Клёст - птица горная (СИ) - Ключников Анатолий

«Дляисполнения твоего желания тебе нужен всего лишь один пробивной посредник, вхожий в высокие круги. Он должен зайти к дочке короля и спросить:

— Красавица, для тебя есть подходящий жених — главаславгородского банка!

Она скажет:

— Фи, какая скукотища! Плебей, погрязший в бумажной работе! Канцелярская крыса! Он ведь, небось, и танцевать-то не умеет! Подите прочь!

Итак, мы выслушали, чего НЕ ХОЧЕТ твоя будущая невеста. Затем твой доверенный человек скажет:

— Но, Ваше Высочество, этот человек — герой недавней войны! Он ломает о свою шею любую оглоблю! Какие бумаги! — он — настоящий мужик!

Она ответит:

— О, ну это меняет дело!

Тогда твой посредник должен подойти к королю:

— Ваше Величество, я нашёл прекрасную партию Вашей дочери! И она уже согласна! Он — герой войны и настоящий мужик!

— Ах ты, мать-перемать! — ответит наш король, — да продлит Пресветлый его дни, — и он будет, конечно же, прав. — На кой мне нужен твой простолюдин?! Ты совсем головой болен, что ли! — так я прикажу тебе её отрубить, чтоб она не болела, а ты — не мучился!

Итак, мы выслушали, чего НЕ ХОЧЕТ наш достопочтимый король. Тогда мы меняем наше деловое предложение:

— Но, Ваше Величество, он — глава славгородского банка! Подумайте сами: любое королевство постоянно нуждается в деньгах, а у вас под Вашей монаршей рукой будет преданный зять, вхожий в самые высокие финансовые круги! И, потом, какая разница: плебей он или маркиз? Вы не король, что ли? Вы можете любого дворника поставить на колени, постучать по его пустой башке плашкой Вашего фамильного меча, сказать что-то типа того, что, мол, ты отныне — дворянин, и — всё! — вопрос с плебейством сразу же будет закрыт… он тут же станет дворянином!

Король ответит:

— О, ну это меняет дело!

Теперь твой посредник должен подойти к главному курмэ нашего народа и сказать:

— Уважаемый, я подобрал прекрасный мезальянс, который Вам нужно срочно поддержать. Он — герой недавней войны, ломает любую оглоблю о свою шею, скоро станет дворянином и будет преданный Вам человек, а Вам требуется всего лишь сущий пустячок — назначить его главой славгородского банка…

Курмэ мне скажет:

— Уважаемый, вы, наверное, при входе ударились головой о дверной косяк. В Славгородском банке уже есть свой глава — отличный специалист, знаток финансового дела, и я не понимаю: на кой мне нужно гнать его в шею и ставить вашего проходимца?

Итак, мы выслушали, чего НЕ ХОЧЕТ наш курмэ. Теперь мы должны показать ему файду от такого оборота:

— Но, господин курмэ, он — зятьКОРОЛЯ!

Курмэ ответит:

— О, ну это меняет дело!»

Байка закончена. Деляга продолжил:

— Смотрите сюда: все говорили: «Мне этого не нужно!». А в итоге получилось что? — правильно: все довольные, а наш Бим при этом взял замуж дочку короля!

Бим залыбился. Мы понимали, что он ни хрена не понял в той схеме, каковую раскрутил нам Деляга, но ему польстило, что он, оказывается, тоже мог бы постоять в одном шаге от Великого трона.

Вот так, с шутками и прибаутками, мы и шли в ту атаку. Даже немного отстали от других химиков, пока пили вино и болтали о жизни.

Однако, всё прекрасное рано или поздно заканчивается. Вот и мы подошли вплотную к стенам крепости, миновав линию запыхавшихся баллистариев.

Нас, конечно же, заметили. Причём, я даже догадался, кто: противник на шпиле городской ратуши сварганил натуральное «воронье гнездо», и сидящий там наводчик с подзорной трубой давал отмашку флажком при виде заманчивой цели. Ну, заметили, — оно бы и ладно, но зачем же ракетами кидаться?

Согласноплана, мы должны были, подойдя поближе к городу, высвободить лошадей из упряжи и далее тащить повозки своими силами. Но только вот никто нам не отмерил в шагах это самое «поближе», а человек устроен так, что подсознательно хочет, чтобы груз тащил кто-то другой. Кобыла, например. Ворота пробиты, армия вливается в город — какие проблемы могли бы возникнуть? Для былых времён такое рассуждение прокатило бы, а вот сейчас…

— Воздух! — заорал кто-то слева.

И, действительно, мы увидели, как в небо круто взмыла стая вражеских ракет.

Мне хватило одного удара сердца, чтобы понять: наши необученные лошади могут со страху рвануть в сторону и опрокинуть ХИМИЧЕСКИЙ фургон, а чем это обернётся — про то лучше и не думать. Или их ранят, и они ошалеют, рванут в разные стороны. Или убьют, и тогда они резко рухнут набок, увлекая оглоблями фургон на бок, и тогда…

— РЕЖЬ УПРЯЖЬ! — заорал я десятнику напротив и принялся лихорадочно кромсать ножом кожаные ремни.

Ракеты шли по той же высокой дуге, давая нам, вроде бы, время на раздумье.

— Режь упряжь, мать твою!.. — повторил я, видя, что мой сосед никак не врубается.

Да, ему очень хотелось рухнуть ничком, как все, благо нас прикрывали щиты, заброшенные за спину, а тут кто-то орёт, что-то требует… и ты понимаешь, что ты — всё-таки командир, и не должен вести себя, как простой солдат.

Когда я перерезал первый ремень, — только тогда до него что-то дошло. Он торопливо выхватил свой нож и тоже начал резать что-то.

Перваяоглобля освободилась и стукнула концом о землю. Я бросился высвобождать другую, а сосед-десятник доканчивал срезать пристяжную упряжь второй лошади, «на отлёте». Ракеты всё ближе, ближе к земле… я стою к ним спиной, но я всем нутром чую, что им осталось до земли очень мало. Ещё, ещё меньше, вот уже несколько локтей!..

Есть! Я перерезал второе крепление и даже успел изо-всех сил шлёпнуть лошадь ладонью по крупу. Она, поверившая мне на ласку, успела обиженно-недоумённо скосить на меня своим фиолетовым глазом, и…

Ба-бах!!! Ба-бах!!! Ба-бах!!! Ба-бах!!! Ба-бах!!! Фьи-и-и-и-и-ть! Фьи-и-и-и-и-ть! Фьи-и-и-и-и-ть! Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш!!!..…. БА-БАХ!!!!!!

Где-то вдалеке один из химических фургонов взорвался ко всем чертям. Да, я не ошибся: лошадей лучше было всё-таки распрячь…

Меня швырнуло наземь, и напоследок я успел пожелать себе, чтобы на меня не наступила та лошадка, которую я освободил из упряжи. Пресветлый в тот миг оказался добр ко мне, и я не получил удар подковой по спине. Получил только по щиту, закинутому на спину. Причём от лошади, освобождённой вторым десятником. Тоже, знаете ли, не слабо: как будто некий шутник, имеющий вес в шесть раз более человеческого, прикола ради ударил вас, лежачего, пяткой по спине. Аж искры из глаз посыпались.

Я приподнялся. Вторая лошадь далеко не ушла: её хлестнуло картечью, и она лежала на боку, жалобно вскрикивая тоненьким ржанием, приподнимая голову.

— Все живы?! — крикнул я.

— Кажись, да… — отозвался второй десятник, ошеломлённо озираясь.

Оказалось, что в его щите застряло сразу несколько железяк. Были там и сквозные дыры, но спасла бронька.

— У нас есть один раненый, — философски отозвался Философ.

То шуршание, которое я услышал на краю сознания, оказалось результатом поражения картечью покрывала фургона, состоящего из высохших бараньих шкур — как будто злой великан швырнул горсть острых мелких железок. Ну, хотя бы все живы — и то слава Пресветлому.

— Эй, недоделки, чего валяемся?! — заорал я. — А ну, быстро взяли ноги в руки и ухватили оглобли!!! Бегом, бегом! Не спать!

Мои бойцы ухватили правую оглоблю, а наши соседи — левую. Теперь наша атака выглядела ещё более уморительной: фургон, запряжённый мужиками вместо брошенных лошадей, на всех парах мчался к городским воротам — мимо трупов и стонущих раненых, мимоозверевших баллистариев, в поте лица своего швырявших в крепость горшок за горшком, а весёлые химики, сидящие под дырявым тентом, кричат что-то типа «выручай, залётные!» и свистят, как студенты-обормоты.

БА-БАХ!!!!!!

Ах, ты ж его так!.. Ушлые ледогорцы зарыли перед городскими воротами множество сюрпризов, и, когда подрывались атакующие наёмники, наступавшие на такие ловушки, то это издалека казалось не страшным и делом уже привычным, а сейчас на такой наехал фургон, начинённый химией по самое не могу. Я говорил, что мы за дружеским трёпом немножко подзадержались, и поэтому «подъезжали» к воротам не самыми первыми — оказалось, что мы из-за этого ничего не потеряли, и теперь могли с изумлением наблюдать, как в небеса взлетели обрывки тента, какие-то тряпки, обломки, глиняные черепки, солома, людские тела — а на их месте могли быть и мы…