал я.

— Вас понял, — доложил один из экипажа.

— Сэр! — Юрген остановился и позвал меня обратно к непримечательной секции стены, мимо которой я прошел, пока мое внимание было приковано к воксу. Он указал на отметину примерно в полуметре над своей головой.

— Лазразряд, относительно недавно, — сказал Юрген.

— Слишком высоко, чтобы в кого-то попасть, — произнес Кален.

— Это неважно, — ответил я и посмотрел в направлении, откуда стреляли. Между нами и часовней была широкая открытая зона, которая мало чем отличалась от любых других стандартных жилых зданий, если бы не икона Его на Земле над дверью. Со слабой дрожью я осознал, что над ней надругались. Грязь или какая-то менее приятная субстанция залепила икону — явное богохульство.

— Это был предупредительный выстрел, — сказал Кален.

— В кого? — спросил я.

— В кого бы то ни было.